— Бинго! Вот он — это должен быть он! Вход, спрятанный за ложным фронтоном! Пошли!
Джулиан ринулся к узкому входу, пока указующий палец света не сместился, Бинго бежал рядом. Когда они достигли груды камней у подножия холма, они пыхтели и задыхались, как вытащенные на берег крабы.
Джулиан подскочил первым, он возбужденно застыл в тени входа в извилистый тоннель. Проход был слишком узок для лошадей, придется исследовать, проходя по нему пешком.
— Не могу поверить, — повторял Джулиан, ероша волосы. Элегантная шляпа сбилась на затылок, щеки были перемазаны в грязи.
— Успокойся, Странник, — посоветовал Бинго, тяжело дыша. Он подумал, что стар стал для таких пробежек. Со свистом дыша, он сказал: — Слушай, почему бы сначала не передохнуть, а уж потом исследовать?
Привлеченный рисунками на стене тоннеля, Джулиан только покосился на него:
— Я пойду вперед. Вы с Хакайву можете последовать с лопатами и мешками, пока я решу…
— Эй, Джулиан! Ты еще не нашел погребение! Почему ты так уверен, что оно здесь? — Бинго обмахивался шляпой из волчьей головы так энергично, что седые волосы разлетались. — К тому же тебе не удастся затащить сюда Хакайву.
Джулиану не терпелось продолжать. Бросив на Бинго раздраженный взгляд, он сказал:
— Ну ладно, сделай, что сможешь, — и двинулся в глубь тоннеля, но обернулся и крикнул: — Мне нужен фонарь! Здесь полная темнота!
Некоторое время спустя несчастный Хакайву принес ему фонарь, лопату и мешки. Он что-то бормотал на своем языке, Бинго не трудился переводить, он то и дело возбужденно сплевывал табачную жвачку в сторону проводника-папаго.
— Чего он так волнуется? — спросил Джулиан. — Он думает, что боги его убьют за то, что он нам помогает?
— Ну да, Странник, он немного взволнован. Но я не думаю, что он будет так уж волноваться, когда ты дашь ему золотые монеты, которые, наверное, принесешь оттуда. — Бинго с отвращением покосился на Хакайву. — Я думаю, жадности в нем больше, чем страха.
— Раньше он не соглашался обменять свои знания на монеты, — нахмурился Джулиан. — Что заставило его изменить мнение?
— По моему разумению, он решил, что раз солнце указало путь, значит, с богами все в порядке и он может принять их щедроты. По крайней мере так я понял из его бормотания.
— Что ж, нам не помешает лишняя пара рук с лопатой. Хакайву моложе и сильнее нас обоих.
— Говори за себя, старина, — фыркнул Бинго. — У меня еще много сил!
Джулиан усмехнулся, сделал знак следовать за ним и двинулся в глубь извилистого тоннеля. По бокам поднимались крутые стены, ширина тоннеля была достаточна для того, чтобы по нему в ряд шли два человека. Пыхтя и ругаясь, трое мужчин пошли по тропе, избитой сандалиями людей, живших за сотни лет до них. Местами каменный пол поднимался вверх так круто, что им приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. На некоторых поворотах Джулиан удивлялся, как древние индейцы ухитрялись протащить здесь похоронные носилки, а иногда тоннель нырял вниз, но потом снова поднимался в гору.
В колеблющемся свете фонаря Джулиан замечал рисунки на стенах. Они были расположены через точные интервалы — примитивные дорожные знаки, указывавшие путь. Джулиан рвался вперед, высоко подняв фонарь, более медлительный Бинго и нервный Хакайву отстали.
Иногда из-под ног выкатывались камни, стены были влажные. Он прислонился к сухому участку стены и отдышался. Подняв повыше фонарь, чтобы посмотреть, что там впереди, он окликнул Бинго:
— Дай мне свой фонарь, Бинго! Мой слабеет… Кажется, я чувствую воздушную тягу…
Нога скользнула на неустойчивом камне, и он полетел головой вперед. Фонарь выпал из рук, Джулиан упал на острый край, выступающий из стены. Он видел, как фонарь со свистом падал в шахту, становился все меньше и меньше и наконец превратился в маленькую точку где-то глубоко внизу. Джулиан покрылся холодным потом. Он карабкался назад по осыпи, но чувствовал, что сползает все ближе и ближе к тому, что казалось пропастью, идущей к центру земли.
— Бинго!..
— Иду, иду, — проворчал старик. — К чему эта чертова спешка, Странник? Говорю тебе, эти индейцы давно умерли! Никуда они не денутся… — Бинго резко остановился и вытянул голову над мысом пропасти, где Джулиан ожесточенно цеплялся за край. — Попал в беду, Странник? — Бинго сплюнул жвачку в шахту и с интересом проследил, как она исчезает. — Давай руку. Вот что получается, когда бежишь как угорелый.
Бинго дернул, и Джулиан оказался у его ног. Дрожа от облегчения, он поднял голову со сланцевого поля и с удивлением посмотрел на старика. Самодовольная улыбка скривила рот Бинго, он кивнул встрепанной головой.
— Одной рукой, — сказал старик и поднял руку, и Джулиан усмехнулся.
Джулиан встал, отряхнулся и поднял с пола шляпу. Он выбил ее о ногу, посмотрел на Бинго и сказал:
— Опять я у тебя в долгу. Запиши в счет, ладно?
— Черт возьми, Странник, за это мне и платят! Хотя, правду сказать, пришлось поработать больше, чем я думал. — Он ухмыльнулся. — По крайней мере развлеклись! Похоже, мы сделали неправильный поворот. Я смотрел их рисунки на стенах, и мне думается, нужно вернуться назад ярдов на двести. Как ты считаешь?
— Веди, — твердо сказал Джулиан. Он прокашлялся и взглянул на Хакайву, стоявшего с двумя фонарями в руках. Увидев выражение ужаса на лице папаго, он слегка улыбнулся. — Не думаю, что он развлекался.
— Еще бы! Черт возьми, это надо исправить. Эй, старина, теперь ты пойдешь первым…
Хакайву неохотно поднял фонари повыше и повел их к ответвлению, которое они пропустили. Он шел осторожно и постоянно бормотал молитвы своим богам.
— Видишь? — Бинго указал на рисунки, вырезанные на каменной стене. — Как будто велят нам пойти сюда, согласен?
Джулиан рассмотрел рисунок, изображавший человека, и согласился. Фонари светили тускло, он нахмурился.
— У нас есть еще фонари?
— Да, но не забывай, для этого придется пойти обратно. Мы можем пользоваться одним и поберечь второй.
— Кажется, у нас небогатый выбор, — вздохнул Джулиан. — Веди!
— Мистер Хакайву, — сказал Бинго проводнику, — не окажете ли вы любезность… — Он махнул рукой и повторил требование на языке Хакайву. На какой-то момент им показалось, что папаго откажется, но он потушил один фонарь и пошел со вторым, старательно выбирая путь.
— Ты умеешь разговаривать, — сказал Джулиан и пошел за ними.
Затхлый тоннель извивался почти по спирали, поднимаясь вверх, и наконец далеко впереди и вверху блеснул слабый свет. В Джулиане вспыхнуло прежнее нетерпение, но он одернул себя. Осторожно, приказал он.
Бинго не проявлял подобных порывов, но тщательно вымерял каждый шаг, продвигаясь все ближе к свету в конце тоннеля.
