— Вы циник. Я совершенно не согласна с вашей точкой зрения.
— Вы очень разочаровали бы меня, если бы согласились со мной. Могу только пожелать, чтобы вы как можно дольше сохраняли свои романтические взгляды.
— Я говорю не об эфемерных увлечениях. Лично я уверена, что можно всю жизнь любить друг друга. Конечно, немногим выпадает такое счастье. Но я верю, что это возможно.
Грегори улыбнулся.
— Предоставляю вам возможность убедить меня в вечной любви, хотя бы на сегодняшний вечер. Давайте выпьем за любовь. За то, чтобы вы испытали такую любовь.
Айрин не сразу подняла бокал, решив, что он снова издевается над ней, но в его взгляде не было и тени насмешки. Напротив, в нем было нескрываемое восхищение ее персоной.
— За любовь, — сказала она наконец в ответ на его тост.
Они выпили вина, улыбаясь друг другу, а когда официант наполнил бокалы, снова улыбнулись. Кажется, царящая в «Максиме» атмосфера веселья полностью их захватила.
Сейчас они непринужденно болтали о разных пустяках, а когда подали сыр, посыпанную сахарной пудрой землянику и кофе с ликером, десерт показался Айрин слаще нектара.
Выходя из ресторана, они лицом к лицу столкнулись с одной из тех дам полусвета, которые были сегодня в салоне Габриэль. Она бросилась за ними.
— Я зайду к вам завтра утром, — быстро проговорила она на ходу. — Никого не принимайте, пока мы не поговорим.
Айрин в недоумении посмотрела ей вслед. Грегори объяснил, в чем дело.
— Кажется, это одна из ваших потенциальных заказчиц, которые осаждали вас в салоне Габриэль. Вероятно, она уверена, что вы готовы сделать для нее эскиз будущего шедевра. Думаю, этот ажиотаж закончится только тогда, когда вы покинете Париж. Завтра утренним поездом мы вместе уезжаем в Лондон.
Грегори сказал это, когда Айрин садилась в кеб. Услышав его безапелляционное заявление, она плюхнулась на сиденье.
— Послушайте, я не намерена ехать с вами завтра. Я собиралась уезжать только через два дня, — возмутилась она. — Если мои работы пользуются таким спросом, было бы глупо отказываться от заказов.
— Глупо оставаться здесь, — сухо заметил он, — когда у вас нет ни мастерской, ни своего ювелира, ни места, где можно показать свои работы.
— У меня есть свой ювелир — мистер Лукас, который сделал эту брошь. Он всегда рад со мной сотрудничать.
— Не думаю, что он легко расстанется с хорошим и насиженным местом у Бинга ради сомнительной перспективы сделать несколько дорогих безделушек для горстки куртизанок. Как гласит пословица: «Сначала научись ходить, а потом бегай». Наберитесь терпения, Айрин, ваше время придет.
Она понимала, что он прав, но ее бесил его тон, не терпящий возражений. В нем снова сквозила уверенность в превосходстве мужчины над женщиной, чего она совершенно не выносила.
Короткое перемирие закончилось.
— После таких ваших слов мне лучше вернуться к Габриэль, холодно произнесла она. — Поезжайте без меня к своим друзьям, а я зайду с черного хода, если гости еще не разошлись.
— Как хотите, — рассеянно бросил он, погрузившись в собственные мысли. — Выспитесь перед дальней дорогой, а в половине восьмого утра я за вами заеду.
— Но я еще не решила, что поеду с вами, — отрезала Айрин.
Грегори выглядывал из окна экипажа, будто не слыша ее слов, а потом вскользь заметил:
— Не думайте, что Габриэль будет удерживать вас у себя. Вряд ли она будет в восторге от вашей затеи выполнять заказы для куртизанок. В этом смысле мы с ней полностью солидарны, хотя и по разным соображениям.
Айрин прикусила губу.
— У меня другое мнение на этот счет, — твердо заявила она.
Грегори ничего не ответил, и до конца пути оба молчали.
Подъехав к дому, Айрин увидела, что во всех окнах еще горит свет, но у подъезда нет ни одной кареты. Все гости разъехались. Грегори проводил ее до двери.
— Только не будем притворяться и говорить, что провели прекрасный вечер. Просто пожелаем друг другу доброй ночи.
— А я искрение считаю, что это был незабываемый вечер, — возразила Айрин.
— Ну что же, могу только подтвердить ваши слова, — ответил он.
В этот момент открылась дверь, и он вдруг по-новому увидел ее освещенное лицо, такое милое, женственное и притягательное, и вспомнил тот первый миг, когда познакомился с ней. Уже тогда его словно током ударило, когда он поймал на себе взгляд ее изумрудных глаз. Нет, теперь он не оставит ее в Париже одну.
— Доброй ночи, Айрин. Я буду завтра в половине восьмого утра.
В полном смятении Айрин вернулась в дом, видя, как слуги снуют между гостиной и кухней, вынося подносы с грязной посудой.
— Где бабушка? — спросила она одного из них.
— Мадам Роже у себя в спальне. Она просила передать, чтобы вы зашли к ней.
Айрин быстро поднялась по лестнице и увидела Габриэль, готовящуюся ко сну, лежащую в постели с черными атласными простынями и подушками, без грима, без корсета, в шелковой ночной сорочке, под которой угадывались ее обвисшие груди. Она видела пожилую грузную женщину с распущенными крашеными, свисавшими на плечи волосами. Сняв очки, она отложила книгу, которую читала в этот момент, и недовольно посмотрела на Айрин.
— Я поздно пришла, да? — робко спросила Айрин. — Наверное, я тебя разбудила?
— Поздно? — насмешливо фыркнула Габриэль. — В Париже до рассвета не бывает поздно. Ты мне сейчас напомнила твоего отца, этого невыносимого ханжу, это самый смехотворный вопрос, который можно задать парижской куртизанке.
Взяв себя в руки, Айрин села на край кровати и пристально посмотрела на Габриэль.
— Ты сердишься на меня? Чем я тебя разозлила?
— Этой брошью ты испортила мне весь вечер. В моем салоне еще никогда не было такого скандала. Все дамы просто взбесились, когда я дала тебе ускользнуть. После твоего ухода вечер был скомкан. Многие ушли раньше времени. Такого унижения я еще никогда не испытывала.
— Кстати, я встретила одну них, когда мы выходили от «Максима». Она сказала, что зайдет сюда завтра.
— Что?! Она так сказала? — Габриэль побелела от ярости. — Кажется, не она одна будет завтра осаждать мой дом. Надо сказать слугам, чтобы никого не пускали. Я не собираюсь превращать свой дом в рекламное агентство, — сказала она, погрозив Айрин пальцем — Здесь ты не сделаешь ни одного эскиза, ни для кого. Понятно?
Айрин искренне сожалела, что невольно доставила Габриэль неприятности, но решила выстоять до конца, как ей уже не раз случалось в доме отца.
— Тебе не придется держать дом на замке, — ровным голосом произнесла Айрин, пытаясь сохранять самообладание. Я уезжаю. Грегори хочет, чтобы завтра я ехала с ним в Лондон. Я покидаю тебя раньше, чем собиралась.
