Я протянул руку и заскользил пальцами по ее коже, такой гладкой и шелковистой, прохладной и жгучей одновременно. Все ощущения необычайно обострились, и все тело напряглось в предвкушении. Она ответила мне прикосновениями нежными, как касания перышка. Я страстно застонал, не в силах сдержать возбуждения, которое вызывали такие чудные ласки. Это подстегнуло ее, руки Майи скользнули по моим бедрам, и она крепко прижала меня к себе.
Не знаю, что со мной происходило, но эти жгучие касания, ее смелость и сила и то, как играла она моим вздыбившимся достоинством, просто оглушило. Всего несколько секунд – и я упаду в бездну страсти! Но этого мне не хотелось. Хотелось продлить сладостные мгновения как можно дольше. Я взял себя в руки, насколько это вообще было возможно, встал с ложа на колени и притянул ее к себе… Нескольких движений хватило, чтобы лишить ее одежд. И лишь обруч с головной накидкой она не позволила снять. Не вставая с колен, я повернул ее спиной к себе и легонько толкнул. Она вскрикнула от неожиданности, упав на живот. Но я был рядом и не позволил ей подняться, только откинул в сторону густую гриву волос. Сначала я покрыл поцелуями ее шею, а затем начал медленно целовать спину, двигаясь вниз вдоль позвоночника. Потом стал ласкать нежные изгибы ее бедер.
– Что ты делаешь? – спросила Майя, когда я, не удержавшись, игриво ее укусил. Хотя было заметно, что ей нравятся мои ласки.
– Не будь такой нетерпеливой, – шепнул я. – Я не сделаю тебе больно. Есть много способов приносить удовольствие друг другу.
Я гладил ее, то тут, то там касался кожи, пылающей от страсти. Теперь она вся принадлежала мне, я любовался изгибами ее изысканно-прекрасного тела и сам горел в огне вожделения. Затем я прижался к ней и, наклонившись, поцеловал ее шею, спину, сжал ее груди обеими руками. Она напряглась, почувствовав, что я вхожу в нее.
– Твое лоно горит жаром. Я не знаю, как долго смогу ласкать тебя.
– Я помогу тебе, просто отдайся чувствам.
Я скользнул сквозь ее нежные складки, вырвав из ее горла страстный стон, и почувствовал, что она расслабилась. Осторожно двигая бедрами, я полностью погрузил в нее свой жезл страсти. Внутри она была влажной и нестерпимо горячей, но я чувствовал, как она радуется нашему соединению. Мне было так хорошо с ней, что приходилось держать себя в руках, чтобы не излиться сразу же.
Охнув, Майя повела бедрами навстречу.
– Не надо, – простонав, смог попросить я. – Подожди, пока я немного остыну. Ты хоть понимаешь, как мне хорошо с тобой?
– Надеюсь, так же хорошо, как и мне с тобой.
Напрягая бедра, я начал двигаться, глубоко входя, двигался вперед-назад, все сильнее и сильнее. Кровь стремительно неслась по моим жилам, но я все продолжал, впившись пальцами в ее бедра, чтобы удерживать равновесие. Я чувствовал, что наслаждение уже близко, но сжал зубы и постарался контролировать себя.
– Синдбад, не сдерживайся…
Страсть распаляла ее все больше. Потом ее глаза расширились, тело напряглось, и она начала кричать, впившись острыми ногтями в мои ноги. Но боли я не ощутил – было лишь наслаждение, что соединило двоих. Я почувствовал всю силу ее страсти и излился вместе с ней, но продолжал двигаться до тех пор, пока чувствовал спазмы ее мышц. Когда она обессиленно упала передо мной, я лег рядом. Моя грудь тяжело вздымалась. Я пытался понять, хватит ли у меня сил еще на один вздох, но в этот момент Майя поднялась с кошмы, провела рукой по моей груди, и тут я почувствовал, что опять жажду ее тела. Словно не было ничего, словно это первое прикосновение, которым она одарила меня.
Майя пустила в ход и руки и губы, я извивался и стонал, пытаясь удержать ее и соединиться с ней, но она уворачивалась и этим возбуждала меня еще сильнее. И когда я уже был готов наброситься на нее, она опрокинула меня на спину и села верхом.
Ее глаза сияли от затаенного восторга.
– Теперь пришла моя очередь мучить тебя.
Я вздрогнул от нового приступа страсти, а она довольно улыбнулась. Опустив голову, она провела языком по моим губам. От неожиданности и опаляющего наслаждения я вскрикнул. Она стала медленно покрывать мое тело поцелуями.
– Ты не должна этого делать, прекраснейшая, – выдохнул я.
Она подняла голову.
– Но я этого хочу.
Она продолжала нежно ласкать мой жезл до того момента, когда я, не в силах более терпеть эту сладкую муку, притянул ее к себе и глубоко вошел в сочащееся влагой лоно. Майя задыхалась. Майя стонала. Майя отвечала страстью на каждое движение моего тела. И тут внезапно нарастающее возбуждение в ее теле распалось на тысячу ярких звезд мерцающей радости. Ее тело напряглось, когда я выкрикнул ее имя, а потом прекрасная закрыла глаза, чтобы насладиться моей страстью.
Майя откинулась на подушку за спиной. Глаза ее наконец потеплели.
– Не пытайся понять, что с тобой происходит. – Сама нежность говорила устами этой женщины. Никогда прежде я не встречал такой искусной соблазнительницы: ей хотелось подчиняться и подчинять ее себе, ей хотелось угождать и быть с ней требовательным. Но сейчас я мог только смотреть на нее – все силы до последней капли отдал я огню этой страсти.
– Но ответь мне, Майя, свет очей, кто же ты такая и откуда ты взялась…
– Завтра, когда взойдет солнце и караван тронется в путь, постарайся вспомнить все, что было с нами только что. А к концу пути, обещаю тебе, ты все поймешь.
– А ты? Где будешь ты?
– Ты будешь видеть меня каждый день…
– И каждую ночь? – Безумная надежда на то, что теперь эта женщина навсегда принадлежит мне, появилась в моей душе.
– О нет! – Майя посмеялась от души над моими мальчишескими желаниями. – Но я еще напомню о себе. Напомню тогда, когда ты все поймешь. Обещаю. А сейчас отдохни.
Сладкие как мед уста на миг прижались к моим губам. Прохладный свет серо-голубых глаз на миг обволок меня, а теплая ладонь коснулась лба.
– Спи, багадур…
Не в силах противиться, я погрузился с темный сон без сновидений.
* * *
– Проснись, Мореход, проснись! – Грубый голос совсем не походил на голос прекрасной Майи, а рука, что сильно трясла меня за плечо, ничем не напоминала лилейных рук прекрасной незнакомки.
– Что случилось? Почему ты трусишь меня, как мешок?
Лицо предводителя каравана прояснилось
– Слава Аллаху всемилостивейшему и милосердному! Ты был словно опоен зельем. Я уж подумал, не появились ли ночью на нашей тропе ученики Горного старца
[8]
. Но нигде не видно было чужих следов.
