Чудесно.
— Спасибо большое.
Пока Киря втолковывал непонятливому заведующему, что один из его подчиненных — Ильин, короче говоря, — совершил уголовно наказуемое деяние — преступление то есть, — я вышла на улицу.
Взмыленный подполковник появился не скоро.
— Уф-ф… Это не заведующий, это… катафалк какой-то!
Оригинальное сравнение.
— Жив, цел, Володик? Ну и ладно. Ты накладные-то не забыл?
— Нет. Взял. Сейчас на экспертизу… Завезешь?
— Конечно… Слушай, Киря… Тебе не приходило в голову, что этот твой… «катафалк» сейчас позвонит Семеновой и за пять минут перескажет ей все, что ты объяснял ему два с половиной часа.
Кирсанов уставился на меня.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что сначала мы заедем в гости к чете Семенова — Ильин. Надеюсь, они нас не ждут.
— Не пойдет. Нужна санкция на арест…
— Какой арест? У тебя ни одного доказательства.
— Так я и говорю: сначала на экспертизу, потом к прокурору, а уже потом — к чете.
— А Ильин в это время… Впрочем, он все равно сбежит… если успеет.
— А мы поторопимся. К тому же сейчас мы его только напугаем.
— Согласна. Но ты мне позвонишь?
— Разумеется. Пока же давай-ка, куда сразу собирались.
Глава 11
Кирсанов дал о себе знать только через два дня. За это время я, изнывая от безделья, все-таки рискнула съездить в гости к Фаине Семеновой.
Ну что я могу сказать? Квартира как квартира. Ничего особенного. Ни тебе дорогой мебели, ни всяких там видиков или музыкальных центров. Три телевизора, правда — цветной и два черно-белых. Причем цветной — японский. Ну и кого сейчас этим удивишь?
Увидев мою персону, Фаина почему-то… не то чтобы впала в истерику, но как-то неадекватно себя повела. Демонстративно швырнула на стол передо мной две сберкнижки — на довольно крупную сумму — и кучу золотых побрякушек. Бросила — и встала к двери. Опять в позе Наполеона. Молча.
А Ильин в это время бегал от меня к ней, всплескивая, как женщина, руками, и причитал:
— Фая! Фая! Что ты делаешь? Фая! Опомнись!
Забавная ситуация.
Я, впрочем, так и ушла ни с чем — ордера-то не было. А Кирсанов после обнаружил пустые бланки накладных. На вопрос, для чего оные бумажки ей нужны в родных пенатах, Фаина ничтоже сумняшеся ответила: «Если на работе запарка, иногда приходится работать дома». То есть оформлять документы строгой отчетности вне стен предприятий. Такой нахальной лжи не поверил даже наивный Кочетков.
Кстати, на накладных магазина подлинной является только подпись Семеновой. Остальные же… сами понимаете. Что и явилось веским основанием для обыска.
Великого и могущественного Дмитрия свет Михайловича под белы рученьки отправили в отделение. Потому как следствие — в лице одного моего знакомого подполковника и верных его помощников — выявило ряд нарушений при приеме товара магазином. В частности, документы от Трофимова, оказывается, должен принимать товаровед или другое лицо, уполномоченное заниматься товаром. Ильин же был всего-навсего грузчиком, о чем достопочтенный Александр Иванович Трофимов, безусловно, знал.
Так вот. Ильин, забрав у Трофимова накладные, один подлинный экземпляр заменял «липовым», с заниженным количеством товара и фальшивыми подписями. После чего шел к начальству, заверял настоящие накладные и возвращал их экспедитору «Горностая». Все очень просто. Принимал и считал товар сам; «излишки», естественно, тотчас же изымались, грузились на заранее подготовленный, стоящий в сторонке «уазик» и увозились с глаз долой. А затем поступали в продажу — но уже на рынке. Таким образом, Дмитрию Михайловичу «со товарищи» за неполные два года удалось хорошо погреть руки. И если б не та злосчастная шубка, которую — совершенно случайно — увидел господин Петров, сия лавочка закрылась бы еще не скоро.
Как это дирекция «Горностая» так оплошала, что до сих пор не выставила магазину штрафные санкции за неперечисленные на расчетный счет фирмы деньги — за проданные меховые изделия? Странный он какой-то, этот их «крутой» начальник Егоров.
Впрочем, к тому времени, когда администрация «Горностая» зашевелилась бы и начала принимать меры, товарища Ильина давно бы след простыл.
С несчастным приключилась большая неприятность — уехал его родственник, владелец торговой палатки с крадеными шубами, оставив бедного Ильина приглядывать за продавцами, один из которых стоял за прилавком, а другой следил, дабы вор у вора товар не украл.
Ах, Ильин! Как же ему не повезло! Родственник-то уехал, а он попался.
Правда, родственник тоже попался.
Этот «другой», который следил, подслушал разговор Петрова с супругой. На семейном совете Олега Сергеевича решено был убрать — вполне в духе «семейного совета». Не знал народ только одного — что Петров все-таки связался с Серегиным — по сотовому, — несмотря на свои уверения в обратном. А Леонид Павлович, вот ведь борец за справедливость, сотворил необыкновенную глупость: как только прилетел из командировки, сразу же, не заезжая домой, отправился на базар. Один. Ему в милицию надо было идти, а он… Нашел нужную палатку (лучше б она сквозь землю провалилась), устроил скандал, потребовал объяснений.
Серегина любезно попросили подождать, съездили за Ильиным и предельно вежливо пригласили к «хозяину», у которого якобы находились все документы. В машине накинули на шею удавку. Все очень просто.
Спрятали тело на даче Ильина, недалеко за городом. Затем Дмитрий Михайлович как ни в чем не бывало отправился на работу, а его подельник — на кладбище к знакомому — Федору Стальнову, с которым когда-то вместе сидели, чтобы договориться о тайном захоронении.
Все остальное известно.
Самое время добавить, что все участники преступления арестованы и вскоре понесут заслуженное наказание.
Эпилог
— А с Андреем Семеновичем Тулузовым, безусловно, очень хорошим человеком, мы продолжаем встречаться… Стали, как бы это сказать, добрыми друзьями… И он даже предложил мне выйти за него замуж. Только я отказалась. Очень уж я люблю свою работу, а муж, каким бы замечательным он ни был, работе мешает. Вот и пришлось выбирать. А что делать? Я же как-никак лучший детектив Тарасова. Выбрать-то выбрала. Пока. А там… Поживем — увидим. Может, все-таки согласиться? Хотя бы шубку сшить на заказ. «Свой» модельер — это не хуже, чем собственный муж. А вы как думаете?
