Сегодня мы должны покинуть город. Началось землетрясение. Требуются новые инструменты для раскопок. Фотоаппарат вышел из строя. Господи, благослови Бетани и ее талант художницы.
Бетани посмотрела на Трейса глазами, полными слез, и продолжила чтение.
Очень больно. Не смогу идти. Теперь только Бетани сможет закончить проект…
— Когда он написал это? — спросила она Трейса, но тот только пожал плечами.
Девочка моя, я велел тебе уходить. Мне не выбраться отсюда, хотя Тейлор уверяет, что донесет меня. Он сказал, что скоро вернется. Слава Богу, он оставил мне блокнот, и я могу написать тебе прощальные слова. Бетани, я люблю тебя, несмотря на мое кажущееся равнодушие к твоим нуждам. Молюсь о том, чтобы с тобой все было в порядке… Трудно держать карандаш, но я должен записать мои последние мысли…
Знакомый голос… Возможно, я спасен! Потерял счет времени. Когда все ушли, Тейлор велел мне держаться. Но вот я вижу, как ко мне приближается мой спаситель. Странно, как тут оказался Бе…
На этом запись обрывалась.
— Бентуорт? — спросила Бетани, поднимая залитое слезами лицо.
— Очень похоже, не правда ли? — Она закрыла тетрадь.
— Да, похоже, — автоматически повторила Бетани, а затем надолго погрузилась в размышления. — Нет! — вдруг воскликнула она. — Совершенно не похоже!
— Почему?
— Зачем бы он стал уговаривать меня приехать сюда, зная, где находится золото? Зачем тратить столько денег, чтобы нанять этих людей? — Она повернулась в сторону окна и показала на солдат и носильщиков. — Ведь это только лишние свидетели его преступления.
Трейс посмотрел на перуанских солдат, сидящих на площади, и нахмурился. Бетани была права. Бентуорт не стал бы заниматься всем этим только для того, чтобы замести следы. Черт побери! Неужели ненависть к этому человеку лишила его здравого смысла? Он так сильно желал, чтобы Бентуорт оказался негодяем, что не заметил очевидного.
— Пойдем, Бетани, — сказал он, поднимаясь со скамьи. — Мы немедленно уходим отсюда.
Глава 26
— Не так быстро.
Едва они вышли наружу, солдат со шрамом преградил им путь.
Трейс потянулся за револьвером, но его остановило дуло винтовки, направленное ему прямо в грудь.
— Прошу, сеньор, будьте любезны, отдайте мне ваше оружие.
Трейс был взбешен поведением солдата, но ему пришлось отдать револьвер и нож. Он чувствовал, как Бетани дрожит, прижавшись к нему.
— Что вы собираетесь с нами делать? Не думаю, что кто-то заплатил вам так много, что вас не пугает риск быть повешенными…
— О, ни малейшего риска, сеньор. — Желтые зубы солдата обнажились в кривой ухмылке. — Во всяком случае, для меня.
Солдат махнул рукой в сторону одного из строений и велел Трейсу и Бетани идти туда. Сам он шел сзади, подгоняя их стволом винтовки. Трейс хотел попытаться разоружить его, но передумал: за ними пристально следили еще два солдата, стоявшие неподалеку. Больно толкнув Трейса стволом в спину, конвоир ввел его в небольшое помещение без окон, где не было ничего, кроме сложенных у одной из стен нескольких одеял. Бетани вошла следом, торопясь избавиться от взгляда солдата.
— Располагайтесь, — любезно предложил солдат и захлопнул за ними дверь.
Трейс прислушался и понял, что снаружи дверь заперли на массивный засов. Они оказались в полной темноте.
Для столь необычных обстоятельств Бетани вела себя довольно спокойно.
— Что мы будем делать?
— У нас не слишком богатый выбор. Можем, например, начать покрываться плесенью, — пошутил Трейс.
Бетани засмеялась, но ее смех больше походил на истерику.
Он нащупал в темноте ее плечо.
— Это я, — сказал он, когда она вскрикнула, — дай мне руку. — Их пальцы переплелись. — А теперь дай мне свои губы.
— Трейс, сейчас не время…
— Поцелуй меня. Кто знает, когда еще у нас будет такая возможность?
Бетани спрятала лицо у него на груди, но Трейс приподнял ее за подбородок и поцеловал долгим поцелуем.
— По-моему, это было совсем неплохо, — прошептал он.
— Трейс, что мы будем делать? — снова спросила она. В ее голосе слышалось отчаяние.
— Заниматься любовью.
— Что?
— А чем еще можно заниматься в темноте?
— Ты сошел с ума! Заниматься любовью прямо здесь?
— А почему нет? Вряд ли нас скоро побеспокоят. — Он улыбнулся. — Зато как они будут удивлены, когда поймут, что мы совершенно их не боимся!
Бетани не смогла удержаться от улыбки.
— По-моему, ты или гений, или сумасшедший.
— Время покажет, — усмехнулся Трейс и начал расстегивать ее рубашку.
Им обоим не нужен был свет, чтобы видеть друг друга…
Уже позже, когда она отдыхала и восстанавливала дыхание, Бетани подумала, что Трейс был прав: им было нужно именно это. Секс помог обоим расслабиться, перестать нервничать и начать думать.
Бетани верила, что она может справиться с чем угодно, но в данную минуту ей хотелось только одного: прижаться щекой к теплому плечу Трейса.
Сидя в полной темноте, они не могли определить, сколько времени прошло с момента заточения. Бетани прислонилась спиной к каменной стене. В голову приходили невеселые мысли. Что такое смерть? Полное отсутствие света, звуков, ощущений? Она не знала, но решила, что сможет принять смерть достойно.
— Одолели мрачные мысли? — спросил Трейс.
— Да. А ты о чем думаешь?
— О еде.
— Да, это очень по-мужски!
— Готов спорить, мои мысли более приятные, чем твои.
— Хорошо, ты выиграл.
Трейс потянулся и сел рядом с Бетани.
— Если это не Бентуорт, — задумчиво проговорил он, — то кто-то другой, кого ты знаешь. Кого знал твой отец. И имя этого человека начинается на Б.
— Не могу даже представить, кто это может быть.
— Подумай хорошенько. Кому была выгодна смерть твоего отца?
Бетани пожала плечами:
— Все досталось мне, но это нельзя назвать большим наследством. Конечно, я получила дом и небольшую пенсию, но отец не скопил ничего ценного. Самым главным для него всегда была работа.
Трейс зашевелился, пытаясь нащупать в темноте свои ботинки.
— Да, не слишком-то шикарно.
Что-то в его тоне насторожило Бетани, и она спросила:
