— Итак, шалунья, чем ты тут занималась, а? — дразнил он. Он провел языком по своим губам откровенным движением, которым, видно, насмехался над Селией.
— Ничем! — промямлила она, унижение оттого, что ее застали с упоением занимающейся столь порочным делом, превосходило все границы. Даже если бы Колин вдел это, и тогда было бы стыдно, но сэр Джейсон — какой позор!
— Где это? — спросил он, для убедительности похлопав себя по бедру.
— Что — где?
Сэр Джейсон уселся на край постели и сорвал с нее простыню, обнажив нежные выпуклости грудей. Крохотные земляники, венчавшие их, были остры как два отточенных карандаша, почти требуя, чтобы их взяли в рот, и сэр Джейсон подался вперед как раз с таким намерением, взял их в рот, пока настойчивые движения пениса не подвигли его на более решительные действия.
Селия извивалась под его губами, предательская влага струилась между ее бедер. И тут сэр Джейсон схватил Селию за плечи, его черные глаза впились в ее голубые глаза.
— Дай мне расческу, — выдохнул он.
— Какую расческу?
Селия положила ногу на упомянутый объект.
Засунув руку под нее, Джейсон достал расческу и помахал ею перед застывшим лицом Селии.
— Ах, Селия, — протянул он с преувеличенным драматизмом. — Селия, Селия, Селия. Знаешь, что я с тобой сделаю?
Он пристально рассматривал ручку из слоновой кости и обнаружил следы от ее употребления.
Лицо Селии стало еще краснее, она отодвинулась к изголовью, словно резное дерево могло защитить ее. От сэра Джейсона не было никакого спасения, особенно когда воспалялись его страсти. Он схватил ее за лодыжки, притянул к себе и поставил на кровати в полусидячем положении. Сэр Джейсон придвинулся так, чтобы оба находились лицом к лицу, сместив тяжесть тела на колени, причем ноги Селии оказались расставленными так широко, что взору открылась розовость малых губ. Одним молниеносным движением сэр Джейсон опустил брюки. Его налитой член вонзился между наполнившихся кремом губ и проник внутрь без усилий, толстая головка искала самой отдаленной внутренней точки во влагалище Селии и стучалась о преграду в виде шейки матки.
Ручка расчески Селии все еще хранила влагу и тепло ее тела, когда сэр Джейсон достал ее и поместил в ущелье между ягодиц, продвигая в уютное пристанище, откуда ее так невежливо вытащили. С ее уст слетело несколько слабых возражений против такого вторжения, однако она, как и следовало ожидать, легко смирилась с этим, ибо диаметр ручки оказался значительно меньше широкого и настойчивого посоха сэра Джейсона.
— Тебе же нравится, когда я втыкаю сюда свой член, правда? — шепнул он ей на ухо и, дразня, засунул в отверстие лишь кончик ручки.
Селия заскулила и терла свою задницу о его кулак, стараясь оказать гостеприимство твердому, предмету из слоновой кости, заглатывая, его полностью, до самой щетины, пока в эластичный ободок ее ануса не уперлась костяшка большого пальца сэра Джейсона. Другую руку он положил на склон правой ягодицы, пощадил ее и отвел в сторону от левой. Незаметно сэр Джейсон переместил Селию так, что ее спина оказалась напротив зеркала на туалетном столике, и рассматривал великолепное отражение ее розовой дырочки, пронзенной объектом, который он держал в руке.
Селия обняла руками сэра Джейсона за шею, чтобы сохранить равновесие на пружинистом матрасе, их лица находились так близко, что губы соприкоснулись, затем сэр Джейсон медленно и с наслаждением начал трахать ее, расширяя смазанные стенки переднего отверстия своим внушительным членом, а движения расчёски сзади совпадали с толчками спереди. Его член, похоже, раздался от постоянных набегов на отверстия Селии, ибо чувствовалось, что ее внутренняя сторона стянулась и напряглась до предела.
