– Тебе нет необходимости пользоваться собственным пальцем, мышонок, я сделаю это гораздо лучше, – без всякой задней мысли предлагает он.
– Да, поиграй со мной пальчиком, милый Ферди, и позволь мне смотреть за этим.
Господин Кукило занимает позицию с таким расчётом, чтобы как можно удобнее держать Пеперль между ногами, и начинает большим и указательным пальцем массировать клитор и срамные губы. Его белый гриб оказывается в непосредственной близости от лица Пеперль и при движении касается её лба. Пеперль до того сладко, что она дрожит всем телом и постанывает от восторга, она подбрасывает вверх свою похотливую жопку и жадно пытается поймать губами танцующий у неё перед глазами хер. Кукило склоняется над Пеперль ещё ниже и с безумной энергией обрабатывает её секель. Он всё ближе передвигает хуй к её рту, но она никак не может изловить его. В этом-то и состоит его замысел.
– Ферди, Ферди, – стонет она, – какой чудесный у тебя палец! Ещё сильнее, ещё крепче, сделай мне больно, чтобы я ещё острее всё чувствовала! Только не останавливайся, прошу тебя, только пока не останавливайся.
По всем правилам искусства он надрочивает уже визжащую от похоти девочку, которой уже неимоверно хочется разрядиться. Однако ему этого недостаточно.
– Гляди, как мой хуёк вытанцовывает у тебя перед глазами и возле рта, не желаешь ли взять кусочек в ротик?
Она бы без труда сделала это, да вот только Кукило всё время в последний момент отодвигает его. Конечно, извивающаяся от сладострастия Пеперль уже не вчерашняя неумеха. Но Кукило всё-таки опытнее её, и всякий раз, когда она думает, что уже достала его хер, тот чуть заметно уводит его в сторону. Тогда она пытается призвать на помощь руки, но он пресекает эту уловку:
– Оставь, ты должна захватить его губами, учись-ка, это тебе ещё пригодится. Полижи его хорошенько, если сумеешь, – поддразнивает он её снова и снова, проводя хуем возле самых губ Пеперль. Но когда та с открытым ртом и вытянутым языком собирается было его схватить, он опять ускользает вверх. Этот манёвр он проделывает раз двадцать, и каждый раз говорит ей, чтобы она, наконец, начала лизать. Пеперль эта забава приводит в страшное возбуждение, и она уже до безумия желает заполучить этот неуловимый хер. Но тот всё никак не даётся. Самого господина Кукило сладострастие Пеперль возбуждает, естественно, ещё сильнее, его макаронина становится всё крупнее, всё напряжённее, и ему приходится подниматься всё выше, чтобы Пеперль его не поймала. Но когда ей это, казалось бы, почти удаётся, хуй в очередной раз гордо поднимается в высоту, во всём своём благородном величии раскачиваясь возле самого пупа, и становится для Пеперль недосягаемым. Во время этой игры Кукило ни на миг не оставляет в покое пиздёнку Пеперль. Девчонка дрожит всем телом. Вот он рывком высвобождается из верхнего положения, опускается рядом с Пеперль на колени и подсовывает одну руку тяжело дышащей девочке под жопку, одновременно продолжая второй рукой обрабатывать и раззадоривать девчонку ещё сильнее. Девочка внутри уже совершенно намокла, её сок течёт у него по пальцам.
– Тебе хорошо, мышонок?
– Хорошо, – стонет девочка, – до того хорошо!
– Мне хотелось бы разорвать тебе пизду пополам, только чтобы ты кончила по-настоящему.
Секель у Пеперль твёрдый как горошина прошлогоднего урожая, губки пиздёнки подрагивают. Господин Кукило медленно вводит ей в сраку указательный палец, вводит глубоко, всё глубже и глубже. У Пеперль на мгновение перехватывает дыхание, но затем она исторгает крик сверхчувственного наслаждения.
– Ферди, Ферди, сейчас на меня накатит, сейчас, наконец, на меня накатит… а-а-а-а-а!
Буравящий палец в сраке, дрочащие пальцы в пизде приводят её в неистовство. Тогда она обеими руками захватывает срамные губы и беспощадно растягивает их в стороны, так широко, что становится больно, и ей кажется, что пизда и в самом деле разорвана напрочь. Она опять стонет… «Сейчас!»… и вот её тело сотрясает вторая волна. Прелестное тельце подскакивает вверх, а затем оседает, как если бы из него только что отлетела жизнь. Кукило внимательно следит, как судорожно открывается и закрывается её трепещущая дырочка, и при каждом сжатии из неё выдавливается маленькая капелька, которую он спешит осушить поцелуем. Но это легкое прикосновение заставляет девочку лишний раз содрогнуться в конвульсиях. У неё такое чувство, будто ей во влагалище засунули раскалённые угли.
– Какая у тебя шикарная пизда, – со знанием дела объявляет он. – Как говорится, манда с зубами. Пиздища, которой никогда не бывает достаточно. Да, такая пизда – настоящий основной капитал. С этой пиздой я буду грести деньги лопатой. Одно тут можно сказать: «Шапки долой перед такой цапцарапкой, такой хуеопустошительной машиной!».
– А у тебя, – улыбается несколько утомлённая девочка, но не менее с радостью предвкушающая следующий забег, – у тебя самый первосортный, самый роскошный хуй.
– Да, он у меня такой, и вот им-то я тебя сейчас первосортно отдрючу, мышонок, – тотчас же парирует он замечание Пеперль.
– Нет, – решительно заявляет она, – сначала я хочу взять твой хуй в рот!
Он нерешительно пытается возразить, однако это не помогает. Не дожидаясь ответа, она откидывается на спину и впивается в хер, любезно предоставленный ей Кукило. Наконец-то Пеперль завладевает этим поршнем, тот мигом исчезает у неё во рту, и она с необузданным энтузиазмом принимается обсасывать и лизать его. Однако Ферди недоволен подобным зачином и поучает девочку:
– Это следует делать совсем по-другому, Пеперль! Хуй – это тебе не леденец на палочке, который сосут. Сначала очень нежно поиграй языком по головке и зажми рукой мой славный стержень. Сильно не дави, делают это дело очень легко и нежно! Не надо так крепко… нет… вот так правильно… да… вот это хорошо. Теперь медленно оттягивай и опять натягивай крайнюю плоть. Лизать надо поверх жёлудя, а кончик языка засунуть внутрь! Знаешь, как по-настоящему хорошо, когда твой язычок облизывает жёлудь под крайней плотью. Там вокруг всегда чувствуешь себя так здорово, всегда надо водить язык по кругу и при этом легонько посасывать! А теперь надо осторожно двигать крайнюю плоть вверх и вниз, не переставая облизывать краешек головки. И не сбивайся с такта, маленькая недотёпа, сколько раз тебе надо об этом напоминать, – Ферди мало-помалу теряет терпение, – да, этому тебе ещё следует научиться. Итак, повторим ещё раз всё сначала. Медленно оттягиваем и опять натягиваем крайнюю плоть, при этом не выпускаем хуй изо рта и продолжаем языком облизывать головку, не забывай о лёгком посасывании. Ну вот, сейчас получается уже лучше, только будь прилежной ученицей… однако… вот теперь правильно делаешь… соси ещё… ах… чудесно… да, мышонок, сейчас ты действуешь верно! О! да ты так у меня все потроха высосешь… господи Иисусе… ну и девчонка!
Пеперль безоговорочно следует всем указаниям Ферди. Она с наслаждением оттягивает и вновь натягивает крайнюю плоть, очень осторожно, но, всё-таки выдавливая сок, с воодушевлением водит язычком поверх упругого, подергивающегся жёлудя и протискивает кончик языка в маленькую дырочку на самой оконечности этой замечательной конфетки. Ферди вне себя от блаженства, и когда Пеперль другой рукой слегка поглаживает ему яйца и щекочет сраку, он уже не в силах сдерживаться.
