Алик пытается сбросить и морщится. Шлепаю его по щеке, притягиваю за шею. И шепчу на ухо:
– Что такое? Что не так? (Ласково.)
– Все так… (Смущенно.)
Звонит мобильный. Пусть звонит. Зажигаю свечу и подношу к его телу. Огонь касается кожи. Алик дергается. Но я крепко держу его за волосы. Остается маленький розовый ожог. И еще один. И еще. Случайно задеваю зажимы. Снова случайно задеваю зажимы. «Этот стон у нас песней зовется». Вот как я понимаю Некрасова.
– Ты меня безумно возбуждаешь, я тебя хочу! – шепчу ему опять и дергаю за наручники. Это чтобы края впивались в кожу. Раздвигаю ноги, подтягиваю его голову.
– Давай!
Он мотает головой
– Нет, я не хочу.
– Что значит не хочу?! – изображаю я гнев. Вскакиваю, хватаю ремень и бью по его спине, груди, ногам, рукам. Он не пытается увернуться. Просто стоит на коленях и дрожит. Как же я его люблю сейчас! Беру с пола ключики, расстегиваю наручники. Стягиваю с груди прищепки. Демонстративно ложусь лицом к стене. Сейчас нужно выглядеть обиженной.
Минута молчания. Наверное, отчаянно соображает, что нужно делать.
– Оксан… (Молчу)
– Оксан, ты обиделась?
– Оксана, ну прости меня…
– Ты будешь спать? (Ой, ну и дурак же.)
– Давай вернемся на 10 минут назад, ладно? Я хочу тебе сделать куни!
Поворачиваюсь к нему лицом. Хорошо, что в полумраке не видно злорадной улыбки. Он целует меня в шею, в грудь, в живот. Опускается ниже. Так. Теперь сосредоточиться и попытаться получить удовольствие. Не очень-то я верю в его первый опыт оральных ласк.
У него такой нежный горячий рот. Слегка корректирую дислокацию своих бедер. Теперь его язык попадает точно в цель. Вот это новости. У него природный талант. С удивлением обнаруживаю, что кончаю. Звонит мобильный. Пусть звонит.
Мы перепробовали около десятка различных поз. Останавливаем свой выбор на доги-стайл. Звонит мобильный. Беру трубку, не меняя позы.
– Да что за настойчивость! Алле!
– Здравствуйте, Оксана Валерьевна, это отец Алика.
Во рту мгновенно пересыхает. Отстраняю мальчишку от себя. Жестом приказываю не издавать ни звука.
– Да, я слушаю?
– Вы извините, что я так поздно звоню, сын не у вас?
– Простите? В каком это смысле?
– Извините, он ушел на английский сегодня в пять и до сих пор не вернулся. А телефон у него отключен.
– Нет, сегодня он на урок не приходил.
– Оксана Валерьевна, да вы мне просто скажите, что ой у вас. Чтоб я не переживал!
– Простите, вы на что намекаете? С какой стати ваш ребенок должен быть у меня? Тем более ночь на дворе! Вы понимаете, что это просто неприлично так поздно звонить! Я могу быть не одна!
– Просто я переживаю, извините. До свидания.
Медленно поворачиваюсь и пристально смотрю на Алика:
– Ты что, не сказал родителям, что останешься у друга?
– Я не знал, как это сказать…
–Подожди, ты что, просто взял и пропал? И телефон отключил? Ты вообще в своем уме? – округляю глаза. Это ж надо быть таким кретином! Приехали! Ну и бред! Сажусь на диван и думаю. Звонок.
– Оксана Валерьевна, это снова я. Скажите же мне, сын у вас, ведь так?
Меня начинает трясти:
– Да вы что себе позволяете?!
– Я с его другом говорил, он мне сказал, что сын в Вас влюблен, и я подумал…
– Ваш сын может быть влюблен в кого угодно, – повышаю голос, – меня это абсолютно не волнует! Если вы забыли, я вам напомню – я преподаю язык. Ни больше, ни меньше! Или, может быть, вы хотите сказать, что я совратила вашего ребенка?
– Нет, конечно, нет, простите. Поймите, я просто переживаю, уже не знаю, что и думать!
– Сочувствую, но ничем помочь не могу. До свидания.
Снова сажусь на диван. Звонок.
– Алле, Оксана Валерьевна, это друг Алика. Он у Вас?
– Послушайте, друг Алика, в вашем возрасте в это время уже давно пора спать. Это во-первых. Во-вторых, кто вам дал мой номер? В-третьих, как вы вообще смеете мне звонить и задавать такие глупые вопросы?
Гудки.
Да… Каша заварилась. Похоже, я начинаю нервничать.
– Дружочек, нам надо серьезно поговорить. Ты штанишки одень и сядь!
Поговорить серьезно не получается. Мальчик шмыгает носом и близок к припадку. Приходится утешать. Эх, дети, дети.
–Так, ладно, не паникуй. Тупость ты, конечно, сделал. Нельзя так с родителями поступать! Ты вообще подумал, как они будут нервничать?! Ну да ладно. Значит, так. Сиди, включай-выключай мобильный, пока не разрядится. Утром поедешь домой. Скажешь, что был у одного из друзей, напился пива и уснул. Батарея в телефоне села. Понятно? Только предварительно договорись с приятелем, чтоб он тебя прикрыл если что! Ты меня слушаешь?
На Алика жалко смотреть. Ты ж моя прелесть. Глажу его по голове, обнимаю.
– Не переживай, ничего фатального не случилось, слышишь? Не убьет же тебя отец! (Гоню прочь неуместные образы Тараса Бульбы и Ивана Грозного.)
До рассвета остается какой-нибудь час… Ну и ночка выдалась.
– У тебя деньги есть на маршрутку? Все запомнил? Ну давай, целую.
Закрываю дверь и ложусь спать. Все мысли потом.
СЕКС И БЕЗДАРНОСТЬ
22 года, апрель
Сегодня я встретила своего одноклассника Женю. Предложил мне собраться небольшой компанией. Пообщаться, выпить пива и просто потрепаться за жизнь. С момента окончания школы прошло уже семь лет. Интересно, как у кого сложилась «взрослая» жизнь.
– А Васильев будет?
– Само собой!
Васильев был моим первым мощным увлечением. Уже в сознательном возрасте – в 16 лет. И как полагается – невзаимным. Помню, зашла в новый класс новой школы (11 класс) и увидела его. Высокого эффектного блондина. Он так заинтересованно на меня посмотрел… По-моему, я ему понравилась. Какая у него хорошая фигура! Наверное, занимается спортом.
Так и было. Он занимался спортом, отлично учился. Был лидером в классе. Вежливый, обаятельный… Мечта любой школьницы. Через неделю я была точно уверена, что это принц на белом коне. Я стала ненавидеть выходные. Потому что не могла увидеть его. С восторгом летела в школу в понедельник. Пока не поняла: мне совершенно ничего не светит. Лучший ученик класса был влюблен в совершенно заурядную, вздорную девицу.
У нее было рябое от веснушек лицо. Да как он мог? Что он в ней нашел? Или она просто ему дает? Да я что ли не дам? Ну да, не дам. Но так он же об этом не знает! И даже не пытается узнать!
