Для визиря же пролетевший год стал годом бесконечных открытий. Он много раз говорил мне, что никогда не встречал утро так радостно, что никогда еще школярство не казалось ему столь сладким. Фарух молчал. Но на его лице лежала печаль. Такая же печаль все чаще омрачала и лицо нашей прекрасной учительницы сказок и преданий. Когда я спросил об этом своего давнего друга, Фарух мне сказал:
– Да, Синдбад, мудрый Синдбад, ты прав! Чем дольше мы здесь, чем больше я узнаю прекрасную Шахразаду, тем горше мне думать о том дне, когда покинем мы гостеприимный Чиао-линь. Ведь тогда придется мне расстаться с Шахразадой, светочем очей моих и душой мудрости. И она тоже печалится, когда думает об этом дне.
– Но, друг мой, ведь мы же еще не собираемся покидать древнюю Атлантиду, что же сейчас думать о расставании?
– Я думаю об этом все время, когда не вижу мою звезду… Но скажи мне, Синдбад, а когда мы покинем приют мудрости?
– Не знаю, Фарух, сейчас я вижу лишь, что мы познали ничтожно мало. Я понимаю, что мы до сих не нашли той мудрости, о которой смогли бы рассказать халифу…
– Синдбад, подумай сам. Ведь мы здесь можем остаться навсегда! Ибо чем более мы узнаем, тем более понимаем, что наше незнание куда огромнее, чем наше знание. Это же настоящая ловушка! Погоня за каждой новой идеей, за блестящим расчетом, за точным анализом движения светил бесконечна. Мы же никогда не сможем отсюда выбраться!
Я задумался о словах своего друга. Да, наши прекрасные учительницы каждый день говорили нам это. И только сейчас я начал понимать, что они и в самом деле искусно заманили нас в западню. Даже пожелай мы остановиться, у нас уже не было бы шанса – погоня за знаниями оказалось самой увлекательной из погонь, доступных человеку.
– Что же нам делать, Фарух?
– Нам надо бежать отсюда, Синдбад. Бежать сейчас, пока еще не вся душа отдана этим коварным женщинам. Пока у нас есть еще хоть капля сил, чтобы сопротивляться соблазну нового знания.
В тот же вечер я заговорил об этом с визирем. Абу Алам слушал меня очень внимательно, не перебивая. А выслушав, сказал:
– Любезный Синдбад, я и сам давно уже замечаю это. Наши прекрасные хозяйки, полагаю, совершенно сознательно заманили нас сюда. Они ничего от нас не скрывают именно потому, что считают, что мы отсюда никогда не сбежим. И боюсь, что так оно и есть. Я говорю тебе эти слова, но в моей душе ничто не кричит о долге перед халифом, мне хочется лишь нового дня ученичества…
– Что же нам делать, премудрый визирь?
– Боюсь, что Фарух прав. Вам надо бежать… Вас ждут дома жены, дети. Вы дали слово халифу, да хранит его Аллах всемилостивейший и милосердный…
– Нам бежать? А тебе?
– Боюсь, что я увяз, как увязает пчела в сладком меде. Страшно мне говорить такое вслух, но чувствую, что это правда.
Я ушел от визиря опечаленный и встревоженный.
Прекрасная Зара, почувствовав, что со мной творится, пыталась меня отвлечь от тягостных мыслей. Но самые искусные ласки не могли развеять страшную мыслю о ловушке.
Утром я снова говорил об этом с Фарухом и визирем. И чем больше мы думали об этом, тем яснее понимали, что бегство – единственный выход. И печалился я лишь о твердой решимости нашего друга Абу Алама остаться здесь.
– Что ж, визирь, ты самый мудрый из нас. Твои решения для нас бесспорны. Но как же убежать нам?
– Об этом я еще не думал, друзья мои.
