Начались танцы, и он пригласил Луизу. Остальные пары из компании Уорта закружились вокруг них в вихре вальса. Его терзало беспокойство: по долгу службы он должен был оказывать Стефани обычные любезности, но у него не было ни малейшего желания, чтобы они с Луизой увидели друг друга. Пьеру хотелось, чтобы Луиза могла поближе рассмотреть императрицу во всей ее красоте, он знал, что она была бы несказанно этим счастлива. Из-за Стефани ему пришлось оставить мечты о том, чтобы пригласить Луизу когда-нибудь и Тюильри, но в Париже много других приятных развлечений, которые доставят Луизе огромное удовольствие. Ему казалось, он сможет беспрепятственно представить ее свету, как только она станет его женой. Общественные барьеры во Франции стали гораздо более гибкими, чем при старых дворах. Он пока еще не говорил Луизе всей правды о том, какое привилегированное положение занимают его родственники, и, может, как раз сейчас был подходящий момент.
Но Стефани, должно быть, высматривала его. Как только он оказался поблизости, она резво отскочила от своих собеседников и протянула ему руку.
— Какой сюрприз! Как чудесно! Как ты догадался, что я буду сегодня вечером здесь? Я и сама не знала до последней минуты. Да, я с удовольствием потанцую. — Пьер закружил ее под вальс Штрауса, и, пока они парили по залу среди тысяч других пар, она без устали болтала. — Ты спас меня от скучнейшего вечера. — Ее глаза сверкали, радость била через край. — Просто не понимаю, как это императрица умудряется с таким очарованием делать вид, будто ей интересна пси эта скучнейшая публика.
— Боюсь, я не смогу быть твоим рыцарем-спасителем, — ответил он со всей серьезностью. — Только не сегодня.
Стефани комично надула губы, не поверив его словам.
Пьер часто шутил с ней.
— Перестань дразнить меня. Всех танцев ты, разумеется, не заслужил, но я готова тебя простить.
— Стефани, — в его голосе послышалась жесткость, и он крепче сдавил ей пальцы, чтобы она поняла, о чем он говорит, — я пришел сюда не один.
Ее реакция привела его в ужас.
— К дьяволу твое высокомерие, Пьер де Ган! Ты выставил меня полной идиоткой. Мне совершенно безразлично, с кем ты там пришел, но мне вовсе не безразлично, что ты заставил меня поверить, будто пришел только из-за меня. — Обвинение было нелепым, хотя он и был к нему готов, но, когда она попыталась вырваться, он крепче обхватил ее за талию и до боли сжал пальцы, не менее разгневанный, чем она.
— Никто не смеет бросать меня посреди танца! Ты дотанцуешь со мной этот вальс, даже если он будет длиться до утра.
Стефани попыталась вырваться снова и присмирела лишь тогда, когда он напомнил ей, какие сплетни может вызвать подобное поведение. Она ни в коем случае не должна рисковать своим положением при дворе. Герцогиня Бассано предупреждала ее, что императрица — строгая моралистка, которая не потерпит ни намека на скандал, спровоцированный кем-то из ее свиты.
Замер последний аккорд, и Пьер проводил Стефани обратно. С ним заговорила Евгения — а он-то надеялся этого избежать! — и тут же стоявшая поблизости Луиза в невольном изумлении прижала руку к горлу.
— Императрица разговаривает с Пьером! — воскликнула она.
Кто-то из компании, услышав это, бросил ей через плечо:
— А почему бы и нет, если он — крестник императора?
В полном смятении Луиза посмотрела на Мари.
— Это правда?
Мари с улыбкой похлопала Луизу по руке, стараясь придать себе как можно более спокойный вид.
— Очевидно, для капитана это не имеет ни малейшего значения, раз он ничего об этом не говорил. Не такой он человек, что станет этим кичиться, разве не так?
— Так, — убитым голосом ответила Луиза. — Конечно, так.
Все закружились в очередном танце. Когда Пьер вернулся к Луизе, Стефани тайком последовала за ним, чтобы посмотреть на неизвестную спутницу, пробудившую в ней такую болезненную ревность, но танцующие пары скрыли его из виду. Женский голос у нее за спиной спрашивал, кто эта дама в платье из розового тюля. Ответ последовал незамедлительно:
— Мадам Уорт, жена портного из «Мезон Гажелен».
— А как вы думаете, он смог бы сшить такое платье? — Это было сказано с жадным любопытством.
— Она всегда носит только то, что он придумывает. — В ответе слышалась зависть.
— Как интересно. — Последовала задумчивая пауза. — Эти анютины глазки смотрятся просто великолепно.
Выведенная из уныния Стефани посмотрела на пролетавшую в танце мадам Уорт. Да, несомненно, по сравнению с необычайной простотой этого красивого наряда все остальные в своих пышных платьях выглядят нелепо. Даже императрица.
Императрица, как всегда, уехала в полночь, к большому облегчению Уорта. Как ни хорош был праздник, с него достаточно. Он распрощался с друзьями и, полный мыслей о новом рабочем дне, отбыл вместе с Мари, не преминувшей снять с себя анютины глазки сразу же, как только они уселись и экипаж. Уорт сел напротив, скрестил ноги, надвинул шляпу на глаза и сразу задремал.
Пьер, который вез Луизу через город в совершенно другом направлении, объяснял то, что, по ее мнению, должен был объяснить уже давно.
— Я должен был тебе рассказать, что моя семья познакомилась с императором и с его матерью, королевой Гортензией, еще задолго до моего рождения. Годы спустя, находясь в ссылке в Англии, принц оказал честь моим родителям, став моим крестным. Ты, наверное, удивлена, почему я говорю об этом только сейчас, но мне не хотелось тебя напрасно тревожить. Теперь ты уже достаточно хорошо меня знаешь и должна понимать, в прошлом это были лишь семейные дела, но сейчас, когда Луи Наполеон стал императором, они обрели особое значение, которого ни он, ни мои родители не могли тогда предвидеть. Разумеется, я пользуюсь определенными привилегиями, но во всем остальном моя жизнь ничем не отличается от жизни любого другого кирасира, который служит в Тюильри. Больше мне рассказывать нечего, теперь ты знаешь обо мне все. — И добавил со смехом: — Или хочешь выслушать всю историю заново? Про моих шестерых сестер? Про мое детство? И про моих лошадей? И про то, как я учился в военной школе?
Она посмеялась и только сейчас обратила внимание, что они едут не к ней домой, а куда-то в другом направлении.
— Где мы? — озадаченно спросила Луиза.
— Скоро узнаешь. Это сюрприз.
Когда они вышли из экипажа, она окинула взором ряд элегантных зданий из кремового камня с террасами, и вспомнила, что они расположены на улице Ленуар. Им открыл консьерж, который провел их через вестибюль и вверх по лестнице, освещая путь свечой. На втором этаже Пьер достал из кармана ключ и быстро отпер двойные двери снятой им квартиры. Она шла за ним следом, разгорающиеся фитили постепенно рассеивали тьму. Наконец, войдя в гостиную с высоким потолком и с тремя высокими окнами, из которых открывался вид на огни Парижа за одним из недавно разбитых парков, он наклонился, чтобы разжечь в мраморном камине дрова, и выпрямился, повернувшись к ней лицом.
