Бросив на нее взгляд, Кейн ответил:
— Конечно, есть.
— Тогда зачем им наша лошадь?
— Они считают ее своей.
— А чья она на самом деле? — допытывалась Дженни.
— В каком-то смысле они правы, — проворчал Кейн. Тут в скалу, прямо над головой Дженни, ударилась пуля, и девушка в испуге взвизгнула.
— Тогда надо вернуть им лошадь, — заявила она. — Только пусть прекратят в нас стрелять. Ради всего святого!
— Это их не остановит, — пояснил Кейн. — Они будут охотиться за нашими скальпами.
Дженни задумалась… Что за грехи она совершила в своей жизни, чтобы теперь расплачиваться? Ей представлялось несправедливым, что команчи стреляли в нее, хотя она не сделала им ничего дурного. Но все же они стреляли, и с этим ничего нельзя было поделать.
— Тогда дайте и мне ружье, мистер Рэнсом, — заявила она неожиданно.
Кейн рассмеялся:
— Вам ружье? Чтобы вы случайно меня подстрелили? Нет, спасибо, леди! Если мне на роду написано быть убитым, то пусть это не будет случайностью!
— Я довольно неплохо стреляю, — упрямилась Дженни. — К тому же я еще не удостоверилась, что вы сами отменный стрелок. Но если вам угодно, то я могу застрелить вас намеренно.
— Послушайте, сейчас темно. Команчи не маячат мишенями и не подставляют себя под пули. И у меня нет времени вести с вами этот бессмысленный спор. Так что помолчите, пожалуйста.
Дженни тяжело вздохнула, однако не стала возражать. Внезапно над ее головой просвистела еще одна пуля, и девушка крепко зажмурилась. «О Боже, неужели это никогда не кончится? — думала она. — Неужели мне суждено закончить свою жизнь здесь, в скалистом каньоне, в обществе Кейна?»
Дженни снова вздохнула и тихонько прошептала:
— О Господи, не дай мне умереть. Господи, пожалуйста, прекрати стрельбу. И пожалуйста, пока ты меня слушаешь, позволь мне избавиться от Кейна Рэнсома.
Дженни молилась впервые за долгое время, но никогда прежде не произносила она молитв с таким неистовством. Может, Господь внемлет ее просьбе и спасет ее от этого ужаса? А вдруг Кейна убьют? Эта мысль привела ее в ужас. Ведь если его убьют, она окажется в еще более страшном положении!
Взглянув на темное небо, Дженни снова прошептала:
— Господи, я не хочу, чтобы Кейна убили! Во всяком случае, не сейчас, — добавила она, немного помедлив.
Ее молитвы были услышаны и частично удовлетворены, потому что стрельба вскоре прекратилась, а Кейн остался жив. Небо же над зубчатой стеной скал на горизонте уже начало сереть, и в призрачном свете нарождавшегося утра Дженни смогла разглядеть лицо своего спутника.
Нахмурившись, он выбрался из-за своего укрытия и проговорил:
— Отлично, мисс Эллисон. Вы можете встать.
— Вы уверены? Кейн кивнул:
— Абсолютно. Они ушли, и я потратил на них гору пороха.
— Но вы увели у них лошадь, не так ли? — осведомилась Дженни. — Выходит, они дрались за правое дело.
Вы бы не стали утверждать, что они правы, если бы попали к ним в плен и стали бы скво
для одного из них, — усмехнулся Кейн. Засунув большие пальцы за ремень, он покосился на Дженни и добавил: — Может, мне стоит захватить для вас одного из них? Еще не поздно, если вы им так симпатизируете.
— Нет-нет, мне ничего не нужно, — поспешно ответила Дженни. — Я только хотела…
— Помолчите, пожалуйста! — воскликнул Кейн, вскинув вверх руку. — Избавьте меня от вашей болтовни!
— Если вам не нравится со мной беседовать, — заявила Дженни, — можете отвезти меня домой! Что касается меня, то мне ваше общество в высшей степени неприятно. Вы грубиян… и бродяга!
Кейн в задумчивости посмотрел на девушку, и этот его взгляд заставил ее покраснеть до корней волос. В потрепанной одежде, вся в пыли, она являла собой весьма жалкое зрелище, и Кейн, конечно же, прекрасно это видел, иначе не смотрел бы на нее так странно. О Господи, как же ей ненавистен ее неряшливый вид! Но с другой стороны, не все ли ей равно, какого мнения о ней Кейн Рэнсом? Мало того что этот негодяй похитил ее, так он еще вынудил ее страдать от жары! Он человек без чести и без совести и мало чем отличался от бандитов, которых преследовал.
— Нет, вы напрасно на это надеетесь, — проговорил наконец Кейн. — Не думаю, что смогу сейчас доставить вас домой, Дженни Эллисон. Вы мне нужны, и вы будете оставаться со мной столько, сколько потребуется. Когда нужда в вас отпадет, я о вас позабочусь.
Огромные голубые глаза Дженни округлились. Он позаботится о ней? Почему это заявление прозвучало столь зловеще в его устах?
Перехватив ее взгляд, Кейн понял, что она испугалась. «Что ж, пусть думает, что я собираюсь ее убить, — сказал он себе. — Возможно, это удержит ее от глупых и необдуманных поступков».
Подобрав с земли пыльное одеяло, Кейн протянул его девушке.
— Вот, — сказал он, — сложите его. Мы уезжаем.
Однако при всем желании она не могла бы назвать ездой ритмичное подпрыгивание, которое ей приходилось совершать, сидя на груженом муле. Дженни поморщилась от отвращения. Все, что с ней происходило, она воспринимала не иначе как ночной кошмар. Ее ноги постоянно бились о громоздкие кожаные футляры с фотографическим снаряжением, и Кейн то и дело говорил, чтобы она ими не двигала, если не хочет испортить его драгоценные пластины. Ей несколько раз хотелось съязвить, огрызнуться, но она сдерживалась — считала, что лучше держать язык за зубами. «У меня еще будет возможность высказать ему все, что я думаю о нем и о его проклятых пластинках», — говорила себе Дженни.
Пока же ей оставалось лишь подчиняться. Пока у нее не было выбора.
— Пустите мула рысью… Держите это проклятое животное подальше от края тропы… Не прыгайте как мячик… Придержите этот ящик…
Дженни то и дело хотелось взбунтоваться и нагрубить, однако перепалка только ухудшила бы ее положение. Она прекрасно знала об этом, поэтому помалкивала и по возможности старалась выполнять указания своего спутника.
Кейн выбрал путь, проложенный самой природой среди высоких склонов и обрывов. Дорога то устремлялась к небесам, то вдруг ныряла в глубокий овраг. Он ехал впереди Дженни, восседавшей на муле по прозвищу Тихоход, и каждый раз, когда его лошадь спотыкалась, девушка вскрикивала.
Когда они добрались до очередного оврага, Дженни наконец не выдержала и взбунтовалась. Набрав в грудь побольше воздуха, она объявила:
— Я отказываюсь снова спускаться в овраг! Мне надоели эти проклятые овраги! И мне плевать, если вы меня пристрелите или придушите. Я сказала, что не поеду, значит, не поеду!
Седло под Кейном скрипнуло — он повернулся к своей спутнице.
— Не нужно так кипятиться, мисс Эллисон. Это последний спуск. Во всяком случае, на этом отрезке пути. Но сначала отдохнем.
