– Я сейчас, – пробормотал капитан, – я быстро.
– Дай сюда. – Полковник отобрал пистолет, отстегнул карабин ремешка. – Что ж ты его на боевой взвод не поставил, дурилка? А если бы Петров не согласился с нами? Как бы ты стрелял в своего соседа по лестничной площадке?
Егоров покраснел, заправил ремешок в кобуру, застегнул клапан.
Правильно, мысленно одобрил полковник, а если что-то не срастется, всегда сможет сказать, что его обезоружили. И отдали прямой приказ. Молодец, капитан, так держать!
– Генерал у себя, – сказал капитан вдогонку, когда полковник уже вышел в коридор. – Ему только что ужин понесли.
Генерал Федоров предпочитал принимать пищу в своем кабинете в одиночестве. Официант приносил еду из столовой и убирался к чертовой матери. Не хватало еще, чтобы он пялился в тарелку командира. Генерал вообще был человеком привычки. Форма должна быть отутюжена, стрелки на брюках – идеальны, награды… В принципе генерал Федоров с удовольствием носил орденские планки, благо было их много, и смотрелся наградной блок очень неплохо – внушительно и без лишней помпезности. Но недавно полученная «звездочка» заставила эту привычку пересмотреть. Тут жена, молодец, подсказала.
Зачем тебе все эти твои штуки таскать, сказала она сразу после награждения. Понятно же, что «героя» просто так не дают, понятно же? Ну так только ее и носи. Тебе Главный ее вручил, другие ордена и медали не он тебе вешал? Ну так и носи только «звездочку». И САМОМУ будет приятно, что ты как бы поменял все свои старые награды на эту, из его рук. Ты понял?
Генерал Федоров понял и согласился. Соглашаться с женой тоже было его привычкой, одной из тех, что обеспечивали ровное карьерное продвижение. Полковника Иванченко, например, генерал не отправил с Узла-3 после окончания работ только потому, что жена предложила это сделать после первого настоящего включения систем бункера. А если что-то не так? Кто ответит? Иванченко? Так он уже в районе Магадана строительством руководит. А так, в случае чего всегда можно будет объяснить, что только из-за его недосмотра… и так далее.
Генерал согласился потерпеть Иванченко еще немного. Хоть и не любил полковника. Не было в поведении Иванченко настоящего уважения. И во взгляде не было такого внимания… искорки не было. Все о работе, о работе и о работе. И выходило у него так, что будто бы генерал меньше заботится о выполнении приказа, только он, полковник Иванченко беспокоится о строительстве, монтаже, завозе на склады нужного имущества.
Ладно, потерплю, сказал генерал жене. И терпел. Хотя…
Еще была у полковника скверная привычка являться не вовремя и без доклада, как будто какая-то авария или прорыв подземных вод давали ему право вести себя с генералом как с равным… Вот и сейчас, только генерал-майор Федоров дошел до половины лангета, как открылась дверь кабинета и вошел полковник.
– Добрый вечер, – сказал генерал, демонстрируя свое неудовольствие изрядной порцией сарказма в голосе. – Ты уже поужинал?
– Нет, спасибо, – невпопад ответил полковник, будто хозяин кабинета предлагал ему разделить трапезу. – Я принес приказ…
Иванченко положил папку с приказом на стол возле подноса с посудой.
– А… – протянул генерал. – Тот самый… Мне уже звонили по прямой линии, интересовались, отчего это я еще не доложил… Я как раз после ужина собирался вызвать начальника узла связи. Как там его?
– Капитан Егоров.
– Вот-вот, капитан Егоров. Не быть ему майором. – Генерал помахал вилкой. – Так ему и скажи.
– Хорошо, – кивнул Иванченко. – Так и скажу.
