– Извини, полковник, тут все на нервах, все очень возбуждены, – сказал Лидер, и теперь в его голосе звучала безмерная усталость. – В общем, тебе два дня на выяснение обстоятельств. Мне нужна информация. Два дня.
– Два дня, – повторил Иванченко, хотя связь уже отключилась. – Подготовить группу… А что там говорили на заднем плане о противоядии? И значит, выходили вы наружу. Не сами, отправляли людей, но ведь и обратно принимали… Это что получается – знаете вы о том, как изолировать вирус. Знаете, но мне не говорите…
Полковник кулаком ударил по пульту, зашипел от боли.
– Хорошо, – сказал Иванченко. – Ладно. Готовить группу… Давай вначале поговорим с виновником торжества.
Иванченко торопливо набрал коды, послал в лабораторию сигнал вызова.
Давно нужно было поговорить с профессором начистоту. Еще тогда, сразу после приезда лейтенанта Князева и появления на сцене четырех «Тюльпанов». Четное число цветов в букете – плохая примета, кстати… Иванченко нервно хохотнул и оглянулся на дверь – никто ничего не услышал.
Значит, милый гуманный профессор – как там сказал Лидер – специалист в биологии? Уже ставили эксперименты на людях? Как же это вы, Евгений Петрович? Как же ты, сволочь старая, так со мной? И про реактор не сказал ничего. Я тут последние дни считаю, кошмары по ночам смотрю, а ты, тварь, два реактора держишь. Тебе столько энергии не нужно, но ты со мной делиться не хочешь…
Профессор не отвечал.
Просыпайся, гад. Просыпайся!
Если я откажусь выполнить распоряжение Лидера, то сюда прилетят четыре снаряда калибром двести сорок миллиметров… Не исключено, что по две килотонны каждый. Значит, нужно профессора сдать. Просто рассказать Лидеру, что добрый дедушка просил его не выдавать. Такой маленький каприз. И тогда что? Две килотонны прилетит в лабораторию? Или Лидер все равно потребует отправляться в лабораторию? Он ведь просто мог послать туда парней из бригады прикрытия… Но не послал. Каждый имеет право иметь лишь крохотный кусочек информации, чтобы голова не болела и не кружилась…
– Да? – Голос у профессора был сонным. – Что-то случилось?
– Пока нет, – сказал Иванченко. – Вам знаком план «Вариант А»?
Профессор кашлянул.
– И о «Варианте Б» вы тоже в курсе?
– Понимаете, Сергей Иванович…
– И даже не пытаюсь понять, почему вы мне об этом не сообщили. – Полковник вздохнул. – Ко мне привезли пакет, поставили в известность, что в общей сложности восемь килотонн нацелены на мой бункер, а вы меня даже о такой возможности в известность не поставили. Нехорошо…
– Я… Я собирался…
– Правда? И о реакторах – тоже собирались? Когда собирались мне сказать и поделиться со мной электричеством? Через год? Или в самый последний момент, когда я сделал бы все, чтобы люди в бункере выжили… Чтобы мы таки вышли наружу, чтобы я отправил…
– А у вас есть варианты? – вдруг совершенно спокойным голосом спросил профессор. – Я так понимаю, что вы обижены, и даже очень…
– Мягко сказано…
– Вот и я о том же. Я не нашел пока противоядия, вирус не поддается. Он везде – в воздухе, в пыли, в земле, в микроорганизмах… Чем выше влажность, тем он активней. В сухом воздухе… ну, в очень сухом, полагаю, два-три процента влажности, вирус засыпает, но не умирает. Знаете, что это значит?
– Что?
– Это значит, что мы с вами сможем организовать обеззараживание. Камеры с горячим сухим воздухом, что-нибудь гигроскопическое в качестве фильтров. И побольше. Герметические костюмы при выходе, лучше замкнутого типа. При возвращении – обработка сильным напором воздуха, сбить пыль по максимуму… Затем – обработка человека без костюма. Анализ крови… У вас есть кто-то, кто сможет делать анализ крови?
– Не знаю… – растерянно протянул Иванченко. – У меня есть несколько медиков, но…
– Вот именно, уважаемый Сергей Иванович. Вот именно. Мои люди эти анализы сделать могут. Мои люди могут обеспечить вас электричеством… А вы мне зачем?
Иванченко растерялся.
– Вы мне не нужны, любезный Сергей Иванович. Более того, вы для меня обуза.
– Но ведь…
– Вы о том, что это я вас втравил в этот мятеж? Так я вам жизнь спас, если вдуматься. Дал шанс. И сейчас вам рассказываю, как можно бороться с вирусом. Не уничтожить его, но научиться с ним сосуществовать. И только не вздумайте сейчас меня пугать «Тюльпанами» и звонком Лидеру. После разговора с вами я просто позвоню ему, сообщу результаты моих исследований, затем объясню, что вы начинаете представлять угрозу моей работе. Угрожаете, собираетесь напасть… Какая там готовность у «Тюльпанов»? Минут пятнадцать? – профессор говорил отрывисто и сухо. – Вы не успеете меня достать. Просто – не успеете.
– Но мутанты…
– А что – мутанты? Когда бункер будет уничтожен, сюда прибудут остатки бригады прикрытия и возьмут остатки объекта под охрану и оборону. Не так?
– Сволочь…
– Не без того. Но времена сейчас трудные. Очень трудные времена. И требуют особых качеств от людей, желающих выжить. Почему-то считается, что яйцеголовые…
– Кто? – не понял полковник.
– Ботаны, так понятнее? Считается, что ботаны не смогут приспособиться и вымрут в первую очередь. Их троечники и двоечники съедят… Вынужден вас огорчить. Обитание в научной среде вырабатывает у служителей науки такие качества, что акула выглядит по сравнению с простым аспирантом жалким пескарем. И я не желаю подчиняться кому бы то ни было. Ни военным, ни политикам. Прекрасная возможность появилась у меня. Такая выпадает только один раз в миллион лет – построить общество, в котором будет доминировать разум, а не устав или демократический централизм.
Полковник подавленно молчал.
– Вам Лидер уже рассказал, чем именно мы тут занимались? – внезапно спросил Протасов.
– Да. Биологическим оружием.
– Ну… в принципе верно. Оружием, но не только биологическим. Химия все еще находится на передовых рубежах… как там писали в газетах. Знаете, что от меня нужно Лидеру? То самое химическое оружие. Мутант или не мутант, вирус или нет – все это ерунда. Хороший нервнопаралитический газ решит проблемы и с мутантами, и с военными… Не согласны? Это вас я достать не смогу, ибо вы герметичны, а вот бригаду прикрытия с ее цветочками – вполне. У вас ведь есть беспилотники? Правда? Вот у меня – тоже. Ваши могут вести разведку и доставить в нужное место килограммов десять взрывчатки. Десяти килограммов моего снадобья хватит для того, чтобы решить проблему с бригадой. Те, кто из них выжил, сейчас наверняка полагают, что можно уже противогазов и прочих ОЗК не носить.
Полковник вспомнил, как лейтенант Князев стоял возле своего бэтээра в обычном камуфляже и без противогаза.
– Это правда, – сказал Иванченко. – Только вы не учли одного…
