– Выпила только чашку кофе, – сказала я.
– Тогда присоединяйся ко мне.
Когда мы входили в лифт, Макс объяснил:
– Мы платим за два завтрака, но Натали всегда убегает на рассвете, поэтому ты можешь позавтракать вместо нее. Сегодня ты будешь моей женой, – шутливо предложил он.
Он занимал уютную угловую кабинку в зале на втором этаже. На столе у его тарелки лежала книга о ста церквях и толстый каталог «Мода-2001». Не успела я сесть за столик рядом с ним, как у моего плеча появился официант.
– Чай или кофе, мадам?
– Кофе, пожалуйста.
– Закажете что-нибудь?
– Если можно, принесите мне яичницу и грибы.
– Конечно, мадам.
– Хочешь круассан, дорогая? – спросил Макс, скорее для официанта, чем для меня, и протянул мне хлебную корзинку.
– Спасибо, милый, – ответила я, стараясь не рассмеяться. – Я уверена: в этом отеле все знают, что ты здесь с Натали, – прошептала я, когда официант отошел. – Не думаю, что ты кого-нибудь обманешь.
– А может, у меня две женщины, – не сдавался Макс. – Может, у меня наверху в чемодане целый букет женщин.
– Наверное, они надувные? – спросила я.
– О! Я вижу, ты с ними уже встречалась, – сказал Макс.
Во время еды он листал каталог, недовольно качая головой.
– В чем дело? – спросила я его.
– Все это ни к черту не годится, – вздохнул Макс. – У них нет харизмы. У них абсолютно нет харизмы.
Он раздраженно захлопнул каталог и презрительно отодвинул его в сторону.
Может быть, сейчас самое подходящее время, чтобы спросить, решила я.
– Знаешь, «Сливки» – это журнал, в котором я работаю, – они хотели бы, чтобы я сфотографировала и тебя. Архитектура у них одна из основных тем. Ты не будешь возражать, если я сегодня сделаю несколько снимков? Я захватила свой фотоаппарат, но если ты против, то так и скажи.
– Что ты, я обожаю, когда меня фотографируют. Сними меня сейчас!
Он вставил себе в глаза серебряные ложки так, чтобы черенки торчали в разные стороны, получилось похоже на очки Элтона Джона.
Когда мы закончили завтракать, Макс позвонил Винсу и попросил подать машину – белый «БМВ» с кожаной обивкой. «Девушка может к этому привыкнуть», – решила я. На выезде из Лондона Винс включил «Загадочные годы» Саймона Майо по «Радио-1», и Макс громко и уверенно подпевал, хотя эти песни слышал в первый раз.
– «…Теперь, когда грузовики не ездят, тебе только хуже…»
Это было одновременно забавно и ужасно.
– «…Надеюсь, я покошу! Пока не умру!»
– Ты хотя бы знаешь слова? – спросила я с веселым отчаянием.
– Вроде нет.
– А что насчет мотива? Ты знаешь мотив?
– Пока нет. Но только представь, каким я стану к отъезду.
С Максом все превращалось в шутку. Он был совсем как самый хулиганистый мальчишка в школе, которого никогда не наказывают, потому что учителя в глубине души его обожают. Он придумал игру под названием «Угадай этот фильм». Нужно было каким-то образом намекнуть отгадывающему на наиболее яркие приметы задуманного фильма.
Он обхватил мое лицо руками и растопырил пальцы.
– Угадай этот фильм! Угадай этот фильм! – кричал он, пока я выворачивалась, чтобы вдохнуть.
– «Чужой»! – засмеялась я. – Это слишком просто. Теперь моя очередь.
Я схватила его за ботинок и подняла ногу вверх.
– Ой! Я не знаю. Я не знаю. «Крестный отец»? – предположил он.
– Не смеши меня.
– «Бегущий по лезвию бритвы»!
– Отгадывай еще! – Я так смеялась, что с трудом выговаривала слова.
– «Челюсти»!
– Ты даже не пытаешься!
– «Моя левая нога»! – наконец победно закричал он.
– Отлично!
– Так. Я выиграл очко.
Он схватил мою ногу, разул ее и поднял ступню вверх.
– Это только что было. Это «Моя левая нога», – сказала я.
– Неправильно!
– Ну, я не знаю. Даже не представляю. «Американский психопат». Я сдаюсь.
– «Тутси», – сказал Макс. – Я снова выиграл.
– Рада за тебя!
Шоссе М4 проносилось мимо, мы с Максом хихикали на заднем сиденье, как парочка подростков, а Винс время от времени неодобрительно покачивал головой. У Тонтона мы свернули с М4, и я принялась изучать дорожные атласы. На полпути к Майнхеду я попросила Винса свернуть на одну из дорог, ведущих в Эксмур.
– Я не очень хорошо знаю дорогу, – сказала я, рассматривая карту, – но, как только мы повернем на Саймонбат, все будет нормально.
Мы ехали по узким дорогам без указателей, мимо крытых соломой коттеджей и высоких живых изгородей, на которые Макс смотрел с благоговением.
– Это потрясающе, – сказал он.
– Самое лучшее еще впереди, – заметила я. – Винс, по-моему, здесь нужно повернуть налево, тогда после поворота направо мы попадем на главное шоссе.
Мы еще немного покрутились, и перед нами появилась дорога, ведущая прямо в сердце Эксмура.
– Какая красота! – сказал Макс. – Останови машину.
Он выскочил из автомобиля и начал восторженно осматриваться.
– Просто невероятно, – сказал он наконец.
Я набрала полные легкие свежего эксмурского воздуха. Солнце светило прямо на нас, голубое небо украшали редкие, словно нарисованные, белые облачка. Зелень и пурпур вереска простирались вокруг нас в бесконечность. Это было похоже на сказку.
– Мы можем дальше пойти пешком? – спросил Макс.
– Зависит от того, куда мы хотим прийти. Это огромная вересковая пустошь.
– Но на этот холм мы можем подняться?
– Можно попробовать.
– Ты пойдешь с нами, Винс?
– Нет, я тут разомну ноги. Я не люблю ходить пешком, – ответил Винс, обрадованный возможности отдохнуть от нас. – Я останусь здесь, у машины, сэр, если вы не против. Я поставлю ее немного дальше у ворот, чтобы убрать ее с дороги.
Но мы с Максом уже шли по полю. Вереск был выше колен, но мы заметили немного дальше темную полосу тропы и направились туда.
– Здесь замечательно, – сказал Макс. – Ты часто сюда приезжаешь?
– Не так часто, как хотела бы. Я бы с радостью уехала из Лондона и жила здесь, но тут нет никаких перспектив в смысле работы.
– Именно здесь я бы поселился, если бы жил в Англии, – согласился со мной Макс.
Мы шли и шли, пока не достигли вершины холма. Там мы уселись на камень и впитывали все это великолепие, гордясь тем, что догадались взобраться сюда. Мы чувствовали себя как школьники, прогуливающие уроки.