– А вот я подумал, – сказал Фарух. – Я говорил об этом сегодня ночью с Шахразадой, и она обещала нам помочь. Она отвлечет Софию и укажет путь по подземелью.
– Да будет с ней благодать! Но как же у нее хватит душевных сил расстаться с тобой?
– А вспомни то, что год назад говорила нам София – женщины мудрее и бескорыстнее мужчин. Они отдают себя любому делу, не требуя взамен ни благодарности, ни награды. Так же они относятся и к тем, кого любят – отдают себя, не требуя ничего взамен…
– Вот еще чего боюсь я, друзья. – Визирь задумчиво прошелся по дорожке. – Ведь прекрасные хозяйки этого места очень быстро обнаружат ваше исчезновение и попытаются вернуть нас.
– Зачем? Ведь они нас здесь не запирали. И никогда не говорили, что мы не сможем покинуть стены Чиао.
– Вспомни, Синдбад, уходил ли отсюда кто-нибудь?
Я замолчал. Нет, я не помнил, чтобы за эти стены ушел хоть один человек. Знания были сильнее замков.
– Что ж, значит, нам надо придумать такой план, чтобы нас не хватились как можно дольше. Скажи мне, Фарух, а твоя Шахразада ни разу не говорила тебе, что она мечтает сбежать отсюда?
– Нет, но много раз говорила, как тоскует по прекрасной родине, которую покинула так давно…
– Значит, она хочет покинуть это место… Тогда, наверное, вам придется взять ее с собой. А я останусь и постараюсь сделать так, чтобы ее отсутствия не заметили как можно дольше. Постараюсь хоть так отплатить прекрасной наставнице за ее самоотверженность.
План визиря оказался прост, но в то же время мудр. В тот час, когда мы должны были переодеваться, чтобы изучать на северной лужайке искусство боя с мечом, мы собрались вместе в комнате у Фаруха. Бледная, но настроенная очень решительно, Шахразада уже ждала нас там.
Девушка обменялась одеждой с визирем, и мы вчетвером поспешили к северной лужайке. Примерно на полдороге свернули к каменному идолу, что символизировал всевластие времени. Дважды ударила Шахразада о плиты подножия, и они бесшумно раздвинулись. Первой ступила в подземелье девушка, бросив благодарный взгляд на визиря. Затем Фарух обнялся с визирем и я, не в силах высказать благодарность мужеству Абу Алама, спустился в подземелье. Плиты начали смыкаться над нами.
– Прощайте, друзья, – услышал я голос визиря. – Поклонитесь прекрасной земле нашего халифа. Я постараюсь как можно дольше отвлекать Софию и ее помощниц. Вам надо торопиться. Синдбад, помни, что я слышу твои мысли очень далеко и еще долго смогу говорить с тобой.
Каменный коридор был чистым, но все равно стало ясно, что им давно никто не пользуется. Мы бежали со всех ног, хотя еще и не понимали, от чего спасаемся. Шахразада показала вперед:
– Вон там коридор упирается в лабиринт. Если бы вы убегали без меня, здесь бы и остались. Сама София показала мне выход. Надо торопиться. Вместе с сумерками закроется и вход в подземелье.
«Спешите, Синдбад, – донесся до меня голос визиря. – Ваше исчезновение обнаружено. Теперь каждая минута на счету. Пока еще не заметили бегства Шахразады. Все думают, что она – это я. До темноты вам надо выбраться из подземелья. Если сможете – дальше только путь в порт. И домой…»
Столько тоски прозвучало в этом безмолвном прощании, что сердце мое сжалось. Не так, видно, легко далось визирю расставание. Не так сладок был мед знаний, чтобы остаться навсегда в неведомой земле…
Обогнув каменный лабиринт-ловушку, мы вскоре вышли из-под земли. Ни с чем не сравнимый запах моря яснее ясного говорил, что мы на берегу. Но как же нам пройти в порт? Как найти свой корабль (если его еще не утопили ленивые атланты)?
