— Не такая уж это не невыполнимая задача, — ответил я, слегка озадаченный её словами. — Я польщён вашей просьбой и с удовольствием помогу вам. Я и сейчас абсолютно свободен, и если хотите, мы могли бы начать прямо сейчас.
Она просияла.
— Как вы добры, Руперт. Если вы не шутите, то буквально в полумиле отсюда есть отличное место, где я поставила свой мольберт. Карандаши и кисти лежат прямо на земле. Я также захватила с собой кое-что поесть, но наша кухарка всегда даёт мне с собой больше, чем надо, так что на двоих нам хватит.
— Это не важно, у меня тоже есть с собой сэндвичи и бутылка ячменного напитка.
— Отлично. Но вы не шутите, Руперт? Мы начнём прямо сейчас? — всё не успокаивалась она, явно удивлённая тем, что её просьба не слишком озадачила меня.
— Почему бы и нет? — я галантно поклонился и жестом попросил показывать мне дорогу.
Как Диана и обещала, нам не пришлось долго идти и скоро мы очутились в одном из многочисленных укромных местечек на территории поместья ее отца. По всему поместью вились несколько еле заметных для постороннего глаза тропинок. Конечно же все её принадлежности лежали на одеяле, расстеленном на ровном участке земли. Туда же я бросил свой рюкзак.
— Ну вот мы и пришли! — воскликнула она. — День чудесный, и света сейчас вполне достаточно. Ну давайте же уже начнём. Вы готовы, Руперт? Да? Прекрасно. Нам здесь никто не помешает. Раздевайтесь прямо здесь, а одежду положите на одеяло.
Я не поверил своим ушам и посмотрел на неё в полном недоумении.
— Что вы имеете в виду, Диана? Вы говорите, что я должен раздеться?!
Она нетерпеливо взглянула на меня:
— Ну, конечно же, дорогой, как ещё я смогу нарисовать мужскую фигуру, как не с обнажённой натуры?!
Так вот почему Диана была так смущена и робка, когда просила меня о помощи!!! И вот почему она так обрадовалась, когда я согласился позировать для неё! Я пообещал ей свою помощь, и было бы бесчестно нарушить данное слово. К тому же я не хотел выглядеть трусом в ее глазах. Не скрою, ни за что на свете я не хотел бы выставить себя в дурацком свете перед этим божественным созданием, а именно это и произошло бы, если бы я не принял этот вызов. Да она, вероятно, больше никогда даже не заговорила бы со мной! Так что я перевёл дух и спросил:
— Мне снимать всю одежду, Диана?
— Да, дорогой, — твёрдо заявила она. — В противном случае ничего не выйдет. Раздевайтесь побыстрее, потом я покажу, как встать.
Я всё ещё медлил. Чувствуя моё смущение, она подбодрила меня:
— Ну Руперт. В этом нет ничего такого. Ну, если вам будет так проще, давайте я тоже сниму туфли, да и блузку и юбку тоже. Сейчас так жарко, что мне будет гораздо комфортнее в одном нижнем белье.
Я закрыл глаза. В моей голове промелькнула ужасная мысль, что, если я брошу хоть мимолётный взгляд на Диану, на которой не будет ничего, кроме нижнего белья, мой член сразу же выдаст все мои желания. Как большинство мальчиков подросткового возраста, я ещё почти не умел управлять своим мужским достоинством, который разбухал без видимой на то причины. По меньшей мере три раза в день мне приходилось пускать в дело сжатый кулак. Но так или иначе путей к отступлению у меня не было, поэтому я присел на ближайший пенёк и начал раздеваться.
Затем, собрав всё своё мужество, я отвернулся и стянул с себя шорты прямо вместе с трусами и остался в белой спортивной футболке, которая прикрывала лишь верхнюю часть моей задницы. Затем я, собравшись с духом, медленно поднял руки и освободился от последней детали своей одежды. Через мгновение я уже стоял — совершенно обнажённый — перед этой удивительной девушкой.
Надо отдать должное Диане: её, казалось, не смутил вид моего тела.
— Руперт, пожалуйста, обопритесь об это дерево под небольшим углом к солнечному свету, но лицом ко мне. Вот-вот, именно так. Это то, что нужно. Положите руки на бёдра, а лицо поднимите к небу — нет, это чересчур, — да, вот так. Вы можете не шевелиться некоторое время? Вам удобно? Ну, не двигайтесь.
Я повиновался, и довольно скоро меня совсем перестал заботить тот факт, что я был абсолютно голым. Диана, работая, не переставала щебетать:
— Ваше тело просто создано для того, чтобы изучать по нему классический портрет. Вы обладаете нужными физическими данными, и что, возможно, ещё более важно, уверенностью молодости, способной преодолевать все жизненные преграды — не только благодаря физической силе, которой вы, без сомнения, обладаете, но благодаря силе вашей личности. У меня есть некоторые способности, и я хочу, чтобы на моём рисунке отразилось всё, что я вижу: и ваш задумчивый взгляд, и чётко очерченный профиль, и выражение решимости на лице.
Скорее всего, эти комплименты не вполне соответствовали действительности, но я был польщён её вниманием и произнесёнными ею словами. Поэтому, когда примерно полчаса спустя она предложила сделать небольшой перерыв, я горел нетерпением увидеть, что же всё-таки получилось на холсте. Но я не успел сделать и нескольких шагов, как она положила мне руку на грудь и сказала:
— Подождите, пока мы не закончим. Вам ведь может не понравиться то, что вы увидите. Да, вообще, как бы вы ни отнеслись к моим наброскам, это может повлиять на то, как вы мне будете дальше позировать. Только не сердитесь, ладно?
— Ну, конечно, нет, — выдавил я из себя, опять остро ощутив свою наготу и прикосновение её прохладных пальчиков к моей коже, особенно когда она лёгким движением очертила круг вокруг одного из моих сосков.
— Вы отлично сложены для столь юного возраста. Вы почти столь же хорошо развиты, как Роджер, сын лорда Тагхольма. Мы с друзьями восхищались его воистину мужской фигурой на гимнастических выступлениях. Это было на Пасху. Но, конечно, у нас никогда не было возможности увидеть его мощное тело полностью свободным от всех этих условностей, — продолжала она чуть хрипловатым голосом. Её взгляд был прикован к моему уже ощутимо затвердевшему члену, который всё ещё свисал, Но был уже набухшим. Я напряг всю свою волю, чтобы не дать ему встать. Но несмотря на все мои усилия, я чувствовал, что мой «дружок» поднимается всё выше и выше и скоро он уже гордо стоял во все свои восемь с половиной дюймов.
Я просто побагровел от смущения, поскольку Диана просто не могла не заметить такого резкого изменения в моём облике. Я с ужасом ожидал дальнейшего развития событий. Я был на все сто процентов убеждён, что сейчас отпрянет от отвращения и, в лучшем случае, молча уйдёт, а в худшем — обвинит меня в грубости, невоспитанности и других смертных грехах.
Я уже приготовился к непоправимому, но, к моему полнейшему изумлению, Диана опустила руку, дотронулась до моего «древка», и её длинные нежные пальцы, словно поддавшись некой внутренней силе, начали массировать мою пульсирующую плоть, медленно поглаживая её. Её прикосновение вызвало ни с чем не сравнимое чувство, пронзившее всё моё тело.
Моя реакция понравилась Диане, которая, казалось, разговаривала сама с собой:
