В доме отца жизнь Лоры текла спокойно и размеренно, и постепенно воспоминания о недавних потрясениях, выпавших на ее долю, блекли и таяли. Блаженное безделье ее не утомляло, а исцеляло, как бальзам. Карлотта всегда была готова разделить с ней досуг, а Филипп Аллен старался относиться к дочери снисходительно и терпимо.
У Лоры пробудился интерес к чтению, и она подолгу просиживала в отцовской библиотеке, куда еще год назад даже не заглядывала, занятая делами и проблемами совершенно иного свойства. Теперь же она проглатывала одну книгу за другой, как целебное лекарство для своего ума, расстроенного свалившимися на нее несчастьями.
Но однажды ее невинное занятие преподнесло ей неожиданный сюрприз, нарушивший спокойное течение ее дней. Перелистывая страницы романа, Лора обнаружила между ними засохший цветок и разрыдалась. Эту розу подарил ей в ночь ее грехопадения Кейд. Когда-то ароматная и свежая, она сморщилась и увяла, подобно ее девичьим мечтам и надеждам. Ее сухие лепестки воскресили в сердце Лоры все, что произошло между ней и Кейдом, и вызвали бурный поток слез.
Успокоившись и приведя себя в порядок, Лора спустилась в гостиную, чтобы засвидетельствовать свое почтение Карлотте. Мачеха предложила ей бокал портвейна и, когда Лора села в кресло у камина, мягко спросила, чем она так взволнована.
— В последние дни я много размышляла о политике, — ответила Лора, сделав глоток вина. — Как ты думаешь, может Калифорния присоединиться к Соединенным Штатам?
Завязать разговор о Кейде Колдуэлле Лора не решилась, а потому начала издалека, надеясь, что мачеха сама вспомнит о нем в ходе дискуссии. Карлотта отложила на столик вязанье и посмотрела на падчерицу с легким изумлением:
— По-моему, пока дело не продвинулось дальше кривотолков. Слухи о присоединении — только отголоски событий в Техасе. Поговаривают, что он вот-вот станет новым американским штатом.
При упоминании о Техасе Лора вздрогнула и поморщилась, словно съела целый лимон. Изнуренный жарой и войной, дикий край ассоциировался в ее сознании с кровожадными индейцами, колючими кактусами, растресканной землей, покрытой толстым слоем красной пыли, и снятыми скальпами. Там она впервые ощутила смертельный ужас и поняла, что сама способна убить человека, спасая свою жизнь.
— Я думаю, что все так и будет, — подтвердила Лора.
— Откуда у тебя такая уверенность? — вперила в нее Карлотта испытующий взгляд.
— Из моих логических умозаключений, — пожала плечами Лора. — А следом за Техасом в Соединенные Штаты вступит и Калифорния. Сюда приезжает все больше американцев, поэтому она отойдет от Мексики. До меня дошли слухи, что некий швейцарец по фамилии Саттер купил у русских землю неподалеку от Монтерейя и теперь разводит там скот. Еще живя в Новом Орлеане, я слышала, что ему нужны рабочие руки. Поток переселенцев, вне всякого сомнения, скоро усилится, что вызовет недовольство мексиканского правительства. Короче говоря, я уверена, что вот-вот начнется война.
При ее словах Карлотта едва не поперхнулась портвейном. Она поставила бокал на столик и сделала большие глаза:
— Ты не преувеличиваешь, Лоретта?
Насладившись впечатлением, которое произвел на мачеху ее политический прогноз, Лора пожала плечами:
— Поговори с папой. Ему-то все точно известно, ведь он черпает сведения из надежных источников. К примеру, что ему сообщает сеньор Марьяно Валлехо из Сакраменто? Я знаю, что они по-прежнему переписываются, как добрые друзья и свойственники.
— Сеньор Валлехо, как ты знаешь, доводится дядей губернатору Хуану Батиста Альварадо, который, в свою очередь, тоже является моим дальним родственником. Поэтому он не только далек от проамериканских настроений, но и выступает за упрочение позиций Мексики в Калифорнии и скорейшую отправку сюда дополнительных войск для защиты наших ранчо от набегов свирепых индейцев, — взволнованно объяснила Карлотта и сделала большой глоток портвейна, чтобы успокоиться.
