— Вы шли по берегу моря от морского коттеджа, миссис Ди Кастеллони? — Донна никак не могла внушить себе мысль, что им следует называть друг друга по именам, тем более что Ричард и Люси, неизвестно с какого времени, начали обращаться друг к кругу именно так. — Сидеть, Тобби! — прикрикнула она на собаку, потому что Тобби оживленно прыгал на Люси. Ее голос был одновременно и нежным, и гневным. — Ты пачкаешь платье леди песком.
Люси стала поглаживать пса, заливаясь смехом, когда он начал лаять.
— Немного чистого песка не повредит моему платью. — Люси сделала два шага назад и оказалась рядом с Донной. — Я всегда стараюсь гулять по берегу моря, и, хотя вы говорили мне, что часто тренируете Тобби на песке, я впервые вижу вас здесь.
— У Тобби болела поврежденная лапка, и он едва мог наступить на нее, но теперь он такой же веселый, как и раньше, я боялась, что он поднимет бунт, если я не позволю ему выместить всю его чрезмерную энергию.
Люси подняла с берега камешек и бросила ему, наблюдая, как он вприпрыжку побежал за ним.
— Он чувствует себя отлично сегодня. Что было причиной того, что его лапка снова заболела, как вам кажется?
— Думаю, что приступ ревматизма. Тем не менее я скоро смогу проконсультироваться с мистером Атвудом. Он скажет, так ли это.
Люси, прикрыв ладошками глаза от солнечных лучей, увидела, что Тобби отыскал брошенный камень, и почувствовала, как напряглась кожа около скул.
— Он возвращается домой? — спросила она нерешительно, не видя довольное выражение лица Донны.
— Он приезжает в следующий понедельник. Вчера Ричард получил от него письмо.
Тотчас же Люси плотно прикрыла глаза, осмысливая важность этой новости. Значит, особняк снова наполнится жизнью, окна снова откроют и двери отопрут.
И вскоре она сможет познакомиться с домом, но праву принадлежащим ей, и ощутить атмосферу, в которой жил ее отец.
Издалека послышались возгласы:
— Привет!
Девушки одновременно повернулись и увидели вдали Ричарда, который махал им рукой, стоя на пирсе рядом с перилами, которые мерцали в солнечном свете кремовой и белой окраской. Когда он увидел, что привлек их внимание, снова прокричал:
— Идите сюда, мы будем первыми клиентами на новом пирсе!
Донна окинула Люси радостным взглядом, ее глаза сияли.
— Давай? Я еще никогда там не была.
Люси с радостью согласилась:
— О, конечно.
Рядышком они прошли через стапель, Тобби плелся сзади, и когда они почти дошли до входа, Ричард уже ждал их там.
Подобно круглому шатру, возвышающемуся над пирсом, вход в него был украшен полукруглым блестящим куполом цвета морской волны, поверх которого был нарисован белый орнамент. Стоимость входа составляла один пенни, и так как пирс не был еще официально открыт и краска на воротах еще не высохла, Ричард провел их через дверь, ведущую в билетную кассу, и они оказались в павильоне. Белая деревянная стойка стояла далеко впереди, а над ней проходил ряд арок, тем самым создавая впечатление, что павильон, располагающийся вдали, казался совсем близко. Донна осмотрелась и захлопала в ладоши.
— Как красиво! Я с нетерпением ждала, когда же смогу увидеть новый пирс. Во время прилива будет казаться, что мы находимся на палубе огромного корабля без всякого беспокойства и боязни морской болезни.
Полная радости и энтузиазма, что не было характерно для ее сдержанного, замкнутого характера, крайне взволнованная, она не могла сдержать своего любопытства.
Следуя за Тобби, Донна спешила все посмотреть, она металась от одних перил к другим и радостно восклицала, увидев, какой божественный вид открывается с этого пирса, а бедная собачка в недоумении виляла хвостиком, не понимая их зигзагообразного движения. Ричард, обеспокоенный тем, что Тобби мог поскользнуться и упасть, позвал Донну и сказал, что ей следует надеть на него поводок. Осознав опасность, она так и сделала, и они вместе продолжили свой путь. Держась от них на небольшом расстоянии, Ричард объяснял Люси, для чего был построен новый пирс, который был уникальным и самым протяженным на всем южном побережье.
— Сейчас Истхэмптон не отстает от других курортов и даже превосходит их в чем только возможно. Думаю, следует предлагать отдыхающим широкий спектр развлекательных программ. В Брайтоне за последние двадцать лет выстроили цепь пирсов, и, как говорит мой отец об этом месте, там атмосфера, будто быку показывают красную тряпку, такая вот неспокойная. Не то чтобы у него была личная антипатия к курорту в Брайтоне, нет, тем более что он и моя мама там познакомились и поженились, просто он хочет, чтобы курорт в Истхэмптоне был непохожим на другие курорты, а стал особенным и тихим местечком — уютным и спокойным.
— И вы не согласны с ним?
— Нет, не согласен. — Ричард резко засунул руки в карманы. — Времена меняются, и вещи тоже должны меняться. Несколько последних лет дела в Истхэмптоне текли как-то инертно, а я добился прогресса и развития.
— Итак, наш отец согласился на постройку пирса, значит, это первый шаг в правильном направлении, не так ли?
Он ухмыльнулся.
— Это результат постоянных перепалок за столом. Когда я в конце концов одержал победу, он присвоил этот проект себе так просто, будто это с самого начала была его идея, а не моя, вот поэтому мы и не открываем пирс, ждем, пока он вернется.
— Ваша сестра сказала мне, что открытие театра в павильоне было тоже исключительно вашей идеей.
Слова, которые он услышал, заставили его расплыться в улыбке. Ему было очень приятно.
— Я рад сказать, что это предложение не встретило на своем пути каких-либо препятствий. Мы с отцом прекрасно работаем вместе, когда у нас нет разногласий, но когда мои новые идеи вызывают коренные изменения, то начинается борьба. Как раз перед его отъездом мы опять вели дебаты из-за того, что я предложил построить железнодорожный путь, который связывал бы Истхэмптон напрямую с другими городами и деревушками.
Ее ненависть к железной дороге вспыхнула с новой силой, но ей было любопытно, почему Дэниэл Уорвик противился этой идее.
— Но почему он выступил против этого?
— Он говорил, что создал морской курорт, который отличается от многих других тем, что находится в отдаленном месте, предназначен специально для элиты, и отец ни за что не поменяет созданный им образ. Он считает, что как раз поэтому у курорта такой ошеломляющий успех и что с каждым годом он процветает и развивается. Понимаете, он искренне верит в то, что железнодорожный путь в Истхэмптон откроет затворы для людей различного социального уровня, потому что низкие цены железной дороги позволят каждому Тому, Дику и Гарри доехать до курорта в любое время. Люди, которые приезжают в Истхэмптон, добираются до курортного местечка на каретах, как, например, приехали вы. Он хочет, чтобы так оно и оставалось.
