Они выходят из ангара, и Давид приглашает их зайти выпить по стаканчику в салон центра «Пигмей Прод».
Жорж Шара видит на экране график оборота предприятия.
– Какие у вас темпы роста? – спрашивает он.
– Пока целый год у нас наблюдается спад. На общее население в три тысячи индивидов мы отдаем в аренду приблизительно сто Эмчей в день, с почасовым тарифом в 100 евро в час. Речь идет, естественно, о клиентах, имеющих большие средства, и о миссиях, для которых другие средства не срабатывают. Если речь идет об особо опасных миссиях, сумма может быть утроена.
– Например, миссии в зоны с повышенной радиацией или в узко ограниченные места, а куда еще?
Молодой ученый показывает альбом фотографий с подвигами его подопечных:
– В последнее время особенно возрастает спрос со стороны больниц. Действительно, хирурги обнаружили, что маленькие пальчики хомо метаморфозис, ловкие и точные, часто действуют более эффективно, чем толстые пальцы хомо сапиенс.
На фотографиях крошечные женщины в белых масках оперируют, сидя по краям открытой раны.
– Эмчи к тому же, как вы знаете, не боятся инфекций, у них высокая устойчивость к радиации, а также к микробам и вирусам. И здесь тоже медицинские круги высоко ценят «ассистенток», которые легко соприкасаются с тем, перед чем хомо сапиенс… трепещет.
Журналист кивает, на него это произвело впечатление, и он записывает эту формулировку.
– А помимо медицины?
– В последнее время мы востребованы также предприятиями высокоточной механики. Швейцарские часовщики запускают линию часов, чьи механизмы полностью отливаются и устанавливаются микролюдьми, женщинами, вручную и с помощью миниатюрных инструментов.
Он показывает часы под стеклом, которые снимает оператор, осветив их вспышкой.
– Думаю, что в ближайшие месяцы для наших маленьких помощниц возникнут новые миссии. Скажу вам, что сами они с удовольствием берутся за новые миссии, которые позволяют им превзойти самих себя. Я услышал случайно разговор между нашими хирургами, возвращавшимися с новой, сложной и буквально ювелирной операции на головном мозге. Они рассказывали о том, что сделали, и старались поразить своих подруг, которые делают операции на дыхательной системе, явно менее сложные.
Давид показывает несколько фотографий, где крошечные женщины-хирурги работают в том, что похоже на паштет из розового миндаля. Одна из них, глядя в объектив, делает знак победы и поднимает черную опухоль, которую она только что удалила из ткани мозга.
– Вы хотите сказать, что у них есть своего рода коллективное соревнование?
– Они любознательны ко всему и стремятся к приобретению нового опыта. Они постоянно стремятся к совершенствованию.
– Это мотивация молодого вида, которую мы, люди, давно существующий вид, утратили… – признает журналист.
– Ну, что же, господа, я думаю, мы все посмотрели. У меня много своей работы, и, если вы позволите, мы на этом закончим наше интервью, – объявляет Давид.
Жорж Шара делает оператору знак выключить камеру, затем оба журналиста благодарят ученого и пожимают ему руку, а он провожает их к выходу.
Пока он смотрит, как они уходят, к нему присоединяется Нускс’ия.
– Ты им все рассказал? – спрашивает она.
– Почти все.
Молодая женщина внимательно смотрит на него.
– Нам нечего скрывать, – говорит она.
– Почти нечего.
Она берет его руку и прижимает ее к своей груди:
– Ты чем-то обеспокоен, Давид?
– Да.
– Все хорошо, наше предприятие процветает, у нас есть финансовые средства, наконец-то мы можем не беспокоиться об этом, я даже смогла послать деньги ассоциации, которая защищает интересы нашего племени в Конго, так же как Пентесилея смогла помочь своим сестрам в Турции и Иране. – Молодая пигмейка прислоняется к своему компаньону. – Что же тогда? Ну… попробую угадать… Эмма 109?
Он опускает голову:
– Она остановила ракету, направленную на Эр-Рияд, а в благодарность ее травили бешеными собаками. И вот уже год она живет где-то в канализационном коллекторе Нью-Йорка, спасаясь от преследований полиции.
– Давид, не думаю, что она смогла там выжить так долго, с крысами, кошками и собаками. Ее раненая подружка умерла первой, а она вслед за ней. Их тела никогда не смогут найти.
Давид задумчиво смотрит на Нускс’ию, затем нежно гладит ее:
– У меня так неспокойно на душе… но все случилось так быстро. Мы даже не оценили как следует последствия того, что мы совершили.
– У меня есть идея, как тебе успокоиться. Давай проведем сеанс с Ма’джобой.
Он вспоминает тот первый раз, когда под действием смеси из лиан и корешков растений по рецепту пигмеев он смог погрузиться в период одной из своих прежних жизней – в Атлантиде, восемь тысяч лет тому назад.
Он улыбается, а она достает коричневую смесь и традиционную трубку, которая позволит ему совершить путешествие во времени.
6. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ДЕТОУБИЙСТВО
В отсутствие контрацепции большинство цивилизаций Античности изобрели процедуры, призванные регулировать демографическую проблему.
У древних римлян новорожденного приносили и клали в ноги отцу. Тот осматривал его и решал, даст ли он младенцу свое родовое имя.
Если казалось, что у ребенка есть физические недостатки, если он был некрасивым, если это была девочка (что к тому же влекло за собой необходимость расходов на приданое), если у отца были сомнения в отношении своего отцовства или просто если он считал, что у него и так уже достаточно потомства, он мог отказаться давать свою фамилию ребенку. Ему не надо было обосновывать выбранное решение.
Не признанный отцом новорожденный после этого подвергался тому, что называли экспозицией, которая заключалась в том, что ребенка выкладывали на груду мусора на ближайшем перекрестке. Оттуда его могли забрать, чтобы его усыновила другая семья. Но чаще всего младенцев забирали работорговцы или сводники, которые растили его, чтобы он (девочка или мальчик) стал заниматься проституцией, или же ребенку отрезали конечности, уродовали его, чтобы он стал нищим. Если же никто не занимался младенцем, то он просто погибал от голода и холода на груде мусора или же его пожирали собаки и крысы.
Только у евреев и христиан было принято оставлять и растить всех детей, независимо от их физических данных, пола и состояния здоровья. Эта практика, кстати, вызывала презрение у римлян, которые приписывали это поведение «отсутствию отбора» в «примитивных» культурах.
В Японии также существовал ритуал отбора новорожденных. Действительно, в стране было не так много пригодных для земледелия площадей, и население часто страдало от голода. Поэтому сёгуны решили стабилизировать численность населения японского архипелага на уровне 30 миллионов жителей, числе, которое считалось идеальным по отношению к возможностям сельского хозяйства в стране.
