Книга Дочь Клодины, страница 92. Автор книги Розалинда Лейкер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дочь Клодины»

Cтраница 92

Доменико расправил плечи, поправил пальто и собрался напоследок что-то сказать Люси, которая стояла рядом со столом, съежившись от страха, но Джош положил свою тяжелую руку ему на плечо и подтолкнул к выходу. Второй пинок Доменико получил уже в коридоре, где, потеряв равновесие, споткнулся, чуть не упав, и, изображая из себя оскорбленного и униженного, подался прочь. Только тогда Джош закрыл дверь.

Но в гостиной Люси не было. Он позвал ее по имени, но она не ответила. Когда Джош вошел в спальню, то обнаружил, что комната пуста, затем медленно прошел вдоль раздевалки и заглянул в приоткрытую дверь. Именно там и находилась Люси, она стояла у умывальника, погрузив руку, которую целовал итальянец, в воду. Ее лицо было мертвенно-бледным, а тело неистово дрожало.

— Он ушел, любимая, — сказал Джош тихим голосом, пытаясь ее успокоить. — Кто бы он ни был, я обещаю, что он больше не приблизится к тебе.

Она закрыла и тут же открыла глаза, как будто показывая, что принимает его обещание, ее дрожь стала ослабевать, а выше локтя вода продолжала мочить рукав платья. Когда Джош попытался вытащить ее руку из воды, она оказала сопротивление, и тогда он ласково обратился к ней снова:

— Если ты доверишься мне, я сотру все следы от прикосновения этого мужчины.

Казалось, в ее горле застрял комок, Люси не могла ничего ответить, только смотрела на Джоша испуганными глазами, но когда он снова взял ее руку, она уже не позволила отпустить ее. Он взял кувшин, налил немного воды в тазик и, держа ее дрожащие пальцы, начал намыливать ее маленькую ладошку, а затем и руку выше запястья розовым мылом. Постепенно дрожь стала ослабевать, хотя кожа еще была покрыта мурашками. Джош снял с вешалки полотенце и начал вытирать ее руку, пока влага полностью не впиталась. Затем он перевернул ее холодную ладошку и нежно поцеловал.

— Я люблю тебя, Люси Атвуд, — ласково произнес он, ощущая внутри себя неописуемое блаженство.

Она крепко обхватила руками его шею, а он, прижимая ее к своему теплому телу, нежно прикоснулся устами к ее пухлым губам. Люси забыла обо всем на свете, тая в объятиях любимого, в этот счастливый момент для нее существовал только он один. Теперь никакой незваный гость не мог нарушить их уединения. Джош, целуя каждый миллиметр ее нежной, бархатистой, белоснежной кожи, ее полную грудь, осторожно начал освобождать Люси от одежды, и вскоре платье и шпильки для волос были брошены на пол. Когда он взял ее на руки, чтобы перенести на кровать, она крепко за него ухватилась, даря ему новый будоражащий поцелуй.

В постели, освещенной мягким приглушенным светом лампы, он лег рядом с ней, чувствуя тепло ее обнаженного разгоряченного тела, ее золотистые, шелковые, волнистые, как у русалки, волосы, которые он пальцами освободил от шпилек, ласково щекотали его лицо. Он любил ее нежно и пылко, возбуждая и подчиняя своей власти, чувствуя ее потаенные желания, и в любовном вихре она отдавалась любимому с дикой страстью и восторженной покорностью, желая, чтобы это счастье длилось бесконечно. Когда Джош был готов овладеть ею, где-то глубоко в ее подсознании вспыхнули воспоминания о том ужасном дне, заставляющие ее содрогнуться, но Люси впилась губами в его губы, погружаясь в состояние такого райского блаженства, что соединение их тел в одно целое не доставило ей никакого дискомфорта. В течение нескольких секунд ее глаза были открыты, Люси хотела увидеть переполненное страстью и нежностью лицо любимого, а когда ее веки снова опустились, он унес ее с собой на вершину блаженства.

Они любили друг друга всю ночь напролет. Когда Джош очнулся ото сна при слабом мерцании рассвета, то увидел, что она сидит на краю кровати, повернувшись к нему белоснежной красивой спиной, распустив волосы по плечам. Даже не повернувшись, Люси уже почувствовала, что он проснулся, и протянула ему руку. Он взял ее ладонь и, приподнявшись, стал целовать ее спину.

