— Как же я по тебе скучал! — выдохнул он и тут же снова поцеловал ее.
Луиза прямо обезумела от встречи с любимым.
— Это правда ты? Я просто не могу поверить.
— Я думал, этот миг никогда не настанет. Ну разве были когда-нибудь в целом мире двое более несчастных людей, которым довелось пережить такую долгую разлуку?
— Она уже закончилась. — Луиза не отводила глаз от его лица, словно не веря, что Пьер рядом, он же, не выпуская ее из объятий, повел ее в поджидающий фиакр.
— Как же я истосковался по тебе. — Он снял с нее шляпку. — Больше никаких расставаний. — Его голос дрожал от волнений. — Скажи, что ты все еще любишь меня так же, как я люблю тебя. Скажи мне все то, о чем мы бесконечно писали друг другу. Я хочу это услышать.
Она бросилась к нему на грудь.
— Я люблю тебя. Очень люблю.
Он крепко сжал ее руки.
— Ты готова пожертвовать всем на свете?
— Да, да. Почему ты спрашиваешь? — Этот вопрос смутил ее. — Что-то случилось?
— Нет, — тихо прошептал Пьер, обнимая ее. — Еще нет. Уже нет. Ты сказала то, что я хотел услышать.
Луиза не спрашивала, куда они едут. Они приехали в квартиру на улице Ленуар. Слуги все подготовили к его приезду и разошлись. Мягким светом горели лампы, в камине плясал огонь.
Эта ночь была незабываемой. Ласки Пьера обостряли каждый ее нерв, но в восторге от этой безудержной страсти Луизе, однако, чудилось, что он ведет себя не совсем так, как всегда. Казалось, он хотел проникнуть ей в самую душу, она, как никогда, чувствовала себя пойманной, побежденной и порабощенной. В судорогах сильнейшего невообразимого экстаза она услышала его сладострастный стон, исполненный полного и окончательного триумфа.
Пьер еще спал, когда на рассвете следующего дня Луиза встала. Она искупалась и оделась, стараясь не шуметь. Прежде чем уйти на работу, она снова подошла к кровати и посмотрела, как он лежит, едва прикрывшись измятыми простынями. Луиза наклонилась и нежно поцеловала его в лоб, надеясь, что он пошевельнется, но Пьер не проснулся. Когда она подошла к двери, ей нестерпимо захотелось вернуться и снова посмотреть на него. Ей казалось, что во сне он отдалился от нее, и чувство острого одиночества пронзило ей сердце. Ругая себя за эти глупости, она тихо закрыла за собой дверь и вышла из квартиры.
Все утро Луиза пребывала в состоянии пьянящего блаженства, как будто выпила за завтраком шампанского, а оно непременно появилось бы за завтраком, проигнорируй она свои обязанности и не явись на работу вовремя. Но девушка не могла так поступить, работая у Уорта.
Уже днем, убираясь в примерочной, она ощутила, как накалилась атмосфера в магазине, что предвещало прибытие важного клиента.
— Кто пришел? — спросила она, передавая платье одной служащей.
— Эта старая ведьма! Мадам де Ган!
Клиентку, которую лично проводил сюда мсье Гажелен, принимал Уорт. Мадам де Ган нетерпеливо осматривалась по сторонам.
— У меня назначена встреча с невестой моего сына! Где она? Приведите ее ко мне.
Луиза пришла в ужас оттого, что ее застали врасплох. Пьер должен был предупредить, что его мать в Париже и готова с ней встретиться. Он, несомненно, так бы и сделал, разбуди она его перед уходом. Ночью они, разумеется, почти ни о чем не говорили, кроме того, что они снова вместе. Она глубоко вздохнула, разгладила воротничок, манжеты и складки на платье, поправила прическу. Но, когда Луиза вошла в зал, мадам де Ган смотрела в другую сторону.
— Вот, наконец, и мадемуазель Казиль! Идет из отдела тканей. Почему никто не сказал мне, что она уже пришла?
