— Я должен подумать над этим. Скажи мне вот что…
— Что?
— Гвен сказала бы тебе, если бы Стив просил ее задавать тебе вопросы обо мне?
— Думаю, да. Гвен, конечно, немного ветрена, но всегда говорит правду.
— Если она начнет выспрашивать у тебя о нас, будь начеку. За дверью может подслушивать Стив, ты можешь спросить ее, так ли это. Тогда думай, что отвечать. Так пойдет?
— Блестяще, доктор Козак. Я буду следовать вашим указаниям.
— Как насчет того, чтобы пойти со мной принять душ? Думаю, ванная уже успела проветриться.
— Ты хочешь, чтобы мы приняли душ вместе?
— Подумай об окружающей среде, мы должны экономить воду и все такое.
— И, конечно, ты думаешь только о том, чтобы принять душ, и ни о чем больше?
— Может, и так. Я проголодался. Что у нас на завтрак?
— Если нам повезет, мы будем есть колбасу!
Он усмехнулся, взял меня за руку и потянул в ванную.
В ванной мы намылили друг друга. Пэш уделила особое внимание моему члену. Поглаживая мое мужское достоинство мыльной рукой, она приговаривала:
— Бог мой, Иван, ты самый красивый мужчина, какого я когда-либо встречала.
Она отыскала в мокрых спутанных волосах мой сосок и облизала его.
Я прижал ее голову к своей груди, и мы оба оказались под струей теплой воды.
— Пэш, я хочу взять тебя сзади, повернись.
Я стоял у нее за спиной. Одной рукой я взял ее грудь, вода гладила ее тело вместе со мной. Другая моя рука скользнула между ее ног, и я стал ласкать ее промежность.
Было невероятно сладостно ощущать прикосновение ее гладких и скользких ягодиц. Я продолжал ласкать ее. Вода падала на нас, словно смывая все, что нас окружало. Мы растворились друг в друге. Она двигалась медленно и плавно, охваченная гипнозом животной страсти. И я двигался вместе с ней, мы оба жадно ловили ощущения, которые дарили друг другу.
Когда ее накрыло волной оргазма, она воскликнула со стоном:
— О да, Иван, мой Ваня!
Я крепко прижал ее к себе. Если бы это было возможно, я бы полностью поглотил ее, так сильно было мое желание сделать ее частью меня самого.
Я продолжал входить в нее сзади, чувствуя приближение оргазма.
— Иван, пожалуйста, позволь мне отсосать у тебя еще раз.
— О Боже, да, сделай это!
Я оперся на стену, чтобы не потерять равновесие. Она повернулась и опустилась на колени. И снова я почувствовал, как ее сладкие губы коснулись моего члена. Я мог только мечтать о том, чтобы женщина просила разрешения отсосать у меня. И снова она выпила все до последней капли.
Мы вытерлись. Пэш надела халат, а я обернул вокруг бедер свое любимое полотенце. Мне нужно было достать бритвенные принадлежности, чтобы привести себя в порядок. Она наблюдала, как я намылил лицо и взял в руку опасную бритву. Она подошла ближе к умывальнику, чтобы получше ее рассмотреть.
— Выглядит, как смертоносное оружие. Ты не пользуешься обычной бритвой?
— Так меня научили. Мой отец показал мне, как бриться такой бритвой. Он привез несколько таких бритв с родины. Он рассказывал, что сам учился бриться ножом, так в старину делали казаки.
Я начал бриться, стараясь не испортить форму бородки.
— Когда отец умер, его лезвия и ремень, о который он их правил, перешли ко мне.
Я продолжал бриться, чувствуя на себе ее любопытный взгляд.
— Ты что, никогда не видела, как бреются мужчины?
— Так, как это делаешь ты, — нет. Ты можешь ею порезаться?
— Это случается не чаще, чем у тех, кто пользуется современными бритвами. Вообще-то я пробовал так бриться, но жутко порезался и очень скоро вернулся к привычному для меня способу.
Я сполоснул лезвие и достал кожаный ремень.
— Я покажу тебе, как правят бритву. Ну-ка, держи один конец.
Она взялась за один конец ремня, а я стал водить лезвием вверх и вниз по его поверхности.
— Полезная штука, прекрасно затачивает лезвие.
Я принялся за вторую сторону лица.
— Знаешь, отец не раз прохаживался этим ремнем по моей заднице. Поверь мне, такого и врагу не пожелаешь.
— Не могу даже представить, что ты мог натворить, чтобы заслужить порку!
— Ну, я вовсе не такой ангел, каким ты меня представляешь.
— Это точно.
— Однажды он наказал меня за сквернословие в его адрес. А как-то раз за то, что я «одолжил» велосипед у соседа. Мне пришлось вернуть его и попросить прощения. Когда мы пришли домой, он преподал мне незабываемый урок о вреде воровства.
Я перевел взгляд на Пэш, которая молча слушала мои воспоминания о детстве.
— Почему, черт возьми, это происходит? Я ни с кем так не говорил о своей семье. Мне потребовались годы, чтобы побороть свой стыд.
— Мне нравится слушать про твою семью. Но почему ты стыдился их?
— Мои родители были иммигрантами, они не могли отказаться от того способа жизни, к которому привыкли на своей родине. Я не мог привести домой друзей, потому что дома мы говорили только по-украински.
— Если бы они были живы, я бы очень хотела познакомиться с ними.
Я вытер лицо и достал из сумки чистую рубашку.
— Забавно. А я хотел бы познакомить с ними тебя. Думаю, ты бы им понравилась.
— Похоже, твоя мама уже знакома со мной.
Пэш наблюдала за тем, как я надеваю рубашку.
— Мне тоже нужно одеться. И я жутко хочу есть.
Она пошла в спальню за одеждой. Я собрал свои вещи и отправился за ней. Я наблюдал за тем, как она перебирает вещи в шкафу.
Пэш остановилась на розовой кофточке с округлым вырезом, а затем взяла свежие трусики в ящике с нижним бельем. Она заметила, что я наблюдаю за ней.
— Ты что, никогда не видел, как женщина одевается?
— Я миллион раз видел, как одеваются женщины, но ни одна из них не интересовала меня так, как ты.
Она надела трусики под халатом и только после этого отбросила его на стул. Когда она надела кофточку, я заметил два маленьких сердечка на левом плече, наложенные друг на друга, они доставали до груди. Я подошел и аккуратно провел пальцем по контуру.
— Интересный дизайн.
— И он о многом говорит, не так ли?
— Да, ты права, Рыжик.
Мы закончили с одеванием и отправились в кухню.
— Есть сосиски и яйца, если тебе это по вкусу. Еще есть печенье. Заказывайте, доктор Козак.
— Давай я поджарю яйца и сосиски, а ты в это время накроешь на стол и сделаешь нам кофе. А ну-ка за дело! Я ужасно проголодался.
