— Да пребудет вовеки над этим домом длань Аллаха всесильного и всемилостивого! Не стану тебе, почтенный Нур-ад-Дин, более мешать. Ибо ты воистину прав: встреча с братом после долгой разлуки столь сладка, что пренебрегать ею для общения с соседями недопустимо.
— Да пребудет и с тобой, добрая Мариам, его забота и щедрость! Мой дом — твой дом. Ты можешь приходить сюда во всякий день.
— Аллах всесильный, почтеннейший, ну почему ты сдержался?! — воскликнул Мераб. — Почему не остановил ее, единственную, которую сейчас хочешь видеть, а вовсе не брата, пусть появление его более чем отрадно для тебя?
Увы, могущество юноши было велико, однако все же не настолько, чтобы герои истории отвечали ему со страниц книги.
Мариам еще раз поклонилась и, взяв обе корзины в одну руку, попыталась гордо уйти. Конечно, это у нее не получилось, ибо она позаботилась о здоровье Нур-ад-Дина столь основательно, что корзины мог бы оторвать от пола лишь раб, который в одиночку носит паланкин богатого и толстого купца.
Мариам-младшая бросилась к ней на помощь со словами:
— Я помогу тебе, тетя Мариам!
— Спасибо, доченька, — едва слышно прошептала почтенная вдова, с трудом переживая очередное, как ей казалось, унижение.
Женщины вышли, закрылась и калитка в дувале. И лишь тогда младший брат Нур-ад-Дина, Шейх-ад-Дин, заметил:
— Ты счастливец, брат мой!
— Почему же?
— Потому что не каждому удается вызвать столь сильное чувство. И потом, она, твоя соседка, почтенная Мариам, диво как хороша!
— О да, брат мой, она воистину прекрасна! Но до сегодняшнего дня я, поверь, даже не подозревал, что она испытывает ко мне какие-то чувства. Ибо был уверен, что она по-прежнему думает лишь о своем муже, который умер почти четыре года назад.
— Так она тоже вдова? Выходит, вы просто созданы друг для друга!
Нур-ад-Дин никогда не задумывался о подобном. Но сейчас, посмотрев на все происходящее глазами своего брата, человека в этом деле постороннего, он понял, что Аллах всемилостивый всю жизнь хранил его, подарив ему прекрасную жену, замечательных друзей, позволил не беспокоиться о семье и доме больше обычного и дал после смерти жены возможность еще раз познать радость любви.
Достойный купец вернулся мыслями к событиям, что произошли вчера и сегодня, попытавшись понять, действительно ли прекрасные чувства толкали их с Мариам в объятия друг друга, или то были просто скука и печаль одиночества.
Порыв ветра отвлек Мераба. Он поднял глаза от страниц и заметил, что вместо ясного солнца над городом нависли черные тучи, предвещающие не просто проливной дождь, а настоящую бурю. Да, пора было прятаться под более надежную крышу, ибо гостеприимная беседка, столь любимая Мерабом, была всего лишь увита виноградом.
Свиток четырнадцатый
Воистину, щедрость халифа была велика, а его распоряжения исполнялись молниеносно. В тот же день, когда гость из далекого полуночного Альбиона припал к ногам повелителя цветущей Джетрейи, начались и сборы в дорогу.
Дабы ничего не забыть (ну, или как можно ближе подойти к такому положению дел), Максимус составил длинный список. Однако сколь бы он ни был опытен в походах, визирю приходилось то и дело поправлять своего приятеля.
Ибо не теплыми одеяниями следовало запасаться в избытке, а сосудами с водой и для воды, не только заготавливать впрок мясо или сыр (хотя следовало помнить и о припасах), но проверить, чтобы с собой было достаточно стрел, чтобы и кремней и трутов было более чем в изобилии.
Максимус с благодарностью принимал все советы друга.
— Ты, как всегда, прав, почтенный, ибо странствие на полуночь столь же отличается от странствия на полудень, как сам полудень отличается от полуночи.
Сборы продолжались. Однако Мерабу отец запретил принимать участие в бесчисленных походах по лавкам и лавчонкам. Сила юноши была в знаниях, и ему следовало позаботиться о картах, просмотреть описания и путевые заметки. О да, тут помощь неспящего Алима была поистине неоценимой: не раскрывая книг, не разматывая свитков, мог тот проникнуть в самую суть текста. И потом уже указывал Мерабу, стоит ли выбирать из записок мудрого (или не очень) и опытного (или безумного) путешественника хоть слово.
Быть может, Мераб мог не делать вообще ничего, ведь Алим был рядом. Но в глубине души (о, Аллах всесильный и всевидящий, даже глубже, чем в самых глубоких ее глубинах) юноша опасался, что незримому магу надоест странствие с людьми и он исчезнет в самый ответственный момент.
Вот поэтому Мераб и корпел в богатой библиотеке, рассматривая старинные рукописные карты и выписывая где слово-другое, а где и, скрепя сердце, целые страницы.
Визирь радовался такому усердию сына. Ибо ему с молодости запала в душу простая истина: «Ничто не слишком».
Дни сливались в недели. И вот уже прошел почти месяц, когда за вечерней трапезой Максимус заявил:
— Что ж, друг моей юности, сегодня я в третий раз проверил запасы и списки. Сдается мне, что можно выступить в поход хоть завтра.
— Да будет так, почтеннейший, да будет так. Однако следует все же спросить совета и у нашего мудрого звездочета: подойдет ли для начала похода вечер завтрашнего дня или следует дождаться более благоприятного времени.
— Вечер, мой друг?
— Ну конечно, ибо утром мы будем слушать мудрого Касыма.
— Это значит, что мы выйдем в поход еще позже…
Становилось ясно, что каждый день проволочки начинает беспокоить иноземца. Озабоченно поднял голову и Мераб — не зря же он целый месяц, как школяр, штудировал старинные и древние, старые и новые книги и свитки.
— Наш гость прав, батюшка. Близится время штормов. Не забудь, что страна Кемет, пусть и недалека от нас, но все же отделена водами Полуденного океана. Да, до Либийского Рога всего два дня пути, даже при неблагоприятном ветре. Но куда нас может забросить шторм, ведомо одному лишь Аллаху всесильному и всемилостивому. Быть может, я попытаюсь сам взглянуть в небеса?
— Сын мой, я прошу тебя об этом. А твоего братишку я все же пошлю к почтенному Касыму, дабы он составил гороскоп на ближайшие несколько дней.
Мераб выскользнул на улицу, не доверяя карте семи небесных сфер, которую некогда сам и с большим тщанием нарисовал. Увы, небо было затянуто тучами уже в который раз за этот мгновенно промелькнувший месяц. Более того, крупные капли дождя упали на лицо юноши.
— Да, следует поторопиться, — пробормотал Мераб.
Каково же было его изумление, когда в гостевых покоях, сейчас предоставленных Максимусу, он увидел мудрого Касыма.