Внутри нее стремительно нарастало давление и достигло высшей точки на растянутом язычке клитора, пока тот терся о работавший, словно поршень, орган сэра Джейсона. Несмотря на то что Селия привыкла терпеть унижения от своего тюремщика, ей не хотелось кончить в столь унизительном положении, когда ее пронзили безжалостный член и ручка расчески из слоновой кости. Сэр Джейсон молча терпел собственное унижение, когда его язык путешествовал между ее губ, отчего вспомнилась позорная фантазия, в которой он содомировал ее маленький подергивающийся анус своим языком. Ему было интересно, как бы она стала реагировать, если бы узнала о его желании и приветствовала бы столь изумительно вульгарное вторжение.
Пикантный аромат мускуса, порожденный ее возбуждением, струился вверх между их тел, побуждая обе стороны заняться более основательным изучением уст друг друга. Селия сосала губы и язык сэра Джейсона, пока он продолжал вводить в тугую магистраль ручку расчёски, делая это гораздо лучше, чем она сама, ибо ее неудобное положение мало способствовало этому. Не терявший бдительности сэр Джейсон заметил, что ее дыхание ускорилось вместе с пульсирующей точкой на шее всякий раз, когда ручка наполовину входила в заднюю магистраль, и он пришел к выводу, что у Селии там расположена особая чувствительная точка. Поэтому он предпринял дополнительное усилие, чтобы возбудить Селию в этом месте, вонзая кончик ручки из слоновой кости в мускулистые стенки, щекоча их вращательными движениями. По тому, как она покусывала пухлую нижнюю губу, можно было определить, сколько удовольствия доставляют ей эти манипуляции.
Глаза Селии закрылись, и по ее телу пробежали судороги, она стонала, впившись в открытые уста сэра Джейсона. Его пенис разрядился струей жидкости, но он продолжал проникновения, а влага ползла вниз и покрыла его яички словно глазурью, капельки застревали в черных кудрях, которые венком обвивали его погруженный член.
И снова проклятый сэр Джейсон Хардвик довел Селию до оргазма. Как она за это ненавидела его!
Ненавидела ли?
Позднее в эту безлунную ночь Колин зашел к ней, ибо хотел быть рядом с возлюбленной. Беспорядок в постели говорил ему о том, что своекорыстный кузен опередил его. На это указывали так же другие признаки, ибо Селия с трудом встречала его взгляд и краснела, когда Колин пристально рассматривал ее розовую наготу, но отчетливый запах соития на ее коже нельзя было не почувствовать. Однако он не мог упрекать ее за разврат, который ей навязывал сэр Джейсон. Тем не менее Колин чувствовал, что имеет полное право насладиться ее женскими прелестями, хотя они уже бывали в потреблении.
Хотя Селия никогда не отказала бы ему, однако была определенно против того, чтобы ею воспользовался возлюбленный в то время, как из нее сочились соки другого мужчины, поэтому она настояла на том, чтобы сперва заняться интимным туалетом. И Колину подвернулся случай помочь ей в этих гигиенических манипуляциях. Он получал от них какое-то озорное удовольствие, хотя ни за что не признался бы в этом, и меньше всего скромной Селии. Однако в этот вечер, к ее большому удивлению, Колин выразил горячее желание самолично заняться этим. Он последовал в ванную за вихляющей задницей Селии, чтобы заняться необходимыми приготовлениями.
Селию охватило беспокойство, пока она стояла в ванне, высоко подняв одну ногу на изогнутом фарфоровом крае, в этом положении ее бедра оказались широко раздвинуты. Хотя Колин уже освоился с этой процедурой, он двумя пальцами раздвинул пухлые губы ее влагалища и осторожно ввел в него тонкий наконечник душа. Он высоко держал резиновый баллон, чтобы открыть туда путь теплой очищающей струе воды. Часть воды выплеснулась оттуда и омыла его руку, еще больше нагревшись от краткого пребывания в этом пространстве. Когда баллон иссяк, Колин с восторгом смотрел, как жидкость выливалась из нее, унося с собой все остатки семени отвратительного кузена. Если бы Селия не была так насыщена ими, он не постеснялся бы подставить лицо перед переполненным отверстием так, чтобы она могла бы направить воду ему прямо в рот.
