– От первого города, где мы могли бы найти достойный царских сыновей приют, нас отделяют всего десять дневных переходов. Да, девять ночей нам придется довольствоваться лишь шатрами и толстой мягкой кошмой. Но в столице сопредельного царства нас будут ждать все положенные почести. Мы позволим себе небольшой отдых и отправимся дальше, на полночь… Я думаю, что, если Аллах будет к нам милостив, за месяц мы должны достичь Карса, вот здесь…
Палец Саида показал куда-то между двумя светло-синими пятнами на карте. Говоря откровенно, Мансур никогда не был силен ни в знании древних земель, ни в том, что изображено на картах. Быть может, Саид был прав. А, быть может, не был… Важно лишь то, что брат знал, куда их отправляет отец. И потому Мансуру, наследнику престола, можно было не беспокоиться о деталях. Он знал, что все это – заботы его преданного Саида.
А потому мысли царевича вновь вернулись к тому, что беспокоило его более всего – где найти старшего сына царя и как узнать его среди всех остальных молодых мужчин подлунного мира? Снова ему вспомнились слова матери: «Помни, ты единственный сын царя Омара, который должен остаться в живых!»
И царевич Мансур подумал: «Да будет так! Никто ведь не сказал мне, что я должен найти старшего сына царя завтра… и даже через месяц. Я буду странствовать, пока не найду его. Или пока не узнаю, что его нет среди живых этого мира. Аллах великий и милосердный поможет мне в моем правом деле!»
Увы, дело царевича Мансура было отнюдь не правым. Но царица Амани могла бы гордиться своим сыном – ибо он стал настоящим царевичем именно в тот миг, когда дело убийства начал считать правым.
Воистину горестной для страны Ал-Лат стала ночь рождения первенца царя Омара. Ибо она, как и говорило предсказание, принесла бедствие. Пусть это бедствие было не заметно простому глазу, Но от этого оно не становилось менее страшным. В царских покоях поселилось пренебрежение человеческой жизнью. И можно ли найти бедствие более страшное, чем расчетливое кровопролитие на пути к цели? Грех царя Омара, грех отказа от собственной жены и маленького сына повлек за собой новые грехи… И одному Аллаху известно, остановится ли когда-нибудь это кровавое колесо. Путь даже для одной лишь благословенной и прекрасной страны Ал-Лат, да хранит ее своей милостью великий и милосердный Аллах!
В то время, когда царевич планировал убийство старшего брата, а Саид, его друг, – дорогу к первому из больших городов, достойных принять царских сыновей, в покоях царицы появился посланник мудрого звездочета. Достойный Назир просил царицу об аудиенции.
Царица не удивилась этому, более того, она ждала, что звездочет вскоре придет в ее утреннюю приемную – ведь она сама попросила рассчитать день и час, когда каравану должно тронуться в путь. Ибо царица искренне считала, что необходимо предусмотреть все мелочи, дабы странствие обожаемого сына и его брата проходило так, как это пристало детям самого царя Омара, да хранит его Аллах милосердный своей благодатью. Ведь погоня за старшим царевичем, что была истинной целью странствия Мансура, предстояла долгая. А потому было, в сущности, безразлично, когда ее начинать. Так пусть же звезды сами правильно встанут на небе, предвосхищая успех сына царицы Амани.
Повинуясь знаку царицы, в покои с поклоном вошел Назир-звездочет. А вместе с ним появился и младший сын Ясмин, Валид.
– Да благословит каждый твой день великий и милосердный Аллах, о добрая царица!
– Приветствую мудрейшего из мудрейших, умнейшего из умнейших!
В сущности это был вовсе не обмен любезностями. И царица, и звездочет отдали дань традициям. На самом деле Назир никогда не уважал царицу. Несмотря на уверения дочери, прекрасной Ясмин, да будет светла в веках ее память, что Амани добра и внимательна, звездочет всегда чувствовал, что за каждым поступком царицы, пусть и самым благородным, скрыт холодный расчет. Назир видел, что Амани – из тех людей, которые могут извлечь для себя выгоду всегда, главное лишь – под правильным соусом подать даже самое неправедное дело. Увы, это были лишь догадки.
Потому и не любил Назир царицу. Но, понятно, ослушаться ее повеления он не мог. Пусть повеление было замаскировано красивыми словами, но от этого оно не переставало быть приказом венценосной особы. И потому Назир несколько долгих часов, не разгибаясь, составлял таблицы и гороскопы, пытаясь по блистательному пути далеких звезд увидеть, будет ли так же блистателен путь царевича. О, если бы только он знал, зачем на самом деле царица отправляет сына! Быть может, тогда бы он попытался как-то более пристально прочитать письмена ночных светил. Но увы, Назир, сделав все предельно правильно, был не очень внимателен к голосу Вселенной.
– Благодарю за добрые слова, мудрая царица! Вот здесь – расчеты для царевича. Он сможет прочитать, когда следует выходить и в какой день что делать, дабы путь был гладок и быстр.
Царица развернула свиток и попыталась понять, что же там написано. Говоря по секрету, Амани была не сильна в чтении. И потому она сделала вид, что просматривает текст. Выждав положенное, по ее мнению, время, она свернула пергамент и подняла глаза на Назира.
– Ну что ж, звездочет, я довольна результатами твоих трудов. Моему сыну будет куда легче, если он сможет каждый день сверяться с твоими, мудрейший, советами.
– О нет, госпожа. Это всего лишь советы далеких звезд.
– Но ведь ты же смог их постичь… – В голосе царицы стало чуть больше яда, но Назир этого не заметил. Или не захотел замечать. – Благодарю и тебя, великолепный ученик нашего звездочета! Вижу, что и ты приложил руку к этой сокровищнице!
– Довольно ли твое царственное величество?
– О да, мудрец! Твоя работа достойна самой большой награды. Чего ты хочешь?
«О Аллах, о чем она спрашивает? Нет в целом мире такой силы, чтобы подняла из мрака могилы мою прекрасную дочь, мою Ясмин… А более мне уже ничего и не надо!»
– Благодарю тебя, добрая царица, за такие слова. Я старик и имею уже все, что только может иметь человек. Но у моего внука, Валида, есть просьба.
– Я слушаю, мой мальчик.
Юноша сделал шаг вперед и решительно сказал:
– О добрая царица, великая Амани! Разреши и мне отправиться в странствие вместе с царевичем и старшим братом! Поверь, я не буду обузой! Я знаю наречия и языки всех стран, через которые проляжет караванная тропа! Я знаю и традиции, и привычки… Саид, пусть и старший, но прислушивается к моим советам – ведь он знает, что для меня нет ничего слаще книжной премудрости! Царица невольно залюбовалась Валидом. Ему удалось преодолеть первое смущение, и теперь он говорил уверенно, но не хвастливо. А глаза его, глаза отца, царя Омара, горели жаждой новых знаний. Пожалуй, из всех сыновей царя самый младший был и самым лучшим. Чистая душа, чуждая жажды власти и наживы, пылала лишь любовью к истине.
– Ну что ж, малыш, я разрешаю тебе отправиться вместе с царевичем и братом. Но подумай о том, что ты оставляешь нашего мудрейшего Назира, своего деда, здесь совсем одного…