— Прошлой ночью ты назвал меня Люси Атвуд, — нежно сказала она. — Если бы я уже тебя не любила, то, несомненно, полюбила бы после этих слов.

— Ты уже давно меня любишь?

— Не знаю. Возможно, с того вечера в Солнечном доме. А может, и раньше. Боязнь затмила все остальные чувства.

— Ты боялась меня? В это трудно поверить.

Люси повернула голову и взглянула на Джоша, она выглядела уставшей после ночных ласк.

— С самого начала, когда ты встал между мной и особняком Атвудов, я боялась тебя. Ты всегда намеренно мешал мне, когда я пыталась понять, кто я такая в этом мире, узнать свое прошлое, когда хотела получить подтверждение своей принадлежности к этому месту и этой земле.

Он присел и нежно обнял ее.

— А теперь?

— Ночью я забыла обо всем, кроме тебя, и впервые в жизни познала любовь. Я была сама собой, настоящей личностью, ни на минуту не сомневаясь в том, кто я такая. Я — женщина, которой всегда хотела быть. Сейчас, начиная с этого утра, я не буду больше скрывать правду, все изменилось, а особняк остался преградой между нами, напоминая, что я ничем не могу доказать, кто я на самом деле. Я вот думаю, а что, если я так и не докажу, что я — Атвуд?

Джош взял ее прекрасное личико в свои руки.

— Любовь моя, тебе и не надо ничего доказывать. Ты даже представить себе не можешь, как это тебе не надо.

И здесь, сидя на кровати в полной тишине, он рассказал ей, что она дочь Дэниэла Уорвика.

Глава 18

Бен Томпсон смешался с толпой, которая собралась на новой железнодорожной станции, чтобы увидеть, как в Истхэмптон прибудет первый поезд. На платформе собрались как влиятельные и высокопоставленные лица, так и инженеры, а также подрядчик, ответственный за успешное претворение промышленной идеи в жизнь — Джош Бартон. Скоро прибывающий поезд привезет сюда членов «Железнодорожной компании» и специально приглашенных гостей. Истхэмптон, всегда готовый праздновать очередное важное событие, был украшен разноцветными флагами. Лес, спрятанный за кирпичной стеной вокзальной площадки, стал будто невидимым, так как теперь люди не обращали внимания, а вернее, не замечали красоту распустившихся колокольчиков и фиалок, яркость желтых цветочков чистотела, разросшегося на болотистом, покрытым мхом берегу реки посреди поляны маленьких бледно-желтых примул.

Стоя на тротуаре и раскуривая тонкую сигарету, Бен думал, что мог бы сесть на поезд и однажды покинуть Истхэмптон, тем более этот день был далеко не за горами. Он уже довольно долго пробыл в курортном городке, доверху наполнив золотыми монетами свои карманы, трудясь на разных подсобных работах, и в достаточной мере насладился комфортабельными апартаментами, которые даже немного стали ему надоедать, тем более все хорошее когда-либо заканчивается, и его временному пребыванию рядом с морем тоже должен подойти конец. Если он останется еще хотя бы ненадолго, то может столкнуться с различными трудностями.

Купер начнет спрашивать, когда можно ожидать получения первой прибыли от его инвестированных в бизнес денег, полученных как компенсация за разрушенный дом; он станет снова интересоваться точной датой покупки несуществующего товарного вагона; Бена могут заподозрить в краже некоторых ценностей, в чем изначально обвиняли чернорабочих. Теперь, работая севернее Маррелтона, он едва ли сможет возвращаться в морской коттедж; вдобавок ко всему, Эмми доставала его тем, что упрашивала жениться на ней, даже не подозревая о том, что несколько лет назад он сбежал от жены и шестерых детей. И если бы он хотел добавить ко всем своим преступлениям еще и двоеженство, он поискал бы вариант получше, помоложе и покрасивее, чем Эмми Линден. Но перед отъездом Бен намеревался выполнить еще одно дельце, хотя и ради забавы и веселья, а также чтобы покрыть чрезмерные убытки, которые он понес на ипподроме, надавив как следует на толстый кошелек Уорвика.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация