Темпл усмехнулся и вышел в сопровождении Авроры и Рэнсома.
— Если я справляюсь с городскими бродягами, то вполне могу поухаживать за распутной шлюхой в штанах, — сказала брату Вива.
Когда все ушли, Микаэла посмотрела на сложенный лист. Красная восковая печать на сгибе доказывала, что его не вскрывали. Она села в кресло, потом зачем-то провела рукой по волосам, пальцы у нее дрожали. Микаэла вертела письмо, внезапно испугавшись его содержания и понимая, что счастью ее наступает конец.
— Ты собираешься открыть его? — спросил Рейн.
Микаэла кивнула. Она медлила. Ей хотелось снова оказаться в гуще сражения и остаться с мужем, любить его, ощущать, что нужна ему не только для того, чтобы подавать чай. Она замужем, какой прок от нее Николасу? Рейн не живет в Англии, только изредка наезжает туда, она уже не имеет доступа к ценной информации. Но ее работа не закончена. Если она желает покоя, то должна завершить свою последнюю миссию. Дядя ее злейший враг, и позволить ему добиться успеха — это равносильно поражению.
Рейн с трепетом наблюдал, как она ломает печать, разворачивает письмо, читает.
— Мне нужно в Англию. Я должна поговорить с Николасом.
— Зачем?
Микаэла вздернула подбородок, и он понял, что ему не понравится ответ.
— «Виктория» собирается отплыть из Англии с грузом золота. Жалованье солдатам. Николас об этом не знает.
Рейн выругался. Она уже пыталась отсылать Николасу записки, а когда он увозил ее от «мадам», настаивала на встрече с ним.
— Ты говорила, что доверяешь мне, но, по-моему, до сих пор не знаешь, что такое доверие. И давно ты хранишь эту тайну?
— С ночи после театра.
— А ты не задумывалась, что эта информация помогла бы найти того, кто хотел тебя убить?
— Это не имело отношения к двойному агенту, и такую информацию я могла доверить только Николасу.
Рейн снова отдалялся от нее, и Микаэла, вскочив с кресла, схватила его за руку.
— Я не могла сказать даже тебе. Замешанные в этом люди обладают гораздо большей властью, чем любой из нас. Пять высокопоставленных английских офицеров задумали напасть на «Викторию» и захватить груз золота. Они убьют любого, чтобы замести следы. Мой дядя один из них, вот почему он просил у тебя корабль. Я не могла доверять тебе, ведь у меня было подозрение, что и ты замешан в этом.
— Меня не интересует ваш мятеж.
— Ты связан с обеими сторонами, Рейн, а когда я хотела рассказать тебе, мы уже отплыли из Англии.
— Кто остальные?
— Пратер, Рэтгуд, Уинтерс и кто-то еще, кого я не смогла узнать. Он очень высокий.
— И что ты намерена делать?
— Остановить их.
— Зачем? Пусть берут золото. Англия обанкротится, и вы быстрее закончите войну.
— Это деньги для солдат, для их жен и детей. Я не отниму еду у младенцев и не хочу, чтобы семьи оказались в работном доме из-за того, что мой дядя слишком жаден.
Рейн смотрел в окно, не желая встречаться с ней взглядом.
— Я все расскажу Нику вместо тебя.
— Нет, они выйдут в море раньше чем через две недели. Это моя работа.
— Уже нет.
Ее спина выпрямилась.
— Я солдат, Рейн, я в армии и не стану уклоняться от своих обязанностей. Поэтому или ты передумаешь, или…
Он бросил на нее короткий пронизывающий взгляд.
— Или?
— Или я отправляюсь домой.
— Ты дома.
— Нет. Не дома.
— Тогда я советую привыкать. Ты не вернешься в Англию. — Рейн повернул голову. Его глаза были холодными, как зимнее море. — Никогда.
— Что ты сказал?
— Твоя жизнь в качестве Опекуна закончилась. Я твой муж, и мы будем жить на моей плантации на Мадагаскаре. С этого момента революция должна обходиться без твоего участия.
— Ты принял решение, не посоветовавшись со мной?
— Ради твоего же блага!
— Дерьмо собачье! — огрызнулась Микаэла. — Ты это делаешь ради себя! Когда мой дядя пинал меня, как надоедливую собаку, я держалась за революцию, и мысль, что я помогаю американцам завоевать свободу, поддерживала меня. Когда я вышла за тебя замуж, то не отказалась от этого. Когда я говорила, что люблю тебя, это не означало, что я перестала быть собой. Я не могу отказаться от своего долга. Я… мы неразделимы.
— Тебе это не принесет пользы.
— Неправда.
— Я позабочусь об этом.
Охнув, Микаэла попятилась. Неужели он предаст ее?
— Меня арестуют и казнят.
— Тогда оставайся там, где я сказал. Микаэла пришла в ярость.
— Не шантажируйте меня, Рейн Монтгомери! — звенящим от ярости голосом сказала она.
— Ты не оставляешь мне выбора, женщина. Тебя ищут! Моему ребенку будет грозить опасность.
Ее лицо исказилось от ужаса, когда она вспомнила разговоры, которые Рейн вел сегодня утром и несколько дней назад.
— Поэтому были те ночи? Ты просто хотел остановить меня? Да? Я думала, наш ребенок будет плодом любви, а не оружием.
— Я люблю тебя. И наш ребенок будет плодом любви.
— Мне больно от мысли, что нам придется расстаться хотя бы на секунду, но я приняла твою сторону. Когда ты признавался Рэну с Авророй, я была рядом. Я поняла твою потребность найти ублюдка, которого ты называешь отцом. И если ты захочешь его убить, я не перестану любить тебя.
— Пойми, раз Кристиан раскрыт, это стало еще опаснее. Ты не думаешь, что с ним работали несколько человек?
— Чендлер не представляет для меня угрозы.
— Тебя могут застрелить, едва ты ступишь на английскую землю.
— Тогда защити меня.
— Нет, я собираюсь в Марокко.
— Когда?
— С утренним приливом.
— Значит, если бы Темпл не прибыл, ты все равно уплыл бы без меня?
— Да, в твоем присутствии нет необходимости.
— Я твоя жена! Где же еще я должна быть?
— Здесь. В безопасности.
— Ты до сих пор не понимаешь, да? Точно так же, как тебе нужно найти отца, мне нужно закончить с этим. — Она встряхнула письмом. — Это мой Долг!
— Твой долг — это я.
— А твой, Рейн? Ты сам? Твои желания, стремления?
— Ты не покинешь остров, — медленно произнес он.
— Я должна.
— Никто здесь не посмеет бросить мне вызов, если я прикажу тебя не выпускать.
