Что-то громыхнуло. Гром, вначале подумал Янычар, потом сообразил, что на гром не похоже. Что-то взорвалось. И словно в подтверждение четко простучала автоматная очередь. Определить направление стрельбы было невозможно – в городе эхо отражается от многих домов, многократно меняет направление. Но где-то недалеко.
Снова ударил автомат.
Янычар переместился по балкону, елозя животом по перилам. Солдаты возле машин замерли и стали медленно сходиться, держа автоматы уже не на ремне, а в руках, наперевес.
Они о чем-то говорили, ясное дело, но сюда, наверх, голоса, прошедшие сквозь резину противогазов, не долетали. Советуются.
Автомат все частил, потом к нему присоединилось еще несколько. Не меньше десятка, прикинул Янычар. Очереди пока короткие. Значит, противник еще не подошел в упор.
Хлопнула дверца машины, из кабины на тротуар спрыгнула еще одна фигура в ОЗК. Судя по полевой сумке через плечо – офицер. Солдаты повернулись к нему, ожидая приказа.
Из машин вылезли еще солдаты, водители. Спали парни, сейчас натягивали противогазы, впрочем, не слишком торопливо. В руках у водителей тоже были автоматы, но держали они их так, что сразу было понятно – вояки из них не очень.
Офицер построил личный состав и что-то говорил солдатам, указывая рукой в сторону проспекта. Солдаты, стрелки и водители, слушали, закинув автоматы на плечо.
А что он может им говорить? Усилить бдительность, поправить противогазы и следить за дорогой. И ничего более.
Стрельба усилилась. Теперь автоматы били длинными очередями, захлебываясь. За домом взревел танковый двигатель, Янычар снова бросился к краю балкона, но увидел только облако выхлопа, висевшее посреди улицы.
Значит, еще и танки.
Слева, от проспекта послышался звук машины. Визжа тормозами и захлебываясь, из-за угла вынырнул потертый жизнью «мерс», попытался проскочить мимо грузовиков, счастливо разминулся с двумя, но ударился колесами о бордюр, его отбросило в противоположную сторону, к «Уралу». Грохот, звон бьющегося стекла – тишина. Колпак слетел с колеса «Мерседеса» и с легким дребезжанием покатился к перекрестку.
Солдаты стояли, замерев.
Из «Мерседеса» никто не выходил. Офицер снял с плеча автомат и пошел к автомобилю.
А с предохранителя кто автомат за тебя снимать будет, дядя, спросил Янычар мысленно у офицера. Ты же, придурок, даже патрон в патронник не загнал. Не проснулся еще?
Янычар метнулся в комнату, схватил с дивана «винторез» и вернулся на балкон, передернув затвор винтовки. Двое солдат пытались вырвать заклинившую дверь со стороны водителя, один залез в кабину грузовика и, по-видимому, искал какой-то инструмент, чтобы вскрыть машину. Свое оружие он поставил, прислонив к переднему колесу грузовика.
Что же вы творите, идиоты?
Янычар поднял «винторез» к плечу, заглянул в прицел.
На заднем сиденье «Мерседеса» кто-то был. И не один. Человека два или три. Заднее стекло высыпалось, была видна кисть руки, залитая кровью, лицо… Еще рука. Рука дернулась. Еще раз. Судорожно сжались пальцы. Рука дергалась и дергалась. И все тело, лежавшее на заднем сиденье, дергалось. Янычар не видел лица, но четко представлял себе, как изо рта лежавшего брызжет пена.
Не нужно открывать, прошептал Янычар. Не нужно открывать.
Дверь заскрежетала и оторвалась. Солдаты еле устояли на ногах, бросили дверцу на асфальт и полезли в машину – доставать раненого. Вытащили.
Какой-то кавказец, рассмотрел Янычар в прицел. Пожилой. «До Сокольников отвезешь? – Конечно. Покажешь куда?»
Голова водителя безвольно покачивалась, из порезов на лице текла кровь, с пальцев свесившейся руки часто капали ярко-алые капли. Солдаты потащили водителя в сторону, к грузовикам.
Наверное, он показался им самым пострадавшим в машине. Или единственным выжившим. Офицер указывал рукой, куда нести, куда класть, солдаты тащили, придерживая локтями болтающиеся на плечах автоматы. Все это делать в ОЗК и противогазах было чертовски неудобно, двое водителей бросились солдатам на помощь, третий достал таки из машины топор, но сообразил, что инструмент больше не нужен, и стоял, держа топор в опущенной руке.
Никто даже не оглядывался на машину. Они даже не представляли, чего можно ожидать. Они не смотрели телевизор вчера, они не тралили Интернет в поисках информации, и их никто не предупредил. Должен же был кто-то этим заниматься. Должен был, но до нижнего звена, как водится, информацию не доводили.
Можно было просто выстрелить из «винтореза» прямо через выбитое заднее стекло. В противогазах никто из солдат и не услышит выстрела. Но спасать им жизни в обязанности Янычара не входило. Он должен выжить, а для этого собрать как можно больше информации о происходящем.
Янычар глянул на часы. С момента аварии прошло десять минут. Шевелится в салоне, кажется, только один человек. Пока человек. Вот он попытался открыть дверь, толкнул плечом, у него, естественно, ничего не получилось. Зараженный толкнулся снова. И снова. Рядом было выбитое стекло – вполне удобное отверстие для того, чтобы выбраться наружу. Можно было перебраться через водительское сиденье и тоже выйти на мостовую через вырванную дверь. А он бился и бился плечом в закрытую дверцу. Снова и снова.
Водителя положили на кусок брезента, извлеченный из кузова грузовика. Солдат стал рядом на колени, попытался прослушать сердцебиение, не снимая противогаза и капюшона ОЗК. Ни хрена, ясное дело, не услышал. Что-то сказал офицеру. Типа – может, противогаз снять? А тот даже руками всплеснул от негодования и чуть не выронил автомат – перчатки в ОЗК штука не самая удобная. Их задача обеспечивать герметичность, а не комфорт для стрельбы и переноски.
Водитель с топором в руке заметил, наконец, шевеление в машине. И даже, возможно, что-то крикнул офицеру. Но через противогаз особо не прокричишься… И беспрерывный стук капель по капюшону создает надежную завесу против посторонних звуков.
Но это – не страшно. Это ерунда. Нас же с самого детства учили – нужно помогать людям. Водитель водителя должен выручать. И, к тому же ведь предупредил же водитель «Урала» командира. Честно попытался предупредить. А ждать некогда – человеку плохо.
Водитель подбежал к машине, оставив автомат у колеса своего грузовика. Замахнулся топором, но не ударил. Решил поддеть топором край дверцы возле замка. Надавил на топорище.
Человек изнутри толкнулся в дверцу снова. И снова. И снова. Водитель рванул топор – пассажир ударил изнутри, дверь распахнулась.
Идиотики, прошептал Янычар, наивные добренькие идиотики.
Водитель выронил топор, на скрежет металла наконец оглянулись офицер и солдаты. Они увидели, как из машины что-то метнулось к потерявшему равновесие солдату, ударило в грудь и сбило с ног.
Мать-мать-мать, бормотал Янычар, пытаясь удержать схватку в прицеле. Как же ты…
