Теперь прогонять такого рода мысли становилось все труднее. Ведь он стал свободным человеком, а Джо Падилла как был прахом, так им и остался. Это он, Дерек, лишил его жизни. Хотя он никого не хотел убивать, это его рука направила пистолет в живот Джо.
Дерек много над этим размышлял, и постепенно им стали овладевать печаль и уныние. Прежде всего потому, мысли об убийстве рождали другие, не менее печальные. Из них самыми пронзительными были две. Во-первых, он, как выяснилось, оказался достойным сыном своего отца, причем в худшем смысле этого слова. И во-вторых: Сабрине не пара. Ей нужен другой человек — много лучше и чище душой, чем он.
Сабрина. По мере того как шло время, он вспоминал о ней все чаще и чаще. Он мог ей позвонить или написать, но не делал ни того, ни другого. Дерек знал, что его поведение причиняет ей боль. Иногда он думал, что так оно, может, и лучше. Чем больше горя и боли испытает она по его вине, тем легче ей будет вычеркнуть его из своего сердца.
Проблема, однако, заключалась в том, что он принять этого не мог и страстно хотел с ней встретиться. Одновременно ему не давало покоя странное соображение, что в данный момент хозяин положения — он. Когда она приезжала к нему в Парксвилл, право выбора оставалось за ней. Она могла приехать, а могла и заставить себя ждать. Теперь же она находилась в Вермонте и никакой инициативы не проявляла. Она знала, что он на свободе, вполне могла ему позвонить, но уступала право выбора ему.
Даже пребывая в самом мрачном расположении духа, Дерек ни на минуту не оставлял мысли о поездке в Вермонт. Вопрос заключался в том, когда ему туда ехать. Через шесть дней, осознав, что Сабрина постепенно завладевает всеми его помыслами, Дерек решил ехать на ферму, где она укрылась от него и от всего мира.
Уложив в чемодан белье и одежду, он выехал из Нью-Йорка и покатил на север. Делая по пути редкие остановки на отдых, Дерек всякий раз задавался вопросом, не позвонить ли ей, но потом оставлял эту мысль. Звонить следовало раньше, неделю назад; нынче же ему оставалось одно: выяснить, примет она его или прогонит.
Дерек ехал по сельской местности, вглядываясь в дорогу покрасневшими от недосыпания и напряжения глазами. Прежде фигура Сабрины проступала из трещин и разводов на потолке его камеры, сейчас она вырисовывалась на ветровом стекле его «СААБа».
Когда он свернул с шоссе и поехал по проселочной дороге, которая вела к ферме, сердце забилось у него в груди тревожно и часто, словно сигнальный колокол.
По обе стороны от подъездной дорожки стеной стояли высокие, раскидистые деревья. Временами они подступали так близко, что их ветви хлестали «СААБ» Дерека по ветровому стеклу. Неожиданно перед Дереком открылся вид, который потряс его воображение. В самом конце подъездного пути стоял очаровательный дом, купавшийся в золотистых лучах осеннего солнца. Для Дерека увидеть этот дом было все равно что увидеть свет в конце тоннеля.
Он остановил свой автомобиль на площадке рядом со спортивным «Мерседесом» зеленого цвета. Классическая спортивная машина подходила Сабрине как нельзя лучше.
Подняв глаза и еще раз осмотрев дом, Дерек убедился, что это жилище подходит Сабрине точно так же, как и ее машина. Он вышел из машины и зашагал к парадному крыльцу. Он очень надеялся, что Сабрина дома. Меньше всего ему хотелось, проделав весь этот путь, неожиданно обнаружить, что она в отъезде. Дерек подумал, что, не позвонив ей, поступил глупо.
С замирающим сердцем Дерек взялся за висевший у двери старинный латунный молоток, постучал и стал ждать, когда за дверью послышатся легкие шаги Сабрины. Так ничего и не услышав, он постучал вторично, уже громче. Никакой реакции.
Дерек огляделся. Стояла чудесная погода, и для середины ноября было непривычно тепло. Могло статься, что Сабрина решила воспользоваться последними погожими деньками и отправиться на прогулку. Дерек стал всматриваться в окружавшие дом деревья: вдруг она где-то поблизости?
Полюбовавшись на сосны и клены и ничего среди них не высмотрев, Дерек сунул руки в карманы и отправился прогулку вокруг дома. Он шел в ту сторону, где его взгляду открылась лужайка, полого спускавшаяся к реке. Сабрина ничуть не преувеличила: здесь было действительно красиво. Трава на лужайке все еще зеленела, хотя и была усыпана облетевшими с кленов желтыми и багряными листьями. Река делала вокруг лужайки изящный изгиб и несла свои воды дальше к северу, пробираясь по неширому каменистому руслу. Над серо-голубой поверхностью реки в нескольких местах торчали заостренные каменные глыбы. Прозрачная, стального оттенка вода, разбиваясь о них в своем беге, образовывала белые пенистые буруны, говорившие о том, что течение тут очень быстрое.
Дерек стоял некоторое время без движения, завороженный великолепием природы этого отдаленного уголка Вермонта, однако скоро его мысли вновь вернулись к Сабрине. Он снова стал шарить глазами по участку, силясь разглядеть среди деревьев и кустарника ее силуэт. Сабрину он не увидел, зато заметил стоявший в отдалении старый, заброшенный сарай.
Обогнув дом, он подошел к сараю. Двери сарая были приоткрыты и притягивали к себе как магнитом; Дерек вошел и огляделся. Сквозь единственное, пробитое под самой крышей узкое оконце, проникал солнечный луч, высвечивая на полу яркое пятно. Дерек замер: в самом центре этого круга расположилась Сабрина. Сидя на корточках перед старым, видавшим виды столом, она зачищала куском наждачной бумаги одну из его витых ножек.
У нее было такое печальное лицо, что у Дерека сжалось сердце.
— Сабрина?
Она мгновенно повернула голову на его голос и смотрена на него не меньше минуты, не двигаясь и не произнося ни слова. Дерек шагнул к ней, помог подняться с корточек и стиснул ее в объятиях.
— Я думала… — сказала Сабрина высоким, срывающимся госом, — что ты уже никогда не приедешь!
Дерек ничего не сказал и прижал ее к себе еще сильнее.
— Я подумала, что теперь, когда ты на свободе, я больше тебе не нужна!
Дерек взял ее лицо в ладони и всмотрелся в ее глаза.
— Ты будешь нужна мне всегда. Я слишком тебя люблю.
Прежде чем Сабрина успела сказать хоть слово, он приник к ее губам жадным поцелуем. Когда Дерек отстранился, его глаза затуманились от страсти.
— Ты нужна мне, — прошептал он. — Если б ты только знала, как ты мне нужна!
Он вложил в эти тихие, но исполненные подлинного чувства слова всю свою накопленную за долгие месяцы заключения страсть. И страсть эта мгновенно нашла ответ в ее сердце. Теперь, когда вокруг них не было ни колючей проволоки, ни охранников, которые могли бы их одернуть, заставить оторваться друг от друга, они неосознанно, но очень целеустремленно начали двигаться к ставшей неизбежной развязке.
— Ты нужна мне, — снова прошептал он, и новый поцелуй соединил их уста. Одновременно его руки лихорадочно шарили по ее груди, расстегивая пуговки на ее рубашке. В следующее мгновение его пальцы уже прикасались к ее обнаженной коже.
