Потом они вернулись в замок по длинному коридору, вымощенному камнем. Повсюду висели сосульки. Лестницы вели куда-то вверх, в новые бесчисленные коридоры, проходы и пустые комнаты, где гулял ветер.
Проходя через одну из комнат, Джесса остановилась. Комната была очень маленькой и тёмной, с узким оконцем, через которое едва пробивался тонкий, как палочка, серый лучик света.
Что-то в этом оконце было не так. Торкил в это время копался в старом полусгнившем комоде, поэтому она вошла в комнату одна. Протянув руку, Джесса осторожно потрогала окно.
Стекло!
Раньше она видела его только в виде крохотных осколков, отполированных, словно драгоценные камни, но никогда вот так, целым куском. Сняв перчатку, она провела пальцами по стеклу, внутри которого застыли крошечные пузырьки воздуха.
— Джесса! — позвал Торкил.
— Я здесь.
Прижавшись к стеклу, она выглянула во двор. Какое-то движение привлекло её внимание; по двору кто-то шёл. Кто-то гораздо ниже ростом, чем Брокл. Толстое стекло искривляло эту странную фигуру, превращало её в бесформенную массу. Внезапно Джесса отпрянула от окна. А вдруг это Кари?
— Что там? — спросил Торкил.
— Смотри скорее, там кто-то есть!
Торкил посмотрел в окно.
— Видишь? — нетерпеливо спросила Джесса. Торкил пожал плечами:
— Не знаю. Мелькнуло что-то. Ты думаешь, это Кари?
— Не знаю. Кто-то маленький… скрюченный какой-то.
Они помолчали. Потом Торкил угрюмо сказал:
— По мне, так лучше его увидеть, чем вот так гадать.
В тот вечер, зашивая рукав, Джесса спросила Брокла:
— Откуда ты знал, что мы приедем?
Брокл взглянул ей в лицо.
— Это вас не касается, — спокойно ответил он, помешивая овсяную кашу.
— Перед нами кто-то здесь был? — осмелился спросить Торкил.
Брокл хмыкнул:
— Ну, если ты так считаешь… Я просто знал, вот и всё. Рагнар прислал вас сюда, чтобы отомстить вашим отцам. В ссылку, как он её себе представляет. И чтобы вы привезли его маленькое покаянное письмо.
— А тебе известно, — сказала Джесса, откусывая нитку, — что Гудрун тоже этого хотела?
Брокл изумился:
— Она хотела, чтобы вы сюда приехали?
— Мы её подслушали, — объяснила Джесса. — Гудрун не только знала, что нас отправляют в Трасирс-холл, но сказала старику, что это она заставила ярла отослать нас сюда.
— А она объяснила зачем? — спросил удивлённый Брокл.
— Я не поняла… было плохо слышно. Она сказала, что мы будем у неё в руках… Не знаю, что она имела в виду.
— Не знаешь? — Брокл помрачнел и словно постарел. — Она давала вам что-нибудь есть или пить?
— Давала, но пила вместе с нами.
Брокл покачал головой:
— Она колдунья, Джесса. Для неё это не имеет никакого значения.
Джесса посмотрела на Торкила.
— А когда мы увидим Кари? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
Брокл принялся снова мешать кашу:
— Когда будете к этому готовы. Когда я сочту, что вы готовы. — Он бросил на них какой-то странный взгляд. — И если вы в самом деле этого хотите.
Глава десятая
Вопросит и ответит умный всегда, колъ слыть хочет сведущим; должен один знать, не двое, у трёх всё проведают.
В Трасирсхолле время тянулось медленно. Несмотря на таинственных поставщиков, еды было мало, и Джесса часто оставалась голодной. Впрочем, она вскоре к этому привыкла. Холода всё не прекращались; они были так далеко на севере, что снег ещё и не думал таять. Из-за постоянной непогоды Джесса и Торкил подолгу сидели в замке, но иногда взбирались на холмы и уходили побродить по безмолвному лесу. Однажды, когда в небе висело бледное солнце, они забрались на самый высокий холм и стали рассматривать безжизненную снежную равнину, которую пересекали наползающие ледники. Брокл говорил, что к северу нет ничего, кроме льдов, простирающихся до того места, где земля смыкается с небом. Там, на краю мира, обрывалась даже построенная великанами дорога.
Чтобы согреться, весь обратный путь они бежали бегом, со смехом пробиваясь сквозь глубокий снег. Джесса вбежала во двор первой и вихрем ворвалась в комнату. Она остановилась так резко, что Торкил налетел на неё со всего разбега.
Дверь напротив медленно закрывалась; из-за неё донеслись чьи-то тихие шаги, эхом замершие в отдалении. Один из стульев в их комнате был отодвинут, на столе остались нож и кусок дерева, из которого что-то вырезали.
Брокл наблюдал за ними, откинувшись на спинку стула, видимо ожидая расспросов. Джесса подошла к очагу. Она смотрела, как Торкил взял в руки деревяшку и потрогал искусную резьбу.
— Он нас боится? — спросил он наконец. Брокл забрал у него фигурку:
— Немного. Не забывай, он не видел почти никого, кроме меня. Но есть нечто иное. Вы боитесь его гораздо больше.
Да, верно. Они и сами это понимали. Всё это время они старались держаться вместе и никогда не бродили по сумрачным коридорам в одиночку. Они играли в шахматы, чинили одежду, охотились на зайцев и без конца таскали дрова и топили очаг. Брокл только наблюдал за ними, словно чего-то выжидая. Иногда он куда-то уходил и пропадал целыми часами, а потом возвращался, ничего им не объясняя, и каждую ночь запирал их на ключ.
Однажды ночью, когда они доставали из колодца воду, им показалось, что в верхнем окне одной из башен мерцает свеча. Над этой башней всё время били крыльями и каркали два ворона, когда-то так напугавшие Хельги; их тени чётко вырисовывались на фоне золотисто-зелёного света, сиявшего по ночам над башней.
В одну из таких ночей Джессе и приснился её сон.
Крепко уснув под грудой одеял, она увидела бродячего торговца, который вышел из темноты и стал трясти её за плечо. «Вставай, — сказал он, — я не предал вас. Смотри, я растопил снег».
Она встала, подошла к большому стеклянному окну и выглянула наружу. Она увидела зелень и голубое небо. Над головой кружили и кричали птицы: чайки, поморники, стрижи. Во дворе находились какие-то всадники: у каждой лошади было по восемь ног, как у лошади Верховного бога; все они были чёрными, с огненными глазами.
Она оглянулась, но торговец уже исчез, а вместо него на полу извивалась белая змея.
Потом она увидела, как отдёрнулась занавеска и в комнату кто-то вошёл. Подойдя к ней, он стал её разглядывать, и тут Джесса увидела, что это Гудрун стоит рядом и протягивает к ней свою белую руку. Один из ледяных пальцев коснулся её щеки.
Мгновенно проснувшись, Джесса села на постели.
Занавеска ещё колыхалась. В замочной скважине начал поворачиваться ключ.
