— Не забудь про слона, Гарри, — вмешалась Памела. — Он вечно забывает про слона и портит весь анекдот.
— Слушай, зайка, я как раз собирался рассказать ему про слона. А теперь, заткнись, пожалуйста, и не мешай. Я вовсе не всегда забываю про слона. Ты мне всякий раз напоминаешь про него именно в ту минуту, когда я уже и сам готов рассказать.
— А однажды ты про него забыл, Гарри, и все испортил.
— Но ведь только однажды, черт побери! Один раз за всю жизнь! А ты вмешиваешься всякий раз!
Памела ткнула меня локтем.
— Представляете, Расс, он забыл про слона, когда рассказывал этот анекдот президенту Торговой палаты.
— Министру иностранных дел, — ворчливо поправил Гарри. — Ладно, пес с ним. Словом, Джордж говорит: "А возле моей огромной белой кровати стоял бы огромный белый слон…"
— Не "белый", Гарри. Все остальное было белое, а слон — нет.
— Да, обычный слон, не белый — просто огромный обычный слон, который стоял бы возле моей огромной белой кровати. В одном углу спальни расположился бы Ливерпульский симфонический оркестр — все музыканты в белом. Во втором углу стоял бы грандиозный церковный орган — белый, разумеется. В третьем углу — совершенно офигительный джаз-оркестр, само собой — в белом. Наконец, в четвертом — Лутонский хор девочек, в белоснежных платьицах. И вот я вхожу в спальню… шагаю по беломраморному полу… поднимаюсь на беломраморную платформу… ложусь на белоснежную постель и возлегаю на обнаженную блондинку. А потом ору что есть мочи: "Ливерпульский симфонический оркестр! Музыку!.. Грандиозный церковный орган! Музыку!.. Офигительный джаз-оркестр! Музыку! Лутонский хор девочек! Пойте во весь голос!" А потом поворачиваюсь к слону и говорю: "А ты, зверюга, поставь ножищу мне на спину и шлепай по ней, в такт всем этим мудакам!"
Он поперхнулся от смеха. Памела дернула меня за рукав.
— Ой, это точно море. Ну, посмотрите же!
Гарри так закашлялся, что я даже испугался — не задохнется ли он.
— Ох, — постанывал он, утирая слезы. — В жизни ничего смешнее не слышал. Всякий раз просто умираю от смеха.
— Хватит тебе его уже рассказывать, — назидательно сказала Памела. Не то в один прекрасный день заполучишь инфаркт. Расс, полюбуйтесь на этот кораблик…
Гарри вцепился мне в руку.
— Вспомнил! Знаете про кролика, ящерицу и черепаху…
И так продолжалось до самой Пальмы. К четырем часам, когда мы приземлились, моя голова грозила оторваться — точь-в-точь, как после Уимблдонского теннисного турнира, когда накрутишься шеей до одури. Но все же время пролетело незаметно.
— Приезжайте к нам в гости, — настойчиво повторял Гарри, когда мы прощались. — В этот раз мы остановились в "Белла-Висте". Мы хотим все перепробовать. Если понравится, может куплю весь отель…
И они исчезли за стойками таможенного контроля.
Я полной грудью вдохнул теплый мальоркский воздух и огляделся по сторонам. Сделано, черт возьми! Я — на Мальорке! В состоянии приятного возбуждения я двинулся к выходу, высматривая Патрика Холмса.
Он заметил меня первым — точнее, не меня, а фирменные наклейки "Ардмонт Холидейз" на моих чемоданах.
— Рассел Тобин?
Приятный ирландский акцент, вполне подходящий к внешности Патрика. Ростом на пару дюймов меньше меня — примерно пять футов десять дюймов, стройный, жилистый. Смуглое красивое лицо, длинные вьющиеся волосы. Глаза какого-то необычного зеленовато-оливкового оттенка, притягательные даже для мужчин. Для женщин же — вообще смерть, подумал я.
Выглядел Патрик постарше, чем я — я бы ему дал лет двадцать семь-двадцать девять.
— Патрик Холмс, — представился он, протягивая руку. — Добро пожаловать. Машина ждет снаружи.
Он быстро заговорил с носильщиком по-испански, давая указания, куда нести мои чемоданы.
— Долетели нормально? — вежливо поинтересовался Патрик, пропуская меня вперед, за носильщиком.
— Замечательно. Шею, правда, ломит из-за постоянного общения то с соседом — миллионером-металлоломщиком, то с его неугомонной подружкой, а так…
— Ха, держу пари, что это ни кто иной, как Гарри Оньонс.
— Вы его знаете?
— Еще бы! Вся Мальорка знает Гарри Оньонса. Он прилетает сюда пять-шесть раз в год, и всегда живет, как король.
— Тогда понятно, почему вокруг него все ходили на задних лапках. Одна из стюардесс, по-моему, обслуживала его персонально. Шампанское лилось рекой…
— Точно — Гарри. Он ничего другого не пьет.
— Он пригласил меня в "Белла-Висту"…
Патрик расхохотался.
— Непременно навестите его… Я поеду с вами. Мы с ним приятели. Уверяю вас, что вы проведете незабываемый вечер. Девушек слетится больше, чем мух на кусок вчерашней конины…
Мы закрепили чемоданы на багажнике его маленького "сита" и покатили по направлению к Пальме.
— Здесь, наверное, такого добра предостаточно? — поинтересовался я.
— Какого? А, девушек. — Патрик хохотнул. — А вы никогда прежде не были на Мальорке? Что ж, Рассел, тогда вас ждет приятный сюрприз. То, чего вы насмотритесь за летний сезон, будет преследовать вас в форме сладострастных видений всю оставшуюся жизнь. Пышногрудые немки со стальными бедрами, способными раздавить мужчину в прощальном экстазе… А шведки? Шведки это поэма! Загорелые белокурые ангелочки с длинными волосами и пьянящими губами… — Голос Патрика понизился до хриплого шепота. — А дразнящие английские розанчики… ирландки, шотландки и валлийки. Мечта! Они слетаются сюда тысячами…
Я тяжело вздохнул.
— Ох, и угораздило меня.
Патрик метнул на меня озадаченный взгляд.
— В каком смысле?
— В первый же день повстречаться со столь тонким ценителем прекрасного. Я-то надеялся, что вы окажетесь убеленным сединами евнухом, который будет сиюминутно напоминать мне о священном долге курьера, следить за моим целомудрием и денно и нощно печься о том, чтобы я, не дай Бог, не сбился с пути истинного.
— Понимаю, — кивнул Патрик с напускной серьезностью. — Не ожидал, что вы окажетесь настолько легкомысленны, что примете мою шутку за чистую монету. Н-да, распущенная пошла молодежь.
Он огорченно поцокал языком и сокрушенно покачал головой. Я улыбнулся.
— Самое страшное, что на весь июнь ко мне прилетит приятель, который поклялся, что не остановится, пока не перезнакомится со всеми хорошенькими девушками на свете.
Патрик ужаснулся.
— Боже, какой стыд. Не подпускайте его ко мне. Я не хочу даже купаться в одном море с таким развратником… Ух ты, смотри, какие цыпочки!
По тротуару шли две прелестные девчушки в летних платьицах. Заметив притормозившую машину и наши разинутые пасти, они расхохотались. Патрик тоже засмеялся и помахал им. Девушки радостно замахали нам в ответ.