— Как ты отнесешься к тому, чтобы поехать в рыбачий домик и заняться кулинарией?
При звуках знакомого чувственного голоса Стефани поняла, что утреннее недоразумение забыто.
— Я не умею готовить, — призналась она. — Ты бы умер с голоду, если бы полагался на меня в вопросах кухни.
Мартин усмехнулся, и взгляд этих ярко-синих глаз мгновенно пробудил в ней желание.
— Я говорю о кулинарии иного рода… Она преодолела два шага, разделявшие их, и просунула руку ему под локоть, бессовестно строя глазки и совершенно забыв о причинах, по которым ей нужно бежать от Мартина сломя голову.
— В таком случае, — заявила она, — я в полном твоем распоряжении.
Двадцать минут спустя они затормозили перед лачугой Фрэнка. Мартин внес продукты и поставил их на кухонную стойку — но этим все и ограничилось. Он протянул руки к Стефани, и она с готовностью упала ему в объятия, чувствуя, как колотится ее сердце, и раздувающимися ноздрями жадно вдыхая такой знакомый теперь запах Мартина.
Он нежно обхватил ладонями ее голову и заставил посмотреть ему в глаза.
— Я мечтал об этом целый день, — сказал Мартин. — С той минуты, когда высадил тебя утром у радиостанции, и до этого самого мгновения. Что ты со мной делаешь, Стефани Митчелл?
— Я не собиралась ничего делать…
— Но сделала, не так ли? Стефани кивнула.
— Наверное… то же самое ты сделал со мной. Я не планировала того, что случилось.
Он стал жадно целовать ее. И Стефани потонула в ощущениях, доставляемых его губами, его языком, настойчивым и требовательным. Ее тело непроизвольно отвечало на эти прикосновения. Она не могла сказать «нет» этому мужчине.
Мартин наклонился и, подхватив Стефани на руки, понес из крохотной кухни в глубину дома. Стефани положила голову ему на грудь, обхватив руками шею. Ах, если бы так было всегда, подумала она.
Мартин осторожно усадил Стефани на край кровати и встал перед ней на колени, потянувшись к пуговицам на ее костюме. Медленно, одну за другой, он расстегнул их все, затем распахнул жакет и освободил ее от черного лифчика.
Как-то вдруг Стефани поняла, что на этот раз все будет иначе. Ее охватила дрожь предвкушения, когда она поняла почему. Лицо Мартина выражало такую целеустремленность, такое настоятельное, однако изо всех сил сдерживаемое желание, что Стефани даже немного испугалась. Она спросила себя, что будет, когда он даст себе волю.
Долго гадать ей не пришлось. Мартин рывком привлек ее к себе и зарылся лицом в ее груди, жадно целуя их. Затем его губы переместились к соскам, сначала к одному, потом к другому. Он оттягивал их, покусывал зубами, заставляя Стефани хотеть все большего и большего.
Когда она поняла, что уже не в силах выносить этого, Мартин вдруг резко отпрянул, одновременно сорвав с нее жакет, и куда-то отбросил его. Юбка последовала за жакетом, и Стефани вдруг обнаружила себя стоящей у кровати только в трусиках и в босоножках на высоких каблуках.
Через несколько мгновений Мартин тоже разделся. Стефани прижалась к нему всем телом, в то время как он гладил ее по спине со все растущим нетерпением. Затем его рука скользнула в трусики, и Стефани застонала, когда его пальцы нашли горячую влажную плоть и стали ласкать ее.
Стефани вдруг обмякла, и Мартин отпустил ее. Она заскользила вниз по его телу, проводя руками по широким плечам, мускулистой груди, плоскому животу. Опустившись на колени, Стефани сжала в ладонях твердую восставшую плоть. Настала его очередь застонать. Несколько секунд спустя Мартин, задыхаясь, отстранил ее.
Они упали на кровать, и Стефани потянулась к Мартину, чтобы обнять, но тот покачал головой. Прижав ее руки к кровати, он стал целовать ее груди, живот, опускаясь все ниже и ниже, пока не нашел точку средоточия ее желания. Стефани вскрикнула…
Но вот Мартин остановился, подтянул Стефани к краю матраса и вошел в нее.
Она задохнулась и, неосознанно подняв ноги, обхватила ими талию Мартина, чтобы еще теснее слиться с ним. Ничего подобного она прежде не испытывала. Никогда еще не хотела так мужчину, не нуждалась в нем. Мартин вонзался в нее, их бедра ударялись друг о друга, движения становился все быстрее, горячее, глубже.
Стефани хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно. Но когда темп ускорился до невозможного, она почувствовала, как внутри словно что-то взорвалось и сладкая судорога пробежала по телу. Мгновение спустя Мартин, содрогнувшись, простонал ее имя. Он упал, прижавшись щекой к ее влажной горячей шее.
Так они и застыли, словно олицетворение удовлетворенной страсти. Наконец Мартин приподнялся, опершись на руки, и посмотрел на Стефани блестящими глазами из-под тяжелых полуопущенных век.
Он заговорил медленно, почти неохотно — Стефани поняла это позднее. А в тот момент голова ее кружилась от его прикосновений, от ощущения его в своем теле, и она не распознала эмоций, звучащих в голосе Мартина. Она слышала только слова.
— Ты офигительная женщина, Стефани Митчелл.
Она ошеломленно уставилась на него, ее грудь судорожно вздымалась и опускалась.
— Ч-что? Что ты сказал?
Его усмешка была медленной, ленивой, и от нее у Стефани еще больше закружилась голова.
— Я сказал, что ты потрясающая. Мне так нравится, как ты выглядишь сейчас — с затуманенными глазами, с опухшими губами, со спутанными волосами! Мне так нравится, как ты пахнешь — сексом и влажными простынями… Мне нравятся даже красные босоножки, которые ты так и не успела снять. — Мартин склонился и нежно поцеловал ее, не отрывая пристального взгляда от глаз Стефани. — Мне кажется, я влюбился в тебя, — мягко добавил он. — Что, черт возьми, мы будем со всем этим делать?
Глава 10
Мартин никогда раньше не видел радиостанцию изнутри, поэтому, когда Фрэнк позвонил ему и попросил о помощи, с готовностью согласился встретиться там с другом. В понедельник утром они вместе вошли в холл и, дружно поскрипывая ботинками, подошли к столу регистратора. Фрэнк уже объяснил, в чем заключается их задача. Шериф хотел расспросить Анджелу Браун о коробке шоколада и о Колине Уэйнрайте, передавшем ее Стефани. В Мемфисе, когда им случалось работать вместе, именно Мартин с ходу определял, лжет человек или говорит правду. Хотя с тех пор, как сказал Фрэнк, он усовершенствовал свои умения, однако еще одно мнение не повредит. Мартин был рад оказать услугу другу, но вместе с тем спрашивал себя, не пригласил ли его Фрэнк только для того, чтобы успокоить. Ведь Мартин ясно дал ему понять, что с нетерпением ждет хоть каких-нибудь результатов расследования происшествий со Стефани.
Анджела Браун уставилась на них поверх барьера, отделяющего ее стол от остального холла. На ней были наушники и темно-синее платье с белым воротником, который врезался в шею. Поверх белоснежных кружев свисало несколько цепочек.