— Не надо так волноваться из-за скота, — улыбнулась Лора. — Будем надеяться, что все устроится. Возможно, наши тревожные опасения несколько преувеличены. Поживем — увидим. А не сыграть ли нам партию в шахматы? — предложила она, поняв по испуганным глазам мачехи и ее поведению, что та обеспокоена всерьез: война неминуемо нанесла бы их семейным владениям большой урон, а в случае ошибки в выборе союзника они могли бы вообще разориться.
Минул еще месяц, и как-то вечером служанка Серита пожаловалась Лоре на новые притеснения со стороны алькальда.
— Если так будет продолжаться и дальше, то мой жених Хуан никогда не сможет на мне жениться. Ему приходится батрачить за гроши от рассвета до заката, а львиная доля его заработка уходит на уплату налогов, — чуть не плача посетовала несчастная девушка.
— Значит, дон Луис не извлек для себя полезного урока из истории с Мстителем? — с негодованием воскликнула Лора. — Или он успокоился, отправив Кейда в Мексику, и совершенно обнаглел? Что говорят о нем люди?
— С тех пор как Мститель прекратил свои ночные вылазки, простые люди пали духом и смиренно терпят самодурство алькальда, — уныло ответила Серита. — Видно, не суждено мне стать женой Хуана. Ему никогда не скопить денег на свадьбу.
— Да, вы могли бы пожениться, если бы алькальд умерил свои аппетиты и понизил налоги, — заметила Лора, желая хоть как-то ее утешить.
— Да, конечно, — согласилась служанка.
— Не надо унывать, Серита! — подбодрила ее Лора. — Жизнь не стоит на месте, все течет, все меняется. Когда-нибудь и вам с Хуаном улыбнется счастье.
Серита поставила пустую чашку на поднос и с вялой улыбкой кивнула:
— Я не верю, но помечтать все-таки приятно. Вряд ли кому-то удастся сместить алькальда с его поста.
— Ты полагаешь, что в случае его отставки жизнь в Игере станет чуточку легче? — спросила Лора.
— Мне хочется в это верить, сеньорита! — отозвалась служанка. — Ведь раньше, до дона Луиса, мы жили дружно и весело. Повсюду звучал смех, детвора свободно играла и резвилась на улицах, все были сыты и одеты, а в конце трудового дня любой труженик мог позволить себе выпить бутылочку вина. Естественно, работать всем приходилось до седьмого пота, однако и оплата труда была справедливой, денег хватало и на питание, и на одежду, и на подарки детям, и на угощение друзьям. Ох, видно, не судьба мне дожить до возвращения прежних добрых порядков…
— Говорю же тебе, Серита, не впадай в уныние, это самый тяжкий грех! — сердито предупредила ее Лора. — Вот увидишь, очень скоро здесь все пойдет, как было раньше. Нужно только убедить влиятельных чиновников в Мехико, что дон Луис излишне жесток и чрезмерно жаден. Тогда его отстранят от должности, а на его место пришлют другого мудрого и справедливого правителя.
— Будем надеяться, — тяжело вздохнула Серита. — Хорошо бы и нам дожить до того счастливого времени!
Она собрала со стола на поднос остатки грязной посуды и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Лора задернула занавески на окнах, подошла к платяному шкафу, извлекла из него штаны и блузку свободного покроя и, ухмыльнувшись, быстренько переоделась. В новом наряде она очень походила на Мстителя, не хватало только маски и темного плаща с капюшоном. Если бы Лору увидел сейчас ее отец, он пришел бы в ярость и надолго запретил бы ей покидать дом. А уж если бы Филипп Аллен узнал, что его дочь по ночам достает из тайника шпагу и практикуется в нанесении ударов по воображаемому врагу, он бы вообще запер ее в спальне на ключ. Однако долгое безделье наскучило Лоре, и проснувшийся в ней бунтарский дух требовал активных действий. Вот почему она каждый вечер тренировалась в фехтовании, стоя напротив большого зеркала. Порой Лора так распалялась, что устраивала в своей комнате настоящее побоище, со свистом разрубая шпагой воздух и круша клинком свечи.
