— Вам нужен мсье Лукас? — спросил ее продавец эксклюзивного магазина. — Сейчас я приглашу его, мадемуазель.
Вскоре вышел Артур Лукас и, увидев Айрин, радостно просиял:
— Мисс Айрин! Боже мой! Какой приятный сюрприз! В последний раз я видел вас, когда вы поступили в Школу Эшби, а я тогда покидал Англию. Как ваши дела?
Он не сразу заметил, что Айрин в трауре. Когда она рассказала ему историю с отцом, Артур был глубоко потрясен его трагической смертью. Он знал Эдмунда Линдсея как достойного, солидного, хотя и жесткого, человека, но не осуждал его. Они коротко обменялись новостями. Не имея возможности надолго отлучаться из мастерской, Лукас пригласил ее к себе на ужин. Его жена была француженкой, что и явилось причиной их отъезда в Париж. Несмотря на пятнадцать лет, прожитых в Англии, она продолжала тосковать по родине. Айрин давно знала ее и с удовольствием приняла приглашение.
Она еще несколько раз заходила в La Maison de l’Art Nouveau, но уже не отвлекала Артура от работы. Здесь было на что посмотреть! Большинство изделий было ей не по карману, но она все-таки не удержалась и купила вазу Тиффани в характерном абстрактном стиле и роскошных красно-золотистых солнечных тонах.
После четвертого, заключительного совещания в конференц-зале Грегори подошел к Айрин. Она только что попрощалась с Фаберже и его партнерами, которые возвращались в Россию, где в разных городах существовали представительства торгового Дома Фаберже.
— Когда вы уезжаете из Парижа? — по-английски спросил Грегори. Оставаясь вдвоем, они всегда говорили по-английски.
— Завтра, десятичасовым поездом.
В Париже ее больше ничто не удерживало. Ответа на письмо, которое она через банк отправила Габриэль Роже, не было. Айрин понимала, что, если и в Лондоне не будет ответа по адресу, который она указала в своем письме, значит, его вообще не стоит ждать.
— Я подумал, не поехать ли нам вместе в Лондон, — предложил Грегори, — если вы, конечно, не возражаете. Нам многое надо обсудить. Торги в отеле «Бернер» уже не за горами.
— Я слышала, что вы собирались еще задержаться в Париже, — заметила Айрин.
— Да, собирался. В Париже у меня еще остались незаконченные дела, но я получил телеграмму из Лондона и должен срочно вернуться домой. Знаете что, давайте обсудим наши дела сегодня за ужином, не откладывая их на завтра.
— Боюсь, не смогу. Я уже договорилась о встрече на вечер, — ответила она.
Это была чистая правда. Айрин видела, как помрачнел его взгляд. Он явно ей не поверил, восприняв ее отказ как оскорбление. Видимо, он не привык к тому, чтобы женщины ему в чем-то отказывали.
— Тогда встретимся завтра утром на Северном вокзале? — сухо спросил он. — Я забронировал купе первого класса.
— Постараюсь не опоздать, — пообещала Айрин.
Собираясь в гости к Лукасам, Айрин думала о Грегори Барнетте. Неудивительно, что он недоволен ее назначением. Совершенно понятно, что он предпочел бы сам выбрать личного помощника, а не навязанного ему Фаберже. С другой стороны, он не мог отказать падчерице Софии, с которой у него в Ницце случился роман.
Айрин, со своей стороны, не могла забыть о том отвратительном письме, которое нашла в бумагах отца, разбирая их после похорон. Тогда она испытала настоящий шок, читая этот омерзительный пасквиль. Нет, она не могла поверить этой грязной отвратительной сплетне. Айрин была настолько возмущена подлой мстительностью автора анонимки, что у нее тряслись руки. Она вспомнила, с каким бешенством, смяв письмо, швырнула его на пол, но тут же подняла, сообразив, что эта бумага не должна попасть в чужие руки. Видимо, отец случайно забыл ее на столе, когда в тот страшный день в спешке вышел из магазина. Она не могла понять, почему отец не уничтожил эту анонимку, как не понимала и того, почему он оставил нераспечатанным письмо Габриэль Роже. Слава богу, что только у нее был ключ от его стола и никто не имел доступа к компрометирующим бумагам.
Вначале она не верила, что София могла изменить отцу, но чем больше она размышляла над этим, тем яснее осознавала такую возможность. До своей поездки на Ривьеру она выглядела больной и несчастной. Поэтому разительные изменения, которые произошли с ней в Ницце, не оставляли сомнений, что с ней случилось что-то из ряда вон выходящее. Теперь Айрин становилось все яснее, что тонкая сентиментальная София могла не устоять перед чарами этого ловеласа. После своей истории с Дереком Айрин повзрослела, поумнела и теперь совсем по-другому, по-женски анализировала поведение мачехи. Дерек и Грегори были в чем-то похожи друг на друга: оба эгоисты, оба пользовались любовью женщин, пока это устраивало их. После истории с Дереком Айрин убедилась, насколько верна старая истина: «Любовь слепа». Она искренне сочувствовала жене Грегори Барнетта, которая жила одна. Айрин не сомневалась, что Барнетт был тому виной, и надеялась, что роман Софии с Барнеттом не слишком травмировал ее сердце. Она понимала, что отец был тираном и собственником, причинившим Софии немало страданий, но эта тема никогда не обсуждалась мачехой и падчерицей. Айрин сожгла письмо в пепельнице в кабинете отца, надеясь, что кроме нее, отца и автора анонимки, никто не узнал его содержания.
Айрин радовалась предстоящей встрече с Артуром Лукасом и его женой Ивонной, работавшей портнихой при дворе. Несмотря на свою пышную фигуру, она выглядела элегантно и с большим шиком. Супруги жили в большом кирпичном доме с цветами герани на подоконниках. Они встретили гостью с радушием и теплотой, и Айрин чувствовала себя уютно и непринужденно. Ивонна была счастлива, что вернулась на родину, в свою обожаемую Францию, хотя в Англии у них остались трое взрослых сыновей. Теперь Артур тосковал по родной Англии. Он был не очень доволен работой в большой фирме, где ювелирные украшения составляли лишь малую часть производимой продукции. К тому же он не воспринимал новых веяний в ювелирном искусстве, оставаясь приверженцем классического дизайна, уступавшего свое место искусству модерна.
— Если вам потребуется ювелир, чтобы выполнить работу по вашему дизайну, дайте мне знать, мисс Айрин, — сказал он полушутя, полусерьезно.
Айрин пообещала, что не забудет его предложение.
Поздно вечером, вернувшись в отель, она взяла ключ от своего номера и уже направилась к лифту, как ее неожиданно окликнул портье:
— Одну минуту, мадемуазель Линдсей, вам письмо.
У нее екнуло сердце. Айрин сразу поняла, что это за письмо. Взяв его, она поднялась на лифте на пятый этаж и, войдя в комнату, вскрыла конверт, на котором красивыми буквами был выведен адрес отправителя. От письма веяло легким ароматом духов. Письмо было написано сегодня и содержало всего одну фразу: «Мадам Габриэль Роже ожидает мадемуазель Линдсей у себя завтра в полдень».
Айрин несколько раз прочла эту строку, словно пытаясь найти ключ к пониманию личности ее автора. Какая она — ее бабушка? Что за человек? Властная? Своевольная? Категоричная? Айрин уяснила только одно: если она не придет завтра точно в указанный час, другого приглашения от бабушки не будет.
