— Ты что-то знаешь?
— Скажем так, у меня возникли подозрения.
— Какие?
— Не сейчас. Объясню, когда буду знать больше, — решительно сказал он, пресекая ее дальнейшие расспросы.
— Ты можешь узнать об этом слишком поздно. Или никогда.
— Очень может быть, — согласился он, и Бетани пожалела о своих словах.
Когда они услышали, как открывается дверь, то медленно поднялись с пола, чтобы встретить то, что их ожидало, стоя.
Им показалось, что в помещение ворвался яркий свет, ослепивший их, но потом оказалось, что на улице всего лишь хмурое, серое утро.
— Выходите! — крикнул кто-то по-испански. — Быстрее!
Бетани схватила блокнот отца и последовала за Трейсом. Она глубоко вдохнула холодный, пахнущий дождем воздух и неожиданно обрадовалась тому, что живет и может наслаждаться всем окружающим миром. Только бы это продлилось как можно дольше…
Солдат связал им руки за спиной и подтолкнул вперед.
— Наш патрон хочет вас видеть, — сказал он. Стараясь не поскользнуться на мокрых камнях, они направились к тому самому храму, где раньше хранилось золото. Трейс заметил, что дверной проем ярко освещен. Их провели прямо в храм. Внутри горело несколько масляных ламп, пол был застелен шерстяными одеялами. На противоположной от входа стене висел массивный золотой медальон. Под ним в кресле сидел человек, лицо которого находилось в тени. Бетани сразу поняла, что это и есть предводитель преступников.
— Синьорина, — воскликнул предводитель, и его голос показался Бетани странно знакомым. — Как приятно снова встретить вас, хотя и при столь неприятных обстоятельствах.
Надежда и искренняя радость заставили Бетани броситься к нему.
— Ах, синьор Бертолли! Вы не можете себе представить, как я рада вас видеть! Эти люди ужасно обращались с нами, и мы хотим так много рассказать вам…
— Замолчи! — Грубый окрик Трейса заставил ее обернуться. — Разве ты не видишь, что он издевается над тобой?
— Трейс, но это же синьор Бертолли… — Бетани не могла поверить, что этот милый, гостеприимный итальянский торговец…
— Я знаю, кто это, — мрачно заметил Трейс. — Жаль, что я не понял этого раньше.
Бетани снова посмотрела на синьора Бертолли. Тот встал с кресла и, любезно улыбаясь, направился к ним.
— Мне льстит то, что я сумел провести такого умного человека, как вы, мистер Тейлор, — сказал Бертолли, лихо закручивая усы.
Ни один мускул не дрогнул в лице Трейса.
— Не будьте так уверены в этом, — сказал он. — Мне всегда казалось странным, что вам удалось построить и содержать такой великолепный дом. Теперь я вижу, что объяснение лежало на поверхности.
— Ах-ах, все мы совершаем ошибки, — беззаботно взмахнул рукой Бертолли. — Надеюсь, не все они такие смертельно опасные, как ваши.
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я не стану восхищаться вашим умом? — в тон ему произнес Трейс. — Знаете ли, с некоторых пор я питаю ужасную неприязнь к ворам.
— Я слышал об этом. — Бертолли поморщился. — О вас вообще ходит много слухов. Интересно, какие из них правдивы?
— Вероятно, все.
Взгляд Бертолли переместился на Бетани.
— Мне очень жаль, синьорина, что вы попали в такое сложное положение. Ведь я пытался отговорить вас. Но вы совсем не слушали меня. — Он сделал вид, что сильно огорчен.
— Зачем вы этим занимаетесь? — спросила Бетани, не обращая внимания на его бессмысленную болтовню.
Бертолли подошел к Бетани, взял ее за плечо и подвел к небольшой круглой печке.
— Погрейтесь, — сказал он, — а я тем временем расскажу вам одну занятную историю. — Он обернулся к Трейсу: — Простите, но не могу быть с вами столь же гостеприимным. Вы слишком опасный человек. Надеюсь, вы меня понимаете.
— Нет, — возразил Трейс. — Я никогда не понимал преступников. На поверку все они оказывались никчемными людишками с огромным самомнением.
В глазах Бертолли загорелся недобрый огонек.
— Вы, конечно, знаете об этом не понаслышке?
— Я знаю об этом лучше многих, — спокойно ответил Трейс.
— Ваш отец, судя по всему, был не слишком хорошим вором.
— Совершенно верно, иначе он не оказался бы в тюрьме.
— И посадил его туда наш с вами общий друг мистер Бентуорт. Я не ошибся? — Синьор Бертолли зло усмехнулся. — О, превратности судьбы! Вы были настолько уверены, что во всех ваших несчастьях виноват именно он, что я от души повеселился, подсовывая вам все новые и новые «доказательства» его мнимой вины.
Он повернулся к Бетани и по-отечески погладил ее по голове, она в ужасе отшатнулась.
— О, я вижу, вы разочаровались во мне. Я вас понимаю. Всегда трудно расставаться с надеждой. Жаль, что вы меньше прислушивались ко мне, чем к мистеру Бентуорту и вашему прекрасному возлюбленному. Увы, теперь вы здесь, и ваша судьба довольно плачевна.
Бетани не могла шевельнуться, лишь широко раскрытые глаза выдавали ее страх. Как она могла считать Бертолли настоящим джентльменом? Под напускной респектабельностью и притворной любезностью скрывался жестокий преступник, а она не почувствовала этого!
— Вы не можете убить Бетани, — сказал Трейс. — Отпустите ее.
— И подвергнуть риску мой маленький бизнес? Вы сошли с ума, если решили предложить это.
— Кто будет ее слушать? Все знают, что после смерти отца она уехала из Перу, обезумев от горя. И все знают, что в его смерти она обвиняла меня. Люди выслушают ее разве что из вежливости, не придавая ее словам никакого значения.
— Очень благородный порыв, но совершенно бессмысленный. Я не хочу вызывать даже самые незначительные подозрения. Я потратил много лет на то, чтобы довести свою систему до совершенства. Поэтому мне не хочется рисковать даже ради этого прелестного цветка.
Он хотел погладить Бетани по щеке, но она опять отшатнулась.
— А как вы собираетесь объяснить наши смерти? — спросил Трейс. — Не думаю, что исчезновение еще одной экспедиции пройдет незамеченным. Бентуорт обязательно захочет разобраться во всем.
— Всегда можно организовать небольшой несчастный случай. Когда ваши тела обнаружат, я буду уже далеко. Эти места почти не исследованы, так что вас найдут не скоро. За это время я подыщу новое место для моих сокровищ. — Бертолли широко улыбнулся. — Должен вам сказать, золотые изделия инков сегодня в большой цене.
Бетани подняла голову и посмотрела на него:
— Синьор Бертолли, вы говорили, что цените искусство! Что не хотите, чтобы сокровища инков были утеряны!
— О, я и не отказываюсь от своих слов! Я действительно высоко ценю каждую чашу, скульптуру или вазу и не хочу, чтобы что-то из моих вещей было утеряно.
