Да и не мудрено! Любому человеку, вкусившему плодов цивилизации, после Европы с ее роскошными многолюдными городами примитивный портовый поселок показался бы чертовой дырой, куда ссылают в наказание за тяжкие прегрешения. Единственное, что слегка приободряло Лору, — ожидание встречи с отцом, которого она не видела уже почти пять лет.
Но радостный трепет, обусловленный предвкушением долгожданного свидания, омрачали сомнения. Что побудило Филиппа Аллена стать дипломатическим посредником в отношениях Соединенных Штатов и так называемой Испанской Калифорнии, являющейся противницей Мексики? Неужели покинуть великолепный Новый Орлеан его принудила многочисленная испанская родня его новой супруги? Лоре вдруг стало горько при мысли о том, что в ее замечательном старом городе, где она долго жила, у нее больше нет родного дома. Разумеется, там все еще живет тетушка Аннетта, и здание по-прежнему принадлежит их семье, но родовым гнездом оно быть перестало. Судьба занесла Лору в Игеру, крохотный калифорнийский городок, притулившийся к зеленым холмам на берегу Тихого океана.
В центре городка располагался форт — маленькая крепость, обнесенная стеной и охраняемая горсткой солдат. Рядом под сенью фиговых деревьев находился городской базар, где торговали всякой всячиной полусонные торговцы в сомбреро и запыленных цветастых накидках до пят.
— Сеньорита! — дернув ее за руку, обратился к Лоре чумазый смуглолицый подросток. — Если хотите, я перенесу ваши чемоданы в фургон! — Он кивнул на ее багаж, сваленный носильщиками на причал.
— Да, пожалуй, — вздрогнув, ответила она и снова с тревогой огляделась по сторонам.
Вокруг мелькали незнакомые лица: портовые рабочие и матросы деловито сновали по дощатому настилу пирса, далеко выдающегося в лазурную водную гладь; местные жители, одетые в пестрые наряды, поднимались по трапу парохода, чтобы взглянуть на доставленные им новые товары.
Лора мельком видела прибывший на судне груз — дубовые бочонки с вином и бренди, тюки с кофе, чаем и специями, коробки сигар, ящики с изюмом, клети с посудой, скобяным товаром, бельем и обувью, а также огромные рулоны ткани. Трюм был забит всевозможной мебелью. Изобилие товаров заставляло Лору усомниться в том, что калифорнийцы хоть что-то производят сами.
Чем дольше Лора топталась на пристани, тем острее ощущала смутное беспокойство. Встряхнув головой, она пыталась прогнать его и стала внушать себе, что взрослой девушке, достигшей двадцати одного года, не подобает волноваться из-за такого пустяка, как вынужденное ожидание.
Но где-то в глубине подсознания шевелилась тревожная мысль, что о ней забыли. Может быть, отец еще не получил ее письма? Весьма сомнительно, поскольку отправлено оно было за несколько месяцев до ее отплытия из Европы. А точное время прибытия корабля в Игеру легко узнать, послав слугу справиться о нем у начальника порта. Капитан судна наверняка уведомил его во время захода в предыдущую бухту. Зря она не сошла с корабля в Сан-Диего и не проделала остаток пути в экипаже!
Чувствуя себя потерявшимся ребенком, высматривающим в толпе знакомое лицо, она все больше изнывала от нарастающего недоумения. Почему ее никто не встретил? Куда ей теперь идти? Где искать себе жилье? Ах, как жаль, подумала Лора, что рядом с ней нет Изабо!
Но ее любимая нянька уже никак не могла ей помочь: она скончалась от воспаления легких еще весной того года, когда Лору отправили во Францию, к родственникам ее покойной матушки. Изабо умерла внезапно, и ее смерть потрясла Лоретту, вызвав ощущение невероятной тоски, знакомое, пожалуй, только абсолютно одиноким людям. Со временем ей удалось научиться преодолевать гнетущее чувство душевной тревоги. Однако светлая грусть посещала девушку всякий раз, когда она вспоминала свою преданную няню.
Ее напутствие и теперь звучало в сердце и помогало Лоре не только сохранять присутствие духа, но и принимать верное решение.
— Донеси мой багаж до ближайшего трактира, — решительно приказала она мальчугану, вызвавшемуся помочь погрузить ее чемоданы в фургон. — Живо!
Однако прежде чем она успела что-либо предпринять, на пристани появилась коляска, принадлежавшая ее отцу, с двумя приехавшими в ней слугами.
— Вы сеньорита Аллен? — обратился к ней один из них. — Нас прислал за вами сеньор Аллен.
— Почему вы задержались? — спросила Лоретта, усаживаясь на сиденье. — У вас что-то случилось по дороге?
— Да, произошло маленькое недоразумение, сеньорита. Но, к счастью, все обошлось, — улыбнулся старший из лакеев, вертя в натруженных руках соломенную шляпу. — Не волнуйтесь, лошади мигом доставят нас до дома. Если, конечно, опять не остановят по пути солдаты.
Второй слуга, помоложе, нервно хохотнул и торопливо добавил:
— Томас имел в виду, что нам, возможно, придется подождать, пока солдаты уберут с дороги рухнувшее дерево. Пожалуй, будет лучше, если вы отправитесь в путь немедленно, не дожидаясь, пока ваш багаж погрузят в другую повозку. Домой вас доставит Томас, а я пригляжу за чемоданами.
Вскоре Лора уже ехала в открытом экипаже по тихим улочкам, разглядывая неказистые грязные строения, тянувшиеся вдоль мостовой, и удивляясь несуразной планировке городка и его курьезной архитектуре. Переулки разбегались от главной улицы под самыми невероятными углами, дома стояли вкривь и вкось, одни — под соломенными крышами, другие — под черепичными, которые она заметила еще с борта корабля. От бессистемного нагромождения зданий у нее сложилось впечатление, что городок вот-вот соскользнет в океан, прохладное и солоноватое дыхание которого она постоянно ощущала. Щедрое июньское солнце, однако, быстро прогревало свежий морской воздух, и Лоре пришлось обмахиваться веером от жары, сожалея, что она оделась недостаточно легко.
Местные женщины, со смуглыми лицами, как у ее мачехи, с заплетенными в косички или распущенными волосами, спасались от палящих лучей с помощью кружевных шалей, которыми они покрывали голову и плечи. Как отметила Лора, многие из них предпочитали носить платья без рукавов, сшитые из цветастого шелка, ситца, крепдешина. Корсетов местные модницы не носили, подол юбки едва прикрывал их щиколотки, блузки же у них были просторные, подпоясанные кушаком, а обувь из лайки или сафьяна. Все они без исключения красовались в бусах, ожерельях и серьгах, а также в ярких шейных шелковых платках. Глядя на них, Лора внезапно почувствовала себя белой вороной со своими золотистыми локонами и бледным лицом и смутилась.
Женщины бесцеремонно разглядывали чужестранку и оживленно обсуждали по-испански, кто она такая и что ее сюда привело. Лора старалась избегать их взглядов и беспокойно ерзала на сиденье, склоняя голову всякий раз, когда мимо коляски проезжали верхом на лошадях мужчины, тоже бесстыдно таращившие на нее свои черные глаза.
Наконец ей надоело ощущать себя гадким утенком, попавшим в курятник. Она горделиво вскинула подбородок и встряхнула волнистыми волосами, после чего отношение к ней мужчин, смотревших на нее с обеих сторон узкой улочки, изменилось. Они стали провожать ее коляску восхищенными взглядами и встревоженными возгласами.
