Синие глаза Мартина потеплели, когда он заметил ее. Но может быть, это просто игра воображения?
— Эй, привет! — От его голоса у Стефани мурашки побежали по телу.
— Привет, — ответила она. Кивнув на пакет с продуктами, сквозь пластик которого просматривались упаковки с пивом, Стефани поинтересовалась:
— Вы на жидкой диете?
Мартин открыл машину и поставил сумку на сиденье.
— Какая рыбалка без пива?
— Так вот почему мой отец никак не может ничего поймать! Он всегда берет с собой только апельсиновый сок.
— Директора школ — исключение. Может быть, он просто неважный рыбак. — Мартин снова закрыл дверцу и посмотрел на нее пристальнее. — Вы говорили с ним о вашей передаче? Кажется, прошлой ночью вас беспокоило, что он об этом подумает.
— Я говорила с мамой. — Стефани покачала головой. — Сказать, что этот разговор был странным, — значит не сказать ничего.
— Они вне себя?
— Скорее… наоборот… — Она собралась было объяснять дальше, но затем прервала себя. — Господи, я приехала сюда вовсе не для того, чтобы грузить вас всем этим…
— Вы и не грузите меня. Это ведь я задал вопрос, помните?
Стефани посмотрела ему в глаза. Она ничего не выдумала. Они действительно излучали тепло. Темная синева превратилась в глубокий сапфировый цвет. Стефани медленно кивнула.
— Я… Наверное, я чего-то не понимаю.
— И это не дает вам покоя. Вы из тех женщин, которые все анализируют, пытаются понять, почему люди делают то, что делают.
Стефани удивленно посмотрела на Мартина.
— Откуда вы это знаете? Он улыбнулся. До сих пор Стефани не обращала внимания на то, какие красивые у него губы.
— Я не читаю мысли — просто это очевидно. Вы явно без конца думаете об этом. — Он легонько повел широкими плечами, и майка натянулась на его груди. — Зачем, спрашивается? Просто примите все как есть. Они довольны, вы довольны, и — я не сомневаюсь — у вас получится великолепная передача. Просто делайте ее и не мучьте себя вопросами.
— Вы так всегда и поступаете? — спросила Стефани.
— Как правило, да. Зачем зря ломать голову? Все равно от судьбы не уйдешь, верно?
Стефани снова медленно кивнула. Возможно, он прав. Возможно, иногда она действительно слишком копается в причинах и следствиях. Если родители приняли передачу, а Дженетт хочет, чтобы ее делала именно она, ей следует чувствовать себя счастливой. Начальница сказала, что это ее шанс вырваться из Стонвилла. Так почему же она не прыгает от радости?
Они молча стояли под палящим солнцем, пока Стефани не поняла, что Мартин неотрывно смотрит на нее. Она заморгала и, выйдя из задумчивости, произнесла:
— Я остановилась только для того, чтобы поблагодарить вас. Вы так быстро ушли вчера, что я не успела этого сделать. Спасибо, что побыли у меня до прихода Фрэнка.
Он приложил пальцы к бейсболке, шутливо отдавая честь.
— Никаких проблем. Я просто оказался ближе всех.
— Вы были полицейским репортером в Мемфисе?.. Так и познакомились с Фрэнком?
— Верно. Двадцать лет в мемфисской «Сан».
— А теперь?
— Теперь я вышел в тираж. — Он кивком указал на пакет с продуктами. — Рыбачу и пью. Отныне это моя работа.
Стефани не подумав воскликнула:
— В тираж! Вы слишком молоды для этого! Мартин усмехнулся.
— Спасибо за комплимент. К сожалению, вы ошибаетесь. Мне почти сорок, а это очень почтенный возраст для полицейского репортера. Особенно подбитого репортера, которого, как известно, ноги кормят.
Стефани быстро опустила глаза.
— Подбитого?
Он дотронулся рукой до верхней части бедра.
— Длинная история. Похоже, лучшие мои деньки позади. По крайней мере, до тех пор пока не поправлюсь.
Стефани собралась было расспросить его о том, как все случилось, но остановила себя. Не ее это дело. И потом, почему ее так интересуют подробности жизни этого мужчины? Ведь она не пытается наладить с ним отношения, просто остановилась, чтобы поблагодарить его.
— Будут какие-нибудь проблемы, можете запросто звонить. Я владею не только ручкой, но и стреляю по-прежнему метко.
Она улыбнулась.
— Так и сделаю. Правда, надеюсь, что обойдется без стрельбы. Думаю, меня просто хотели немного попугать.
— Никогда нельзя сказать наверняка. Запомните мой номер.
Через пять минут он уехал. Стефани смотрела, как джип исчезает в облаке пыли. Она почти надеялась, что Мартин заговорит о барбекю, о котором заикнулась Саманта, но он этого не сделал. Испытывая легкое разочарование, Стефани повернулась и зашагала к продуктовому магазину.
Фигурка Стефани в зеркале заднего обзора все уменьшалась и уменьшалась. Все-таки в ней определенно что-то есть, думал Мартин. Ей не терпелось вырваться из привычной обстановки, но он подозревал, что глубоко внутри она не так уверена в своем желании. Сексуальный голос и уверенные манеры — это одно, но в мягких карих глазах таилась беззащитность, которую и не заметишь, если не вглядишься.
Тряхнув головой, он направил джип к выезду из города. У него нет времени вглядываться. Он не хочет вглядываться. Меньше всего ему нужны сейчас трудности в лице женщины вроде Стефани Митчелл. Он оказался на обочине, готов поднять лапки кверху и позволить жизни катиться мимо. А она, наоборот, стремится вырваться из тесного мирка и повидать жизнь. Кроме того, ее передача, видимо, все же станет отличной стартовой площадкой, и Стефани вылетит из Стонвилла, словно ракета. Она не может связывать себя серьезными отношениями — тем более с ним.
Мартину почему-то вспомнилось разбитое окно в гостиной Стефани, вызвав у него неприятное чувство. Она, разумеется, готова идти вперед, но тот, кто бросил камень, может помешать ей.
Глава 4
К тому моменту, когда Стефани вернулась вечером домой, Том Эпплтон уже успел побывать у нее и уйти. Панорамное окно было восстановлено во всей своей красе. Вид на озеро, открывающийся из него, был столь же мирным и успокаивающим. Стефани сняла костюм и надела шорты и майку. Захватив горсть корма для рыбок, она босиком спустилась к воде, как делала каждый вечер.
Пока она дошла по длинным мосткам до конца, вода уже кипела серебряными всплесками. Особенно голодные и нетерпеливые рыбки выпрыгивали высоко в воздух. Стефани бросила корм и уселась наблюдать. Гранулы продержались на поверхности всего несколько секунд, а затем исчезли в голодных пастях.
Расставшись с Мартином, она по пути домой заехала в церковь и поговорила с отцом. Он не мог уделить ей много времени, но все же посидел с ней, ведя себя так же ласково и заботливо, как обычно.