Ошеломленно проследив за взглядом женщины, Луиза увидела Стефани Казиль, которая торопливо шла навстречу мадам де Ган.
— Прошу прощения, — извинилась девушка, подойдя к надменной даме. — Я пришла раньше и решила посмотреть последние выставленные ткани. И просто забыла о времени.
— Никогда не извиняйтесь. Даже передо мной. Это унизительно. Теперь объясните мсье Уорту, что вы хотите.
И Стефани обратила на него сияющий взор.
— Мне нужно вечернее платье для официального оглашения помолвки, а также свадебное платье и приданое, мсье Уорт. Самое красивое, какое вы только можете сшить.
Выражение его лица было непроницаемым.
— Большая честь для меня, мадемуазель. Насколько я понимаю, счастливый жених — капитан де Ган?
— Совершенно верно. Мы должны обвенчаться в начале осени.
Ничего не соображая, Луиза вцепилась в занавески на пороге, где она стояла, и комната закружилась у нее перед глазами; она прилагала немалые усилия, стараясь не потерять сознание. Попятившись из зала и оказавшись скрытой от глаз, она прислонилась к стене, закрыла глаза и попыталась успокоиться. Она дрожала, словно температура в помещении вдруг упала ниже нуля. Луиза чувствовала, как силы ее покидают. Две или три служащие подошли к ней, взволнованно спрашивая, что случилось, но девушка не в состоянии была отвечать. Ее руки безвольно опустились, и она погрузилась в темноту. Если бы Уорт в это время не вышел из-за занавески и не бросился к ней, подхватив ее на руки, Луиза размозжила бы голову о псише.
Придя в сознание, Луиза поняла, что полулежит в шезлонге в комнате, специально отведенной для тех, кому стало дурно, рядом с ней сидит Мари.
— Это правда? — выдохнула она в отчаянии, едва шевеля одеревеневшими губами.
Мари придержала ее одной рукой, отложив нюхательные соли.
— Боюсь, что да, Луиза. Дамы уже ушли, но, судя по тому, что они рассказали Чарльзу, мадемуазель Казиль гостила в замке де Ганов, когда капитан поправлялся там после болезни. Несколько дней назад они устроили в честь помолвки небольшой прием. Вчера они оба приехали в Париж, чтобы вернуться к своим придворным обязанностям. Мадам де Ган прибыла вместе с ними, чтобы присутствовать на официальном оглашении, которое состоится на следующей неделе на балу в Тюильри.
Луиза упала на подушки, закрыв лицо рукой, и затряслась от ужасных рыданий. Слезы сострадания навернулись на глаза Мари. Именно этого она опасалась с самого начала, но Луиза не слушала дружественных увещеваний, а иногда, если она была не на работе, на пальце у нее появлялся дорогой бриллиантовый перстень. Мари расстегнула воротник Луизы, чтобы облегчить ей дыхание, и увидела бриллиантовый перстень и гладкое золотое кольцо, которые покоились, прикрепленные к цепочке между грудей девушки. Мари нисколько не сомневалась, что Луиза попалась на старый трюк.
— Я могу хоть что-нибудь для тебя сделать, Луиза? — спросила Мари в полной растерянности.
Та еле слышно пробормотала, покачав головой:
— Ничего. Ничего.
Мари ненадолго оставила ее одну, а когда вернулась, в комнате уже никого не было. К своему изумлению, она увидела, что Луиза снова принялась за работу и сейчас, стоя на коленях, под руководством Уорта подкалывает складки на платье. Луиза была очень бледна, но движения ее рук были четкими, и, судя по всему, она полностью владела собой. Казалось, она специально пытается сосредоточиться на работе, чтобы не рухнуть в ужасную пропасть отчаяния. Мари снова чуть не заплакала при виде чудовищной боли, какую она заметила в неподвижном взгляде измученных Луизиных глаз.
