— Неужели? — Голос Стефани стал опасно ласковым. — А если не так, Реджиналд, что тогда? Мой отец никогда, — она чеканила слова, ткнув его пальцем в грудь, — никогда не уезжал без меня с тех пор, как я стала взрослой. Я намерена присоединиться к нему немедленно.
Реджиналд нахмурил густые брови.
— Мне понятно твое желание присоединиться к нему, дорогая, — сделал он уступку, — но это едва ли подходящее для тебя место. Это страна для мужчин, а не для женщин. К тому же нас пригласили на прием к Вандербильтам. Ты должна пойти со мной. Твое отсутствие может быть неправильно понято.
— Да ну? Какое несчастье. Не знала, что прием у Вандербильтов гораздо важнее, чем мой отец. А еще я не знала, что ты такой непрошибаемый формалист! — Ее глаза потемнели от злости. За всю жизнь она так не злилась. На свете было несколько мужчин, соответствовавших высокому стандарту Джулиана Эшворта, но до сих пор она не догадывалась, как далеко до них Реджиналду Фаррингтону.
— Стефани! Что за выражения! Я поражен! — На покрасневшем лице Реджинадда светлые глаза показались еще прозрачнее.
— Ты поражен? Я рада, потому что это означает, что у тебя есть хоть какие-то человеческие чувства. Я уж начинала бояться, что они полностью отсутствуют. — Стефани отошла на три шага, потом обернулась. — До свидания, мистер Фаррингтон.
Реджиналд догнал ее, когда она взялась заручку двери, и привлек к себе за талию. От прикосновения мягких, влажных, как она помнила, пальцев девушка содрогнулась.
— Стефани, я всего лишь беспокоюсь о твоей безопасности, вот и все. Если бы я хоть чуточку сомневался в том, что с твоим отцом все будет в порядке, я бы сам отправился в Аризону, уверяю тебя.
— Неужели? — Стефани посмотрела ему в глаза. — Тогда почему бы тебе не поехать с нами? — Она улыбнулась, увидев, как он отшатнулся и забормотал невнятные протесты: тут были и его деловые обязательства, и семейные трудности, и напоминания о свирепых дикарях. — Не бери в голову, Реджинадд. — Она похлопала его по плечу. — Я пошутила. Конечно, ты не можешь со мной поехать, ведь это ужасно опасно.
После того как Стефани ушла, Реджинадд Фаррингтон III долго смотрел на закрытую дверь гостиной, чувствуя себя дураком и в еще большей степени — трусом.
Глава 3
«Жарко, даже жарче, чем в джунглях Африки, — думала Стефани, — или в египетской пустыне, хотя и по-другому». В открытое окно дилижанса она смотрела на плоские вершины столовых гор
[1]
и ломаную линию горизонта. Твердая земля была утыкана низкими скрюченными мескитрвыми деревьями и группами колючих кактусов, тянувшихся к небу. Сидевшая рядом с ней Клодия тихо застонала.
— Бедная Клодия. Наверное, тебе все-таки не следовало ехать, — пробурчала Стефани и похлопала пожилую женщину по колену. — Зря ты меня не послушала, надо было надеть светлое платье и никаких нижних юбок. Было бы прохладнее.
У Клодии Тремейн хватило сил только на жалобный стон. Поначалу дорога из Нью-Йорка была даже приятной, но, когда они проехали по железной дороге «Атчисон, Топика и Сан-та-Фе» и сошли в Гэллапе, в штате Нью-Мексико, начался кошмар, от которого не было спасения. Они тряслись по пустыне Аризоны в дилижансе, похожем на коробку, направляясь к форту Дифайенс.
— Стефани, — прошептала Клодия, — как ты думаешь, мы когда-нибудь увидим город приличных размеров?
— В Аризоне? — засмеялась Стефани, поправляя широкополую соломенную шляпу. — Сомневаюсь. По-моему, Гэллап и форт Уингейт — последнее, что мы видели. — Она опять перевела взгляд на интересный пейзаж за окном. Вдруг темные глаза Стефани расширились, она подалась вперед и, указывая на что-то пальцем, закричала: — Клодия! Смотри, смотри!
Клодия без всякого интереса повернула голову, но, когда увидела, что так взволновало Стефани, оживилась. Склон скалы плавно спускался к пыльной дороге, по которой они ехали. На полпути стояла естественная арка, как будто вырезанная из цельного камня в форме лука, окруженная кустами и деревьями. В гигантскую арку могли бы пройти шесть дилижансов в ряд! Казалось, гигантская рука поставила на склон необработанное окно.
Клодия тихо вздохнула:
— Честное слово, за последнее время я увидела очень много любопытного!
Для Клодии настоящее путешествие началось, когда они переплыли Миссури и въехали в Канзас. В Канзасе она впервые увидела настоящего индейца и с испугу чуть не лишилась сознания. Стефани, конечно, была разочарована.
— Он не похож на индейца, как о них говорят, — пожаловалась она. — Это просто старый, жалкий человек, одетый в грязное одеяло и пьяный, как ирландец! В Нью-Йорке встречаются типы пострашнее.
Клодию утешала та мысль, что индеец совсем не показался кровожадным. Может, Стефани и опытная путешественница, но она не все на свете видела. Каждому понятно, что ей нужен человек, способный удерживать ее от необдуманных поступков. Что бы Стефани без нее делала?
Дилижанс тряхнуло на большом камне, и обе пассажирки, путаясь в хлопковых юбках, очутились на грязном полу.
— Мамочки! — пискнула Клодия и поглубже натянула шляпу. Та свисала у нее над одним глазом, закрывая обзор, а вуаль щекотала нос. — Что это было?
— Наскочили на камень. — Стефани помогла Клодии взобраться на сиденье и отряхнула ей юбку. — Прибытие в форт Дифайенс будет большим облегчением. Я уже не могу выносить этот треклятый экипаж!
Было уже темно, когда взмыленные лошади устало забрались наверх каменистой возвышенности. Перед ними открылся вид на форт. В сумерках Стефани различала очертания деревянных и глинобитных построек, окруженных бревенчатым частоколом. Небольшая группа солдат стояла возле флагштока, с которого спускали звездно-полосатый флаг, в горячем воздухе разносился заунывный звук рожка.
В тот момент, когда дилижанс перевалил через гребень холма, Стефани подумала, что редко встречала такую подвижную картину: красные и розовые полосы прочерчивали небо, приветливо отражаясь в окнах форта; поверх глинобитных домов в пурпурном небе величаво красовались плоские вершины разрозненных холмов и столовых гор, и Стефани впервые осознала, что даже иссушенное запустение имеет свою неповторимую красоту.
Со стороны сиденья кучера по доскам застучали кованые сапоги — это возница и охранник погоняли лошадей, чтобы те быстрее спускались по каменистой дороге к форту. В клубах пыли они миновали двойные ворота форта Дифайенс, и дилижанс остановился. Возница, морщинистый старик в пыльной одежде и низко надвинутой широкополой шляпе, соскочил на землю и открыл дверь для Стефани и Клодии.
Женщины неуклюже выбрались из кареты и остановились на широком дворе, покрытом толстым слоем пыли. Громко лаяли собаки, слонялись свободные от вахты солдаты. Лампы на стенах были уже зажжены и бросали радостные снопы света на некрашеные доски и глиняные стены здания, перед которым стояли приезжие. Стефани даже подпрыгнула, когда охранник сбросил к ее ногам чемодан.
