Он призывает её пока что больше не играть с пиздёнкой и дать ей по-настоящему отдохнуть. Не играть с пиздёнкой? Пеперль усмехается про себя. Каким образом он узнает, чем я потом буду заниматься дома, да и дорога туда неблизкая. Прежде чем выпроводить девочку за дверь, Кукило нежно целует её в губы, и этот поцелуй со сплетенными язычками пробирает её до самой пизды. Такого ощущения Пеперль никогда ещё не испытывала.
В одиночестве она медленно бредёт домой по Гюртелю. Она видит, как какая-то парочка исчезает в дверях гостиницы «Гернальзерхоф», и Пеперль возбуждает мысль о том, чем эти двое там сейчас займутся. Ибо ей совершенно ясно, что они пошли туда ебаться. Ах, с каким удовольствием она бы понаблюдала за ними, потому что тогда, без сомнения, смогла бы подучиться бы чему-нибудь полезному на будущее. Перед кинотеатром документального фильма стоит шарманщик и накручивает старый уличный мотивчик. Пеперль останавливается и прислушивается, она даже подтягивает вполголоса. И вдруг её осеняет, что шарманщик исполняет песенку «Это чудеснейший день в моей жизни»! Господи, думает она, как же он прав, сегодня действительно чудеснейший день в моей жизни. Воскресный день, когда меня вылизывали, надрочивали и ебли так, что клочья летели, а в пизде ещё до сих пор немного жжёт, но это приятное жжение, да, это было действительно по-настоящему удачное воскресенье, пришедшееся ей вполне по вкусу. Я не прочь, чтобы у меня каждый день был таким, думает она и по-детски радуется тому, что Ферди купил ей мороженого на целых полшиллинга. Ведь до сих пор ей всего лишь однажды удалось несколько раз лизнуть мороженое у более богатой школьной подруги. «Сегодня чудеснейший день в моей жизни» – эта мелодия больше не отпускает её, и она удовлетворённо шагает по направлению к жилищу старшего дворника. Несколько мальчишек, правда, провожают её многозначительными взглядами, но она помнит слова Ферди и его наказ впредь никогда больше мальчишек к себе не подпускать. А, собственно говоря, жаль, потому что сейчас она уже могла бы кое-чему поучить этих мальчишек, и они бы делали то, чего хочет она.
Прийдя домой, она сразу ложиться в постель и засыпает. Ей снится Ферди, ебля, и бледный, мерцающий свет окутывает девочку, играющую пальчиком со своим всё ещё набухшим секелем.
* * *
– Нет, я не пойду, мне боязно! – Мали стоит в двух домах от парикмахерской Кукило и упирается как заупрямившийся ослик.
– Да, чёрт возьми, – бранится Пеперль, – я тебе это целый день вдалбливала в голову, а теперь ты меня так позоришь! Я ведь пообещала Ферди, что ты придёшь.
– Но я не хочу, мне страшно! – Мали упорно не двигается с места.
– Ну, послушай, – вновь обращается к ней Пеперль, – в этом нет ничего особенного. Он просто поглядит на твою пиздёнку, ты ведь её уже не раз показывала и позволяла трогать, больше он с тобой ничего не сделает.
– Но я не могу, он же чужой человек!
– Ну, а Ваберльграйслер с Брунненмаркта разве не чужой человек, а ему ты даже подставлялась, чтобы он мог за твою пизду подержаться, – с пеной у рта заявляет Пеперль.
– Да, но это совершенно другое дело, он дал мне за это большую шоколадку, – оправдывается Мали.
– Ну да, тут ничего не скажешь, – произносит Пеперль и, секунду подумав, добавляет: – Может статься, что Ферди даст тебе ещё бульшую плитку шоколада. И вообще, если не хочешь, я пойду одна, а тебе останется только поцеловать меня в жопу, безмозглая курица, ты ещё не раз пожалеешь об этом, потому что только у Кукило можно действительно кое-чему научиться, уж он-то знает толк в ебне, да и во всём другом тоже.
С этими словами Пеперль, не долго думая, отправляется дальше, однако Мали тут же пристраивается сбоку.
– Скажи, а насчёт шоколадки – это правда?
– Ну, если я говорю, то это святая истина!
Мали ненадолго задумывается и потом заявляет:
– В таком случае я иду с тобой.
Она решительно прижимается к Пеперль, и они вдвоём дружно входят в парикмахерский салон. Кукило как раз собирается закрывать заведение.
– Сервус, Ферди, – бодро здоровается Пеперль. Мали держится робко и, нерешительно потоптавшись у дверей, делает что-то похожее на книксен.
– Ага, значит вы пришли обе! – Кукило обрадовано щиплет Пеперль за дерзко торчащий сосок и тотчас же поворачивается к Мали. – Ты, стало быть, и есть Мали?
– Да, если позволите. – Девчонка снова приседает в книксене, как принято это делать в школе. – А правда то, что мне рассказала Пеперль?
Кукило не тратит много времени на предисловия и сразу переходит к делу.
– Итак, у тебя ещё лысая пизда?
Мали смущённо хихикает, однако пытается реабилитировать свою скудную волосяную поросль.
– Пеперль врёт, – заявляет она, – она вообще врунья.
– А мы это прямо сейчас и проверим, – успокаивает её Кукило, – позволь-ка мне взглянуть на неё самому.
– Ой, мне так стыдно.
Мали отворачивается и закрывает глаза ладонью.
– Раз у тебя есть пизда, её нечего стыдиться, так что давай показывай.
Он быстро подходит к Мали и задирает ей коротенькое платьице. Однако Мали оказывается проворнее и закрывает рукой так внезапно оголённое срединное место. Но Кукило знает все эти штучки. Он просто подхватывает почти невесомого ребёнка, и не успевает Мали глазом моргнуть, как она уже лежит на кожаной софе, на которой Пеперль пережила столько приятных часов. Теперь Мали больше не предпринимает усилий одёрнуть платьице. Она только всё время повторяет, до чего ей стыдно.
Пеперль вдруг заметно возбуждается, подходит ближе и смотрит на маленький голый живот подруги, она видит всего несколько крошечных, светлых волосинок и с торжеством объявляет:
– Разве я не говорила, что пизда у неё ещё голая!
Кукило в задумчивости стоит перед полуголой девочкой и бормочет:
– Можно спокойно сказать, что ей только десять лет, – и строго приказывает Мали: – Да убери ты, наконец, руки с пизды!
– Не-е, мне так стыдно, – в очередной раз заявляет крошка Мали, но тут вмешивается всё более возбуждающаяся Пеперль и отрывает ладони Мали от пизды, хватает за колени и раздвигает ей ноги.
– А всё-таки пизда у неё голая, – восклицает Пеперль. – Погляди, Ферди, и десяти волосков не насчитать поверх щёлки!
Тут у Кукило в штанах зашевелился член. Пеперль наблюдает за этим со смешанным чувством вожделения и бешенства. «Его палка должна вставать только на меня», – думает она и уже хватается было за его источник сладострастия. Приём, однако, она встречает холодный – Кукило строгим тоном её одёргивает.
– А ну-ка убери свои жирные пальцы, да побыстрее, иначе схлопотать можешь.
Пеперль тушуется от бессильной злобы. Кукило расстёгивает ширинку и извлекает из брюк напрягшийся хер. Со знанием дела касается им секелёчка Мали, который ещё довольно невинно дожидается меж розовыми срамными губами событий, которые должны за этим последовать. Тут жопка Мали тотчас же начинает приплясывать.