– Когда собираешься выводить личный состав? – спросил генерал, с раздражением глядя на остывающий лангет в своей тарелке. Не мог полковник прийти на десять минут позже? С другой стороны – все равно нужно отдать распоряжения. – Ты в курсе, что через четыре часа здесь никого не должно быть, кроме техников-эксплуатационщиков?
– Я в курсе. Могут быть проблемы с транспортом, нужно связаться с базой, чтобы прислали машины и дополнительно броню. Нам же зараженные районы блокировать, – со странной интонацией в голосе произнес полковник. – Всех сразу нужно вывозить, семьсот человек.
– А, да, о транспорте, – спохватился Федоров. – Чуть не забыл. Отправь три машины. Грузовики, ясное дело. Ко мне домой и к моим сыновьям. И в каждую машину по четыре бойца, там кое-что загрузить придется. Сам понимаешь, все это может затянуться…
Генерал вдруг осекся, сообразив, что не стоит говорить сейчас с полковником об этом, о том, что надолго. Он ведь тоже, наверное, за новостями следит и вполне может понимать, что…
– Отправишь – доложи, – сказал Федоров. – Я потом солдатиков, когда они тут разгружать закончат, тебе вдогонку отправлю на грузовике. Свободен, полковник!
– Есть, – тихо сказал Иванченко. – Только вы позвоните по прямой начальнику базы, скажите, что я буду заниматься передислокацией.
– Да он в курсе, я ему уже говорил. Пока твой Егоров собирался мне приказ принести, я все уже решил. Да. Все решил. – Генерал стал аккуратно отрезать кусочек лангета. Вроде бы мясо еще не очень остыло. Можно закончить ужин вполне сносно.
– Товарищ генерал!
– Что? Ты еще здесь? – удивился Федоров. – Какого рожна тебе еще нужно? Звезда на погонах лишняя? Поднимай всех, с машинами для меня только не забудь разобраться. И… Ты чего, полковник?
Генерал не поверил своим глазам. Вернее, поверил, ничего такого особо фантастического перед его столом не происходило. Стоял полковник в мятой камуфлированной форме и без кепи. Так он почти всегда не очень следит за своим внешним видом. То, что у него в руке пистолет, – тоже, в общем, картина обычная, офицеры иногда устраивали стрельбы в овраге неподалеку от объекта. Но то, что пистолет этот был направлен в сторону генерал-майора Федорова, – было вопиющей небрежностью… Небрежностью же? Не злым умыслом? Не станет полковник угрожать генерал-майору пистолетом. Это же верный суд. И… И…
– Ваш ключ, – сказал полковник и протянул левую руку ладонью вверх.
– Да как ты смеешь? – возмутился генерал, все еще не веря в серьезность происходящего. – Ты как со мной…
Полковник ударил генерала пистолетом в лицо. Сильно, так, что генерал-майор, Герой России, слетел со стула и рухнул на пол.
– Где ключ и пакет с кодами допуска? – Иванченко перепрыгнул через стол, снося на пол посуду и приборы, схватил левой рукой генерала за горло и сдавил. – Где, сука, ключ и коды?
Пистолет уперся в лицо генерала, мушкой разрывая губу. Федоров почувствовал вкус крови. Вкус своей собственной крови.
Это было неправильно. Это просто не могло происходить. Это бред какой-то, не может этого…
Удар в лицо, ослепительная боль и хруст сломанного носа.
– Ключ!
Генерал попытался закричать. Тело разом ослабло, руки бессильно скользили по плечам полковника, не способные не то что оттолкнуть его, а даже просто остановить. Генерала словно парализовало. Ударить он тоже не смог, оставалось крикнуть, позвать дежурного… или официанта из столовой, денщика своего, откормленного мерзавца, который в самый нужный момент куда-то пропал. Нужно крикнуть. Крикнуть. Генерал открыл рот, попытался издать хоть какой-то звук, но ствол пистолета воткнулся в его рот вместо кляпа. Зубы крошились и ломались, заполняя рот кровью и острыми осколками.
