— Это тебе спасибо. Без тебя всего этого не было бы. Окажись я в этой траттории один, меня бы засунули на кухню и накормили вчерашними спагетти свалявшимися и жесткими, как палка. Ты просто обворожила этого итальянца.
Вики сморщила свой хорошенький носик.
Мы приехали к ней в половине первого. Вешая наши пальто в стенной шкаф, я спросил:
— А ты знаешь, что сегодня Рождество?
Вики помотала головой.
— Ничего подобного. Рождество наступит утром, когда я встану с постели. Иначе будет не то.
— Ты абсолютно права. Сегодня не Рождество. Выпить хочешь?
— Нет, спасибо.
— Кофе?
— Нет, спасибо.
— Сигарету?
— Нет, спасибо.
— А чего бы тебе хотелось?
Вики обвила меня руками и тесно привлекла к себе.
— Достойно завершить этот изумительный день.
— Хорошо.
На этот раз мы уже никуда не спешили. Целый час мы с Вики целовали, ласкали и гладили друг друга, предаваясь прекраснейшей и изощренной любви.
Уже отдышавшись после бурного экстаза, Вики блаженно затихла у меня в объятиях.
— Даже жаль, что этот день уже кончился, — вздохнула она. — Больше никогда так хорошо не будет.
— А мы все-таки попытаемся. Завтра я попробую превзойти сам себя. — Я любовно чмокнул Вики в плечо. — С Рождеством, милая.
Она сняла мою руку со своей груди и поцеловала в ладонь.
— Счастливого Рождества, — прошептала она, и мы провалились в блаженный сон.
Собрав всю свою волю в кулак, я заставил себя продрать глаза, с превеликим трудом выполз из теплой постели, накинул халат, который предусмотрительно прихватил из дома, и босиком прошлепал на кухню, чтобы приготовить кофе. Пока в кофеварке фыркало и булькало, я накрыл поднос кружевной скатертью, поставил чашки и разложил свертки с подарками. Когда я вошел в спальню, Вики сладко спала.
С минуту я постоял и полюбовался на нее. Одна рука покоилась под щекой, вторая выброшена поверх простыни, волосы дождем рассыпались по подушке, пухлые губки чуть-чуть приоткрылись. Даже спящая Вики казалась мне столь возбуждающе-желанной, что я с трудом подавил порыв отставить поднос с кофе и запрыгнуть к ней под простыню ещё на часик. Все-таки, было уже одиннадцать утра, а мы ведь собирались успеть к Филипу Ардмонту…
Поставив поднос на трюмо, я опустился возле кровати на колени и принялся целовать Вики… пальчики… руку… плечо… губы… носик… глаза… Сонно замурлыкав, она перевернулась на спину, обнажив одну грудь. Я нежно поцеловал розовый сосочек, потом пощекотал его языком. Вики чуть вздрогнула и открыла глаза.
Улыбнувшись, она сказала:
— До чего же приятно так просыпаться. Должно быть, именно таким образом будят в раю.
— Счастливого Рождества! Я тебе кое-что приготовил.
— Как — еще?
— Да, но только не то, что ты думаешь. Я приготовил тебе огромную-преогромную чашку восхитительного кофе. Только что помолотого, между прочим.
— Ты говоришь, словно рекламный агент.
— Я и есть рекламный агент.
— Ты просто прелесть.
Приподнявшись на локте, она прищурилась на меня сквозь растрепавшиеся волосы, ещё не совсем проснувшаяся, и подставила губки для поцелуя.
— Это за что — за кофе?
— Сначала поцелуй, потом кофе.
Поцеловав её, я поставил поднос прямо на простыню.
Увидев цветастые свертки, Вики радостно взвизгнула.
— Неужели это мне?
— Тебе.
— Все три?
— Да.
— Я этого не стою.
— Я знаю. Ты — гнусная и сухая карга, но я рассчитываю изменить твою натуру.
Вики пригубила кофе и потянулась к сверткам.
— Сперва вот этот, — указал я.
Она развернула духи.
— "Арпеж"! — восхитилась Вики. — Откуда ты знаешь?
— Я подсмотрел.
— О, спасибо, Рассик…
Я прервал её поцелуем.
— Теперь вот этот.
Вики извлекла из пакетика заколку.
— Ой, какая прелесть! Просто чудо. Она подойдет, по меньшей мере, к трем моим платьям. Ты — душка!
— Еще вот это.
— Мне даже неловко. Ты меня разбаловал.
— Замолкни и открывай.
Пока Вики разворачивала третий подарок, я во все глаза следил за её выражением. Ничто не доставило ей такого удовольствия, как этот пузатый волосатик. С восторженным воплем Вики извлекла его из коробочки, расправила копну волос и звонко расхохоталась, разглядев озорную щекастую мордашку.
— Боже, какая прелесть! Ой, как он мне нравится! — Вики расцеловала его, потом медленно возвела на меня глаза. — Я люблю тебя, Расс, прошептала она. — Спасибо тебе, мой родной.
— Это тебе спасибо, — возразил я. — Делать тебе подарки — одно наслаждение. Ты радуешься, как ребенок.
— Как мы его назовем?
— Эдвард Г. Робинсон, — предложил я, поражаясь собственной нелепости.
— Точно! Именно так. Эдвард Г. — Вики провела маленького уродца по подносу, приговаривая: — Прочь с дороги, чернь! Это я, маленький Цезарь…
Я расхохотался.
— Никогда с ним не расстанусь, — серьезно заявила Вики. — Он будет жить здесь, на туалетном столике, а потом полетит со мной в Италию.
И тут мне впервые стало не по себе. Я совсем забыл, что она скоро уедет. Мы познакомились друг с другом совсем недавно, но я уже успел по-настоящему привязаться к ней. И не только потому, что Вики была совершенно восхитительна в постели, нет. Здесь крылось гораздо больше. Меня и впрямь влекло к ней, хотелось проводить с ней все время. В этой девушке мне нравилось все: характер, мягкий юмор, заразительынй смех, даже манера разговаривать…
Подняв глаза от Эдварда Г. Робинсона, Вики перехватила мой взгляд.
— Эй, в чем дело? — спросила она.
— Ни в чем, — улыбнулся я. — Просто немножко задумался.
— Ах да, я и забыла, что ты философ. Нет, серьезно, мне не понравился твой вид. Что-нибудь случилось?
— Нет, милая. Я совершенно счастлив.
Но Вики уже меня раскусила. На какое-то время её взгляд задержался на мне, выдавая её чувства: Вики и сама поняла, что мы уже стали что-то друг для друга значить. Потом она быстро улыбнулась и отвела глаза, чтобы сменить охватившее нас настроение.
— Как я тебе уже… э-ээ… говорила там, в городе, в магазинах для мужчин ничего путного не продают. Извини ещё раз…
