— Кавказец.
— Точно?
— Да… кажется. Особых примет не помню, конечно. Кавказцы — они все для меня на одно лицо.
Замечательно. Тип в клетчатой рубашке, каких миллион в Тарасове, и господин кавказец «на одно лицо». Странно вообще-то: кавказцы рядовыми продавцами не работают. Может, это и был хозяин точки? Надо бы объехать все рынки, проверить.
— А какого цвета была заинтересовавшая вашего мужа шубка?
— Как вам сказать… Что-то такое, серебристо-сиреневое, с каким-то отливом. Очень красивая шубка.
Исчерпывающий ответ. Впрочем, искать сейчас все равно бессмысленно: нелегальные меха наверняка давным-давно припрятали.
— Шубка была сшита из песца?
— Да…
Как это Петрова не добавила свое обычное «кажется»?
— Или из норки?
— Нет, новый песец. Норкой Олег тоже занимался… И еще лисой, и другими мехами. Но это был новый, очень дорогой песец.
— Хорошо.
Похоже, все. Больше из Петровой выжать нечего. Я поблагодарила за «чрезвычайно ценные сведения» и удалилась, заставив перепуганную Людмилу Кирилловну запереть за мной дверь.
Значит, так. Сначала следует позвонить Кире и попросить ребят для охраны Петровой и — в особенности — ее благоверного. Затем — фирма.
Было упомянуто имя Каморного. Может быть, подозрения Петрова необоснованны, а может…
Как это подполковник не догадался сразу побеседовать с Людмилой? Послал бы Сашу. А то свалил все на меня и сидит — радуется. Балбес. Вот так всегда: если у меня что-либо не ладится — значит, виноват Киря, ругаю его.
Да, вот еще что. Необходимо опечатать все склады и срочно провести в этом самом «Горностае» инвентаризацию. А для этого нужна санкция прокурора. Чтобы получить санкцию, нужны показания свидетелей. Письменные. А у меня — сплошные интервью. Правда, на кассете.
Но показания свидетелей — дело товарища подполковника. И прокурор — тоже проблема товарища подполковника. А у нас другие дела имеются.
М-да, Петрова — важный свидетель. Закономерный вопрос: почему господа преступники ее не тронули? Профессионализмом здесь, конечно, и не пахнет, но уж если начали убирать свидетелей, так всех, чего церемониться-то?
Вопрос номер два: почему «исчез» Серегин, а не Петров? Впрочем, до Олега, вероятно, еще очередь не дошла.
А что касается его супруги, такое впечатление, что про нее просто-напросто все забыли. Непростительная ошибка. Хотя… Сама по себе, без мужа, Людмила в принципе ничего не стоит. Вернее, ее показания ничего не стоят: той шубки давно уже след простыл, ее, я думаю, надежно припрятали, а в мехах Петрова разбирается так же, как я в устройстве холодильника.
В «Горностай» я сегодня, пожалуй, не поеду. Нового ничего там не узнаю, потому как, ежели что произойдет, Аллочка обязательно позвонит. Следовательно, раз сотовый молчит, в фирме все спокойно.
И Каморный ничего нового не скажет. За этим типом надо установить слежку — аккуратно, чтобы он не заметил.
Теперь Петров. Завтра первым делом необходимо встретиться с Олегом Сергеевичем и историю, рассказанную Людмилой, услышать от него самого во всех подробностях.
Ох, ох, интересная деталь: Петров прилетает завтра, а не далее как вчера господин Тулузов сообщил, что именно в этот день он будет страшно занят и едва ли появится в «Горностае». Подозрительно…
Не хочется связывать исчезновение Серегина с «фирменным» котярой, однако дело, Татьяна Александровна, прежде всего.
Глава 6
Я два с лишним часа просидела в приемной «Горностая», развлекая Аллочку глупой болтовней, когда наконец мальчики Кирсанова доставили пред наши светлые очи растерянного и ничего не понимающего Петрова. Мальчики тут же доложили, кстати, что «товарища, охраняемого» в аэропорту… ждали.
— Вы понимаете, Татьяна Александровна, ждали. Когда мы в машину сели и тронулись, нам на «хвост» белая «Волга» прицепилась. Я записал номер, проверим. Автомобиль наверняка в розыске.
У Петрова чуть ли не глаза на лоб полезли от всего этого. Он не выдержал и взорвался:
— Послушайте, может быть, вы объясните, в чем дело? Жена испугана, мне никто ничего толком не говорит… В конце концов, я…
— Успокойтесь, Олег Сергеевич, сейчас вы убедитесь, что предосторожность наша совсем не лишняя.
— Но…
Теперь он будет меня понукать.
Подъехал Саша с постановлением прокурора. Молодец Киря, постарался. Прочитав торжественно врученную ему бумажку, директор «Горностая» нахмурился, вздохнул, посопел и развел руками.
— Фирма, конечно, понесет большие убытки… Несколько дней простоя, сами понимаете… Некуда складывать продукцию…
Саша внушительно кашлянул, и директор сразу же кивнул:
— Опечатывайте.
Ребята справились довольно быстро. Правда, все это время мне приходилось развлекать не только мадам Серегину, но и до крайности встревоженного Олега Петрова.
— Да скажите же, наконец, в чем дело? Сколько можно…
Объяснила в двух словах, зачем была нужна охрана и при чем здесь «блондинистая» «Волга» на «хвосте».
Петров только плечами пожал:
— Но ведь это абсурд! Я ни в чем не виновен, я ничего не знаю…
— Во-первых, вас никто ни в чем и не обвиняет. А во-вторых, вам известна одна весьма интересная вещь…
Вернулся Кочетков. Вовремя.
Для «важного официального разговора», как он сам же и выразился, законопослушный директор выделил нам свой кабинет. И скромно удалился: «Дела, дела… Прошу извинить».
Собственно, про случай на базаре господин Петров рассказал практически то же, что и его супруга. Нового ничего не добавил.
— Ну хорошо, а почему вы сразу не сообщили в фирму? — спросила я.
— Почему не обратились в милицию? — спросил Саша.
Кто про что…
— Может быть, Серегин в этом случае…
Про Серегина Олег Сергеевич уже знал, жена оповестила.
— Я не стал звонить на работу: ни Леонида, ни шефа на месте уже не было, только Вениамин Анатольевич… Понимаете, у нас с Каморным несколько натянутые отношения, он мне мог просто не поверить. А если б и поверил, то ради своей карьеры не упустил бы случая все свалить на Леонида. Пока будет идти разбирательство, Леньку… то есть Леонида… Павловича… отстранили бы от работы. Ну, тут Каморному — и карты в руки. Понимаете?
Понимаем.
— И все-таки — почему вы не стали обращаться в милицию?
Петров пожал плечами:
— Даже в голову не пришло. Дела фирмы — это дела фирмы, товарищ милиционер.
