Книга Дочь Клодины, страница 3. Автор книги Розалинда Лейкер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дочь Клодины»

Cтраница 3

Намеки Доменико на то, что ее мать отказалась от нее, повергли ее в шок. Ее лицо побелело, и даже губы потеряли цвет. Но Люси тихо ему ответила:

— Но я знаю, что я дочь Клодины. У нее не было причин лгать монахиням, а у них — говорить неправду мне. То, как она поступила, еще раз подтверждает, что моя мать потеряла рассудок из-за тяжелой утраты.

— Но она не оставила никаких документов. Никакого доказательства, подтверждающего твою личность. Как ты можешь быть уверена в том, что ты не отпрыск другой женщины?

Люси не могла позволить ему сломить ее, она взбодрилась и расправила плечи.

— Когда моя мать принесла меня в монастырь, я попала к сестре Эллис. И именно с ее слов я знаю, что очень похожа на свою маму, и я этим горжусь.

— Хм-м… Очень жалко, что, когда тебя принесли в монастырь, его настоятельница была слишком старой и дряхлой и уже не обладала разумом, для того чтобы потребовать документы, подтверждающие твою личность. А также жаль, что сестра Эллис, к которой ты попала, не сделала заявления до того, как умерла настоятельница.

— Значит, ты думаешь, что я хочу предъявить претензии и требования семье Атвудов. Но это не так! Я никогда не думала о том, чтобы предъявить свои права на наследство моих родителей, я просто хочу увидеть их дом, пройтись но тропинкам, но которым гулял мой отец, и побродить по местам, где он провел свое детство.

— Ну да, так я тебе и поверил! Ты поедешь в этот дом как самозванка, как человек, выдающий себя за другого.

Доменико не проявлял к Люси никакого сожаления и милосердия, а лишь хотел увидеть, как она вздрогнет от боли. Но она не доставила ему такой радости.

— Вообще-то я планировала сама зарабатывать себе на жизнь.

Чтобы еще больше ухудшить ситуацию, он продолжил с сарказмом:

— Каким образом? Драя полы?

Ее взгляд был таким же решительным и непоколебимым.

— Если потребуется. Я мыла полы в монастыре, так что я с этим справлюсь. Но не думаю, что мне нужно будет этим заниматься. Я могла бы обучать музыке или итальянскому языку, или вышивать, а можно заняться чем-нибудь более смелым. Я отлично умею играть в карты, этому меня научил Стефано, я могла бы играть в азартные игры на деньги. Кто сказал, что я не могу применить свои умения и навыки на практике?

Его терпение лопнуло.

— Не неси чушь! Ты не можешь поехать в Англию. Я не позволю. Так как ты являлась женой моего отца, а теперь вдова, то мы должны заботиться о тебе до конца твоих дней, поэтому ты останешься в семье. Я еще раз напомню, что у тебя нет ни копейки, нет денег даже на билет, и я тебе их не дам, поэтому ты останешься здесь и не поедешь в Англию.

Люси понимала, что он обманывает се. Он хотел оставить ее в этом доме не для того, чтобы заботиться. Мужчина страстно смотрел на нее, то, что творилось в голове Доменико, было давно ей известно, намного раньше, чем он посмел протянуть свои омерзительные ручонки к ее телу. Она знала, что не была писаной красавицей, но куда бы она ни шла, происходило одно и то же: откровенно повернутая голова в ее сторону, пристальный взгляд, преследующий ее повсюду. Люси осознавала его неописуемую страсть, которую не могла контролировать. Его глубокие темные глаза постоянно посылали ей сигналы желания, которые она пыталась не замечать.

— У меня есть кое-какие сбережения и украшения, которые мне подарил Стефано, — ответила Люси. — Поэтому я не такая беспомощная, как ты думаешь.

Доменико потерял самообладание и снова продолжил показывать свое пренебрежение. Никто никогда не смел ему перечить. Никто! Его слово было законом для всех членов семьи в этом доме и для тех, кого он нанимал на работу или использовал ради собственной выгоды и обогащения. Переполненный яростью и гневом, он стремительно подошел к Люси и ухватился за ожерелье из черного янтаря, закрепленное в волосах девушки. Он так сильно за него дернул, что цепочка разорвалась, бусинки и камни разлетелись но мраморному полу в разные стороны.

— У тебя ничего нет! Отец ничего тебе не завещал! Ничего! Я не позволю, чтобы у тебя что-либо было!

Люси застыла как вкопанная и не могла пошевелиться от страха, к горлу подступила тошнота, но она продолжала стоять на своем.

— Завтра же утром я отправлюсь в Англию, даже если мне придется пешком пройти весь путь и самой грести веслами, чтобы переплыть через Ла-Манш.

Он сжал кулаки. И чуть ее не ударил. Его тело напряглось, он уже не мог контролировать свои действия. Вожделение и похоть затуманили разум, и он мог думать только об одном — о том, что она совсем близко, ведь он так хотел обладать ею.

— Ты недооцениваешь мою силу, — предупредил Доменико суровым тоном. — В палаццо на побережье есть много секретных комнат. Кто знает, для чего они использовались много лет назад. Для медитации? Для любовных свиданий? Или, может быть, как тюрьма?

Ее зрачки расширились, на лице появился испуг.

— Ты не осмелишься держать меня взаперти! Сейчас тысяча восемьсот пятидесятый год, а не времена рабства.

— Но это моя собственность, и я могу делать в том доме что захочу. Ты говоришь, что твоя мама потеряла рассудок после смерти мужа. Все очень опечалятся, когда узнают, что ты, так же, как и твоя мать, сошла с ума от горя.

Люси чуть не упала в обморок. Теперь она уже сожалела о том, что сказала ему о своем намерении поехать домой. Ей следовало бы тайно покинуть этот дом, никому ничего не говоря, а теперь Доменико прикажет слугам следить за ней. Она знала, что он мог сделать что угодно, мог подкупить прислугу, раздавить всех, ставших на его пути, даже членов своей семьи, и его не будут терзать угрызения совести, он не будет ни о чем сожалеть и приведет угрозу в исполнение. Ему будет необходима фальшивая медицинская справка о том, что Люси психически нездорова, закрытый экипаж, чтобы ее насильно увезти, человек, который будет держать рот на замке, и связка ключей на поясе. Сколько она себя помнила, она всегда была свободна в Италии и не собиралась сдаваться и подчиняться ему.

— Нет! — От ярости Люси энергично закачала головой, отступив от него. — Нет! Этого не будет!

Несмотря на ее протест, Доменико видел, что она сильно напугана, и понял, что сломал ее. Но это было не очень хорошо, потому что его жена благосклонно относилась к девушке, и ее внезапное исчезновение заставило бы ее волноваться и беспокоиться, а остальные члены семьи стали бы задавать лишние ненужные вопросы, выяснять, что случилось, и просто так не оставили бы это дело. Его гнев спал. Осознавая свою победу, он подошел к Люси и положил руки ей на плечи.

— Между нами не должно быть ссор и непонимания, — он начал ласково ее убеждать. — Давай забудем, что было сказано раньше. В этот печальный день мы очень огорчены и взвинчены. Вот увидишь, я буду таким же щедрым, как и мой отец, буду дарить тебе украшения, какие ты только пожелаешь. Пойдем, моя дорогая…

Люси резко вырвалась из его рук, на ее лице было написано омерзение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация