— Ты с ума сошла?
— Перед тем как начался пожар, Кабаи пошел наверх за пистолетами. Он там.
Рейн с трудом поплелся к дому, но в это время начали рушиться перекрытия, окно столовой разлетелось вдребезги, из пролома выпала человеческая фигура, ударилась о землю и откатилась в сторону.
Рейн оттащил человека подальше, и когда Микаэла опустилась на колени рядом с ними, перевернул тело.
— Кабаи! Ох, Кабаи, почему ты не выходил?
Он протянул ей деревянный ящик, который прижимал к груди.
— Я живу, чтобы служить, моя госпожа.
— Мы еще обсудим, как далеко ты должен заходить в желании доставить мне удовольствие. — Она вытерла подолом юбки сажу с его лица. — Тебе известно, что я довольно уступчивый человек?
— С каких это пор? — усмехнулся Рейн и лег на землю.
— Хорошо, что ты вернулся домой целым и невредимым. — Ее взгляд говорил о том, что серьезный разговор еще впереди.
— А ты могла бы сделать то же самое к моему приезду.
— Столько прекрасных вещей сгорело, — нахмурилась Микаэла.
— Их можно заменить. А тебя — нет.
Рейн провел большим пальцем по ее губам, приподнялся на локтях и поцеловал жену.
Кабаи тихо кашлянул, поднялся на ноги и жестом показал, что они могут продолжать.
Микаэла окинула его внимательным взглядом. Штаны прожжены на бедре, изорванная рубашка почернела от копоти.
— Ты не ранен?
— Со мной все будет в порядке. — Он даже не взглянул на свою обожженную руку.
— Нужно посмотреть, как остальные. — Рейн открыл ящик, проверил, заряжены ли пистолеты, затем протянул один Микаэле. — Возможно, эти мерзавцы еще тут.
Она кивнула и, опираясь на него, двинулась в сторону деревьев. Рейн взглянул на своих людей, с удовлетворением отметив, что Лилан практически не пострадал от огня и пуль.
— Слава Богу, негодница, — сказал подошедший Расти. — А вот Бушмара погиб.
Микаэла вскрикнула и, подбежав к мавру, упала на колени и откинула с его лица волнистые черные волосы.
— О нет, — всхлипнула она. — Кто-нибудь еще… пострадал?
Сержант опустил глаза, а Рейн молча поднял ее с земли.
— Скажи мне.
— Энтони жив, но Рене Жильбер умер. Она заплакала, не дослушав.
— Нет. О нет. Это моя вина.
— Не плачь, дорогая. — Рейн обнял жену и отвел в сторону.
— Будь они прокляты! — всхлипывала она, уткнувшись ему в грудь. — Прокляты!
— Никто же не мог этого предвидеть.
Она решительно кивнула, но слезы продолжали катиться у нее из глаз, и каждая была для Рейна словно острый нож.
— Никто не знал, что я была здесь… что мы были здесь. Кто мог это сделать?
Темпл кашлянул. Он стоял неподалеку и, держа в руке пистолет, осматривал местность.
— Боюсь, это моя вина, — произнес он. — Я не знал, что ты прячешь ее. Кто-нибудь мог проследить за мной.
— Ничего не поделаешь. — Рейн взглянул на жену и слабо улыбнулся. — Нельзя было столько времени держать тебя при себе.
— Если эти люди полагали, что ты похитил меня, то поджог дома не лучший способ вернуть заложницу семье, — гневно ответила Микаэла.
— Думаешь, охотились за тобой?
— Они несколько раз выстрелили в окно. В меня.
Она повернула голову, показывая царапину от осколка. Рейн осмотрел порез, вытащил кусочек стекла, затем оторвал рукав и прижал ткань к запекшейся ране.
— Я в порядке. — Микаэла оттолкнула его руки. — Наверное, они кинули в окно завернутые в горящую тряпку камни. Все произошло так быстро. Они продолжали стрелять, даже когда начался пожар. Я не могла выйти.
Рейн сел на землю, крикнув, чтобы привели лошадей. Слава Богу, конюшни не пострадали.
— Я скомпрометирована, — пробормотала Микаэла, теребя обрывок платья.
— Я стараюсь, — усмехнулся Рейн. Даже под слоем копоти и пыли он видел, как она покраснела.
— Думаю, «Сыны свободы» посчитали, что я выдала их секреты.
— Люди, которым ты помогала в течение трех лет, пытаются убить тебя?
— Я прекрасно сознавала опасность, когда ввязывалась в это дело, Рейн. И понимала, какие будут последствия, если меня поймают. Я представляю серьезную угрозу.
Ладно, он поставит в известность Николаса и теперь уже никоим образом не позволит жене снова ввязаться в их проклятые игры. Он увезет ее из страны. Немедленно. Рейн не мог придумать места безопаснее, чем Убежище.
Войдя в каюту, Микаэла взглянула на почерневшие стены, затем удивленно посмотрела на мужа. Тот смущенно кашлянул.
— Многовато… неконтролируемой энергии.
— Я рискую сгореть?
— Только если захочешь сама, — прорычал он ей в ухо и подтолкнул вперед.
Она сделала всего три шага, когда из-под скамьи вылезла пантера.
— Рейн!
Пантера негромко зарычала, обнюхивая ее обгоревшую юбку.
— Стой спокойно, — прошептал он.
— Она ручная! — громким шепотом сказала Микаэла. Как иначе животное могло оказаться здесь?
— Да. Раджин, это моя жена. Раджин подняла голову и села.
Микаэла протянула руку к великолепной морде животного. Пантера втянула носом воздух, наверное, почувствовала запах Рейна и ткнулась головой в ее ладонь. Микаэла улыбнулась, почесывая зверя за ушами, и Раджин негромко заурчала.
— Будем союзниками. Мы же с тобой девочки, — прошептала Микаэла.
Продолжая ласкать большую кошку, она снова окинула взглядом каюту. В прошлый раз она ничего не видела, кроме Рейна и его раны, поэтому сейчас внимательно рассматривала обстановку, в которой ей предстояло провести несколько днел. Слева длинный стол, окруженный стульями, вдоль стены шкафы с книжными полками, справа ниша с зеркалом в резной раме, комодом, тазом, маленьким столиком и скромных размеров ванной. Около кормового иллюминатора и правой переборки стоял письменный стол Рейна, кожаное кресло, потертый кожаный диван и пара таких же потертых стульев. Рабочий кабинет.
Единственным значительным предметом мебели была кровать с вырезанной на спинке эмблемой «Белой императрицы», балдахином и стойками с натянутой сеткой от москитов. Кровать напомнила об Индии. Бархатные покрывала, казалось, дразнили Микаэлу, и все случившееся в последние дни тут же забылось. Через несколько часов они с Рейном должны разделить это ложе.
— Твоя ванна готова.
Она вздрогнула, и Рейн мучительно остро чувствовал ее смятение. Когда же она наконец обретет мужество доверить ему свои тайны? Он подержал ладони над водой, от которой тут же поднялся пар, а Микаэла рассматривала человека, ставшего ее мужем. Очарователен, несмотря на грязь и усталость, в его стройном теле намного больше силы, чем казалось на первый взгляд. Ее восхищала его забота о людях, его доброта, которую он скрывал сам от себя, восхищала непоколебимая решимость. Он не терял времени на пустую болтовню, просто делал то, что необходимо, и всегда был на шаг впереди других. Когда Рейн достал ей мыло и полотенце, она поняла, какое это счастье назвать его своим мужем.
