В один из тусклых сентябрьских дней Маргарита и Жанна стояли на набережной и смотрели на сгружаемых с корабля раненых, которых либо несли на носилках, либо под руку вели на берег. Мало кто из раненых сам спускался по трапу на пристань. Внезапно Маргарита увидала знакомое, но страшно бледное и исхудавшее лицо мужа, которого на носилках несли по сходням.
— Вот он! — вскрикнула она и устремилась навстречу.
Жанна подошла следом за ней к носилкам, но сразу поняла, что Константин без сознания. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами и с перевязанной головой. Лицо у Маргариты стало серьезным и мрачным, она дал а знак двум конюхам, стоявшим возле ее экипажа, подойти и принять носилки у санитаров. Было очевидно, что Константин не выдержит переезда в карете, тряска и толчки на мостовой ухудшили бы и без того тяжелое состояние. Его следовало осторожно отнести до дома на носилках, другого выхода не было.
Жанна опять повернула голову в сторону корабля, высматривая с надеждой, не появится ли знакомая фигура дочери. Вдруг Жанна замерла, как будто пораженная ударом молнии. Она смотрела и не верила своим глазам. По сходням спускался в оборванном и запятнанном кровью мундире одноногий солдат на костылях. Она робко сделала шаг вперед, затем другой и вдруг устремилась ему навстречу.
— Луи! — закричала она. — Луи, сынок!
Одноногий солдат с удивлением вскинул голову и, увидев мать, закричал от радости:
— Матушка!
Добежав до сына, Жанна обхватила его руками, прижала к своей груди, и они оба заплакали от счастья. Жанна стояла, плакала, радовалась и благодарила судьбу, отнявшую у нее дочь, но вернувшую ей сына.
Как только Константина принесли домой, Маргарита немедленно послала за врачом, за мужем Изабеллы. Михаил Легков не заставил себя ждать, он быстро пришел на вызов, приведя с собой молодую сиделку. С ее помощью он разрезал форму Константина. Сняв с него одежду, Михаил увидел две раны на теле больного, одна из которых сильно гноилась. Он прозондировал и очистил рану, насколько это было возможно. Во время процедуры Константин, не приходя в сознание, стонал от боли. Обработанную рану перевязали. Маргарита и сиделка вместе обмыли больного, переодели его во все чистое и уложили на чистые простыни. Михаил помог им переложить больного на постель, но выглядел он озабоченным и встревоженным.
— Давайте ему как можно больше питья. Он потерял слишком много крови, — наставлял он Маргариту и сиделку. — Кроме этого, кормите легкой, не обременительной для желудка пищей. Чуть позже я опять загляну.
Михаил вышел из спальни и едва начал спускаться вниз, как раздался сильный стук во входные двери, и лакей поспешно открыл их. Легков сразу узнал одного из министров Елизаветы, графа Баталова. Тот решительно вошел в прихожую в сопровождении четырех гвардейцев.
— Где полковник Дашкин? — резко и повелительно спросил он отворившего двери лакея.
Михаил, услышав вопрос, сделал несколько быстрых шагов вниз, чтобы вошедшие могли его увидеть, и произнес строгим голосом:
— Я лечащий врач полковника. Меня зовут Легков. Полковник тяжело ранен, его ни в коем случае нельзя тревожить. И никаких посетителей.
— До сведения ее императорского величества дошло известие, что сегодня прибыл корабль с раненым полковником Дашкиным. Ее величество повелевает незамедлительно доставить больного во дворец, где за ним будет обеспечен надлежащий его высокому званию уход и где полковника Дашкина будут лечить лучшие придворные медики.
Михаил ответил ясно и откровенно:
— Вам следует вернуться во дворец и объяснить ее величеству, что больного ни в коем случае нельзя трогать и переносить с одного места на другое. Полковник очень слаб. Я даже не ручаюсь за его жизнь.
Граф пренебрежительно посмотрел на врача, словно на какого-то чудака.
— Вы с ума сошли, если осмеливаетесь не повиноваться воле ее величества. Отойдите и не мешайте!
— Нет! — вдруг крикнула Маргарита, появившись на верхней площадке лестницы. — Врач совершенно прав! Я не позволяю вам его трогать!
Граф узнал ее, но в ответ только покачал головой.
— Будьте благоразумны, мадам Дашкина. Войдите в мое положение, я обязан исполнить приказ ее величества. Ваш муж, полковник Дашкин, должен быть немедленно доставлен во дворец. — И он начал подниматься наверх. — Поверьте, мне не хочется доставлять ни вам, ни полковнику никаких неприятностей, но я ничего не могу поделать.
— Неужели вы хотите привезти его во дворец мертвым?
Граф замер на лестнице, недоверчиво гладя на Маргариту. Он тут же вспомнил слова врача, предупредившего его о том, что крайне нежелательно перевозить больного. Граф представил себе горе императрицы, если он привезет во дворец труп ее любовника. А что последует за тем, когда императрица узнает о предупреждающих словах врача?! И что будет потом с ним? Об этом было страшно даже подумать!
Он помедлил и начал спускаться вниз.
— Ладно, — брезгливо бросил он. — Я извещу ее императорское величество о состоянии здоровья полковника.
Граф поспешно вышел, махнув рукой гвардейцам следовать за ним. Маргарита и Михаил, облегченно вздохнув, понимающе улыбнулись друг другу.
— Ловко! — сказал Михаил. — Мои слова для министра пустой звук. Он отмахнулся от меня, как от комара, а вы его поставили на место. Первую схватку мы выиграли, но главное сражение впереди. Мужайтесь. Положение очень опасное. У больного сильный жар, но я думаю, что он выкарабкается.
Маргарита вернулась к постели мужа и присела у изголовья. Константин весь горел. Она положила на его пылающий лоб охлаждающий компресс. Вдруг он открыл глаза и узнал ее. Приподняв руку, он дотронулся до нее.
— Нет, мне это не кажется. Это в самом деле ты, — прошептал он еле слышно и опять закрыл глаза.
Пришла сиделка и принесла напиток из взбитых яиц, молока и сахара. Больной с трудом проглотил несколько ложек напитка и вскоре заснул. Как вдруг опять послышался сильный стук в двери. Маргарита вскочила в тревоге на ноги. Неужели опять вернулся граф с приказом от императрицы? Она снова бросилась к лестнице и остановилась как вкопанная на ее площадке. В открытую дверь вошли два здоровенных гвардейца и замерли по стойке смирно у входа.
Мимо них быстрыми шагами прошла в гостиную сама императрица. Она взглянула на стоявшую наверху Маргариту, тревога явственно проступила на ее лице.
— Где полковник Дашкин? Неужели он… умирает?
— Мой муж спит. Ему немного лучше, — сухо ответила Маргарита.
Императрица, приподняв свои юбки, торопливо стала подниматься по лестнице. Поднявшись, она остановилась на минуту, переводя дух. Наконец, отдышавшись, властно приказала:
— Ведите меня к нему!
Маргарита повела ее в спальню. Войдя, она сделал знак рукой сиделке, чтобы та ушла. Императрица, не обращая ни на кого внимания, бросилась к постели, упала на колени, схватила безжизненную руку Константина и припала к ней губами.
