Патрисия чувствовала, что в долгу перед ним.
Ведь это Брайан отыскал гробницу. А когда она запаниковала и бросилась бежать, остановил ее и успокоил. Он даже носил ее на руках, чтобы уменьшить боль.
Понимает ли он ее чувства? Вряд ли. Может, потом, когда-нибудь, в далеком будущем, он вспомнит о ней и поймет, что она любила его. И хоть это позволит ему избавиться от тягостных воспоминаний о той женщине, которая предала его любовь.
— Патрисия? — услышала она его мягкий голос.
— О чем ты хочешь знать?
Она затаила дыхание. Сейчас начнется! Он попросит рассказать, что на уме у Джессики.
— Скажи… — тихо произнес он, — почему ты красишь ногти на ногах?
На мгновение ей показалось, что она ослышалась. Наверное, это сон!
— Что-что?
— Я о твоих ногтях. Просто интересно: на руках ты ногти не красишь, даже бесцветным лаком. А на ногах красишь, покрываешь розовым лаком, я видел. Почему?
Патрисия почувствовала, что снова возвращается к жизни. Что ее сердце снова бьется, и бьется радостно от сознания того, что она в раю с мужчиной из какой-то сказки, ибо наяву такие не встречаются.
И все-таки (она ущипнула себя) я не сплю!
Значит, такие экземпляры все-таки встречаются — добрый, нежный, отзывчивый… Он ни словом не упрекнул ее за то, что она втянула его в эту авантюру с гробницей.
Нет, такого не бывает! В конце концов, он же мужчина! Значит, потребует чего-то взамен.
Но чего? Не секса. Это они вчера вечером уже проходили. Стоит ему немножко поднажать, и она не совладает с собой. Против его натиска она беззащитна. А он все-таки не стал ее ни к чему принуждать, зная, какие страдания она будет испытывать потом, когда осознает, что натворила.
И вот сегодня, сейчас. Она перед ним в долгу, и сама ему об этом сказала. Он захотел задать вопрос. Но не о планах ее сестры, не о чем-то, касающемся фирмы.
— Тебя интересуют моги ногти?
— Да, вчера вечером, в гостинице, ты собралась сказать мне, зачем красишь ногти. Но мы съехали на другую тему.
— Значит, это и есть твой вопрос? — Патрисия никак не могла понять, к чему он клонит.
— В принципе да. В зависимости от того, что ты скажешь, у меня, возможно, возникнет дополнительный вопрос.
— Вот оно что…
А она-то уже была готова поверить, что поселилась в раю, в раю, сотворенном специально для нее. Как же она ошибалась! Брайан вовсе не прекрасный Принц из сказки. Он сопровождает ее по поручению кузена, его задача — доложить брату обо всех ошибках, которые она совершит, нащупать ее слабое место. И, надо признать, Патрисия сильно упрощает ему жизнь.
Но с ногтями сложнее. Вчера вечером она бы за милую душу рассказала ему всю правду.
Они вместе посмеялись бы, на том бы все и закончилось.
Теперь же это целая проблема.
— Ну? Зачем же? — Брайану не терпелось получить ответ.
— Ни за чем. Просто так.
Он молчал. Отговорки его не устраивают.
— Правда, мне даже неудобно… Все это глупости!
— Все настолько глупо, что ты стесняешься сказать?
— Я… дала клятву.
— Клятву? — недоверчиво переспросил он.
Он перестал улыбаться.
— Кому же ты поклялась?
— Это, надо понимать, дополнительный вопрос?
— Кому? — не отступал он.
Как бы ей хотелось выдать какую-нибудь историю о тайном возлюбленном, которому она поклялась: лишь смерть разлучит нас. А в знак любви пообещала красить ногти розовым лаком.
Но Брайан, увы, не настолько глуп, чтобы поверить в эту бесхитростную ложь. Стоит ей слегка зардеться — и он поймет, что она лжет.
А лгать ему она не может и не хочет.
— Я поклялась… своему крестнику.
Брайан моргнул: слова Патрисии его явно удивили. В другое время она порадовалась бы тому, что застала его врасплох, но сейчас ей почему-то было не до радости.
— Зачем?
— Не все ли равно?
— Нет. Я хочу знать. Должен знать. Мне нужно знать о тебе все.
— Правда? — Патрисия вдруг испытала какие-то явно неуместные чувства. Почему-то обрадовалась, что Брайану нужно знать о ней все, обрадовалась, что она ему небезразлична. А потом вспомнила: его фамилия Лавджой, а у Лавджоев в крови — выведать слабое место противника, а затем побольнее по нему ударить. — Он учится в престижной школе в Сиднее и участвует в соревновании по баскетболу между школьными командами.
— А при чем тут ногти?
— Ты не дослушал. В этом месяце у них игра с самыми заклятыми врагами. Я обещала ему прийти поболеть за него. Но тут подвернулась эта поездка на Лазурный берег, присутствовать на игре я не смогла.
— И все-таки я не понимаю. Ногти-то при чем?
— Видишь ли, я обязалась сделать что-нибудь такое, что постоянно напоминало бы мне о нем. В знак того, что я о нем думаю и желаю ему победы. Он заявил, что я должна выкрасить ногти цветами их баскетбольной команды — синим, розовым и белым. — Патрисия взглянула на свои ноги и пошевелила пальцами. — Мне пришлось согласиться. А что мне еще оставалось? Но я, по крайней мере, уговорила его не красить мне ногти всеми тремя цветами.
— Сколько ему лет? — спросил Брайан.
— Будет восемь.
— И он играет в баскетбол?
— Полно ребят в его возрасте играют в баскетбол.
— Но не все столь сноровисто покрывают лаком чужие ногти. К тому же на ногах.
— Я тоже приложила руку к процедуре, сказала Патрисия.
В душе она молилась: только ради Бога не спрашивай, как его зовут.
Тут же, словно прочитав ее мысли, Брайан задал вопрос:
— Как его зовут?
Патрисия молчала.
— Его ведь зовут Морис, так?
Она кивнула.
— Поэтому ты не хотела мне ничего говорить?
Патрисия пожала плечами и отвернулась от него. Она подошла к водопаду, чтобы смыть соль с кожи. А еще ей не хотелось, чтобы он видел, как она боится хоть чем-то ранить его.
— Я использую свое право на дополнительный вопрос.
— Разве ты его уже не использовал, причем дважды?
— Это не было дополнительным вопросом.
Просто мне пришлось вытягивать из тебя каждое слово. А дополнительный вопрос совсем другой. Почему ты не покрасила ногти на руках? Почему не покрыла их хотя бы бесцветным лаком? Или цветным? Кто ранил тебя, Пат? Что он натворил такое, из-за чего ты скрываешь от всех свою красоту?
