– Этому малому на вид всего лет шестнадцать, не больше, а стреляет так ловко, что даст любому сто очков вперед! – восхищенно рассказывал один из завсегдатаев салуна, сидевший за соседним столиком.
– Простите, – вежливо обратился Джордан к говорившему, – не могли бы вы рассказать мне поподробнее об этом «шустром парне»?
– Его так и зовут – Шустрый Парень, – пожал плечами мужчина средних лет с испитым лицом. – По-моему, он заслужил это имя! Кук еще только потянулся за пистолетом, а этот малый уже выстрелил! Эх, мне бы такую мгновенную реакцию!
Джордан мысленно обругал Гриффина, догадавшись, что речь идет о его племяннике.
– А где сейчас этот парень? – перебил он рассказчика. – И что – этот Кук убит?
– – Нет, только ранен. – Мужчина, отхлебнув пива из кружки, вытер рукавом пену со рта. – Думаю, парень на самом деле не хотел его убивать. Черт побери, готов поспорить, этот мальчишка далеко пойдет – не удивлюсь, если вскоре он затмит самого Малыша Билли!
– Если я ему разрешу! – проворчал себе под нос Джордан и, обращаясь к собеседнику, громко добавил: – Я, кажется, спросил вас, где сейчас парень.
– Где ж ему быть – в тюрьме. Наш шериф не любит пальбы на улицах!
Расплатившись за пиво и дружески подмигнув рассказчику, Джордан нахлобучил шляпу и поспешил покинуть салун. Гриффин в тюрьме – если Джасси это узнает, она никогда не простит Джордану, что тот так плохо смотрел за ее сыном. Остается одно из двух – либо разжалобить, либо как-нибудь уговорить заместителя шерифа отпустить Гриффина.
Однако Уайт оказался не таким сговорчивым.
– Нет, – твердо заявил он на просьбу Джордана. – Я не думаю, чтобы вашему племяннику грозило суровое наказание – драку затеял не он, а Кук, – добавил он, сидя откинувшись в кресле и положив ноги на стол. – Но и прощать его я не собираюсь. Пальбу на улицах я поощрять не намерен!
– Но он еще глупый, зеленый юнец! Может быть, вы все-таки отпустите его под мое ручательство?
– Никак не могу, сэр. Он стрелял в человека. Между нами говоря, я готов признать, что от смерти этого никчемного идиота никто бы ничего не потерял, но закон есть закон. Сами посудите, если каждый, кому вздумается, станет палить направо и налево, что тогда начнется?
– Согласен, но… – попытался настаивать на своем Джордан.
– Ничего не могу поделать, – перебил его Уайт и развел руками. – Придется вашему племяннику посидеть по крайней мере до прибытия шерифа.
– А когда приедет шериф?
– Когда ему вздумается – он непредсказуем. Джордан посмотрел на Уайта пристальным взглядом, от которого заместителю шерифа стало не по себе. Этот Синклер, решил он, не похож на обычного бродягу и производит впечатление довольно-таки спокойного человека, но Уайт по своему опыту знал, что именно таких людей как раз и следует остерегаться.
– Разумеется, мистер Синклер, я постараюсь, насколько это в моих силах, смягчить участь вашего племянника, – произнес Уайт, взглянув на Джордана из-под кустистых бровей, и нервно заерзал в кресле.
– Буду вам весьма признателен, сэр. – Джордан вновь пристально посмотрел на заместителя шерифа. – Что конкретно вы можете сделать, Уайт?
– Постараюсь отпустить его, когда страсти улягутся, – слегка понизив голос, произнес блюститель закона, – но это будет никак не раньше, чем денька через три. Во-первых, я должен проверить, не числится ли ваш племянник в розыске. Во-вторых, если я слишком быстро отпущу парня, который ранил человека, горожане меня не поймут – скажут, что старина Уайт манкирует своими обязанностями. Да, много хлопот причинил мне ваш племянник, мистер Синклер!
– Я знаю, что Гриффин – вспыльчивый парень. Но поймите, я не собираюсь оставаться в вашем городе больше дня – максимум двух.
Уайт скрестил руки на животе:
– Если не возражаете, мистер Синклер, один вопрос – что вы делаете в Лас-Крусесе?
– Моему другу срочно понадобилась медицинская помощь. Пришлось заехать в ближайший город. И им оказался ваш.
– А-а, – задумчиво произнес офицер, – так это о вашем друге, стало быть, рассказывал мне доктор Партридж! Если не ошибаюсь, ваш друг был ранен из ружья? Позвольте полюбопытствовать – как это произошло?
Джордан тяжело вздохнул:
– На нас напали пятеро человек. В ущелье.
– Вы их убили?
– Нет, они погибли в наводнении. Нам же удалось избежать подобной участи.
– Что ж, поздравляю, можно сказать, вам крупно повезло! – Офицер впервые за время разговора улыбнулся.
– Да, – согласился Джордан, – такое везение бывает не часто.
– Вы не хотите заявить о тех, кто на вас напал, властям – то есть мне?
– Так ведь они уже мертвы! Какой в этом смысл? – Джордан недоуменно посмотрел на Уайта.
– Вы точно уверены, что они погибли? – ответил тот вопросом на вопрос. – Кто они хотя бы такие, чего хотели?
– Не возражаете, если я сяду? Разговор нам, судя по всему, предстоит долгий, – сказал Джордан и, не дожидаясь ответа, опустился на стул, положив, подобно Уайту, ноги на стол. Выудив из портсигара тонкую коричневую сигарету, он тщательно размял ее, чиркнул спичкой, затянулся и только после этого произнес: – Что они мертвы, поручиться не могу. По крайней мере с тех пор они мне не встречались. Кто они такие и чего хотели? Не имею ни малейшего понятия – раньше я их никогда не видел.
– Странно, не правда ли? – недоверчиво спросил Уайт.
– В нашем мире много странных вещей, офицер, – ответил Джордан, выпуская сигаретный дым изо рта.
– Хорошо. – Заместитель шерифа опустил ноги на пол, и кресло под ним жалобно скрипнуло. – Зайдите ко мне денька через три, к тому времени я решу, что делать с вашим племянником.
– Я загляну завтра, – тоном, не терпящим возражений, заявил Джордан. – Надеюсь, к тому времени вы уже решите, какое вознаграждение вас устроит.
– Вы предлагаете мне взятку, Синклер? – возмущенно произнес служитель закона. Брови его при этом грозно сошлись на переносице.
– Ничуть, ваша честь, – изобразив на лице невинность, ответил Джордан. – Я просто хочу вытащить своего племянника из кутузки и как можно скорее покинуть ваш замечательный город.
– Что ж, – довольно ухмыльнулся Уайт, – предложение ваше не лишено смысла. Надо подумать.
Джордану, Жоли и Эймосу, успевшему к тому времени почти поправиться, решения Уайта пришлось ждать три долгих дня. Тюрьма в Лас-Крусесе представляла собой небольшое каменное здание на городской окраине – довольно неплохой вариант, если учесть, что большинство тюрем на Диком Западе – это деревянный сруб без окон, но зато с крепко запирающейся дверью. Иногда преступника за неимением других вариантов держали в какой-нибудь конюшне, а то и вовсе просто привязывали к дереву. Так что тюрьма в Лас-Крусесе, в которой было целых три камеры и конторка охранника, считалась едва ли не роскошной.
