— И как часто у вас это происходило?
— Достаточно часто, чтобы понять, что ему эта идея не по душе.
— Я спрашиваю не поэтому.
— Я знаю.
Пэш протянула руку и дернула меня за ус.
— Ай! За что?
— Просто чтобы напомнить тебе, что ты больше не бабник.
— Это верно. Да мне и ни к чему больше быть бабником, когда у меня есть такая кошечка.
Она посмотрела на меня так, что я вздрогнул, предвкушая удовольствия предстоящей ночи.
— Я докажу это со временем, а сейчас я попрошу тебя повторить то, что ты говорила о книге, чтобы я мог это записать.
Она повторила сказанное.
— Ты действительно считаешь, что это может сделать каждый?
Она ткнула в меня пальцем.
— Каждый, и даже ты.
— Что, ты правда считаешь, что старого пса можно научить новым трюкам?
— Конечно, даже таких неразборчивых в связях прохвостов, как ты.
Я рассмеялся.
— Я думаю, что каждый человек способен постичь свой внутренний мир. Просто я тренировала в себе эту способность, как физически тренируешься ты, когда поднимаешь громадные охапки сена.
Я улыбнулся про себя, понимая, что для того, чтобы прийти к такой аналогии, она должна была не раз наблюдать, как я это делаю. Чтобы скрыть свое изумление, я начал набирать текст. Тем временем она продолжала:
— Поначалу люди проявляют жуткое нетерпение, если ответная реакция не возникает молниеносно. Чтобы познать свой внутренний мир, необходимо полностью успокоиться. И чем лучше тебе удается это сделать, тем заметнее результат.
Закончив набирать текст, я спросил:
— А этот принцип так же эффективен в постели?
— Надеюсь, что да. Время покажет.
— Мы обязательно проверим это на практике!
— Думаю, ты следишь за тем, что набираешь. Кое-что из сказанного предназначается только для тебя.
— Не волнуйся. Я постараюсь не написать ничего такого, что не понравилось бы моей дорогой матушке.
Я еще раз просмотрел то, что успел записать, и мне в голову тут же пришло еще с десяток вопросов.
— Как, черт возьми, тебе удалось до этого дойти? Такое далеко не с каждым бывает.
— А ты обещаешь слушать предельно внимательно?
— Я сделаю все, что в моих силах.
Я сжал ее руку в своей.
— Рассказывай.
— Помнишь мою бабушку?
— Не то чтобы я лично ее знал, но я помню, что ты о ней рассказывала.
— Так вот, она раскрывала секреты людей, иногда сама того не желая. Но, Боже мой, как же она была забывчива! — Пэш улыбнулась, воспоминая об этом. — Часто ей казалось, что кто-то ей что-то рассказал, хотя на самом деле она интуитивно разгадывала эту информацию. Когда мне случалось бывать у нее, я не раз становилась свидетелем того, как она выливает на очередного беднягу покупателя поток информации, которую она просто не могла услышать от кого-либо.
Она задумчиво потерла кончик носа и глубоко вздохнула.
— Бабушка рассказывала мне о том, что пережила за свою жизнь. Она стыдилась своих способностей. Всю жизнь она скрывала их, потому что все вокруг, включая и мою маму, считали ее в лучшем случае эксцентричной, а в худшем — просто чокнутой. У нее был дар, и он передался мне по наследству.
Она ждала моей реакции.
— Продолжай, я слушаю.
— Она рассказала мне обо всем, когда поняла, что я унаследовала ее дар. Именно тогда я начала постигать особенности самого процесса. В этой книге обобщены мои познания. — И снова она попыталась уловить мою реакцию. — Я хотела сказать тебе еще одну вещь…
— Страсть моя, просто скажи мне это.
Она взяла подушку, лежавшую на диване, и прижала ее к себе.
— Помнишь, я рассказывала тебе, что мой дедушка погиб в результате несчастного случая?
— Помню.
— Бабушка видела, как это произошло, я имею в виду, мысленно. Она потеряла сознание, находясь в своем магазинчике, и это было как раз в тот момент, когда он погиб. Она знала о том, что случилось, еще до того, как ей об этом сообщили.
— Черт!
— И это еще не все. У меня тоже бывают видения. Когда бабушка умерла, я была в Лондоне. Мне показалось, будто она позвала меня, и я невольно обернулась. Я никого не видела, но я чувствовала, — о Боже, я так ее чувствовала!
Пэш еще крепче прижала к себе подушку.
— Ваня, я знала, что ее не стало. Мне не нужно было об этом говорить. Через несколько часов маме позвонили.
— Ты кому-нибудь рассказывала об этом?
— Бог мой, конечно нет! Меня бы сочли сумасшедшей!
— Значит, ты делаешь то же, что и твоя бабушка, — ты скрываешь это.
Пэш взяла в руки книгу, которую я положил на журнальный столик, и протянула ее мне.
— Ты читал посвящение?
— Нет, я не обратил на него внимания.
— Прочти.
Я открыл книгу и нашел там посвящение. В нем было сказано:
Моей бабушке.
За твое сердце, за твою душу, за твою жизнь.
Пусть все узнают то, что знала ты.
С Богом
— Эту книгу ты написала для нее, так?
— И для всех, кто считал себя сумасшедшим только потому, что знал.
Я поцеловал ее руку.
— Должен сказать, ты самый здравомыслящий человек, которого я знаю.
— Спасибо. Приятно слышать, что ты так считаешь. Думаю, ужин очень скоро будет готов. Лучше отложим это.
— Ты уверена, что хочешь подключить Стива и Гвен?
— Уверена. Мы можем обсуждать книгу, не касаясь при этом моей скромной персоны.
Я улыбнулся.
— А вот мне очень хотелось бы коснуться твоей скромной персоны.
— Если мы совершим подвиг и я все-таки перееду к тебе, ты должен будешь это принять. Ты еще многого не знаешь.
— Мне не терпится все узнать, хотя, признаться, я не ожидал от тебя такого, и это касается не только нашего разговора.
— Хочешь отменить приглашение?
— Черт, конечно нет! Теперь я настроен даже еще решительнее. Хотя мне пришло в голову, что несколько столетий назад тебя вполне могли бы сжечь на костре как ведьму.
— Все-таки прогресс налицо. В наше время все, что от меня требуется, — это доказать всем, что я не сошла с ума.
— Лично я в этом убежден.
— Тогда мне уже можно начинать собирать вещи для переезда.
