Алессандра рассыпчато расхохоталась и дала ей совет:
– Его следует пить маленькими глоточками, а не залпом. Это относится ко всем сухим винам, особенно белым. Надеюсь, что со временем вы полюбите их.
Меган растерянно улыбнулась и сделала еще глоточек.
– Вы быстро учитесь, – похвалил ее Фабрицио. – Позвольте мне сопроводить вас в столовую. За ужином нам подадут не менее изысканные вина.
За столом разговор шел главным образом о лошадях Леоноры и их шансах на призовые места в предстоящих соревнованиях. Ренато шепотом поинтересовался у Меган, давно ли она работает библиотекарем, а Леонора спросила, не собирается ли она пригласить в усадьбу своего друга Ника.
– Нет, у него сейчас много работы, – уклончиво ответила Меган, решив умолчать о том, что они с Ником вдрызг разругались.
– Может быть, он обиделся на вас за то, что вы оставили его на полгода? Он у вас, вероятно, ревнивый? – не унималась Леонора. – Но так или иначе, ему придется смириться с тем, что в Линкольн вы вернетесь совершенно другим человеком. Шесть месяцев не шуточный срок.
– Я вас не понимаю, – растерянно промолвила Меган. – Почему я вернусь домой другим человеком? Переутомлюсь и изменюсь до неузнаваемости?
– Просто потому, что на протяжении шести месяцев вы будете находиться среди нас, – непринужденно пояснил ей за сестру Фабрицио. – Уже сегодня вы попробовали новые вина и блюда. Каждый день, проведенный здесь, будет непременно приносить вам свежие впечатления. Поэтому вы вернетесь к Нику уже не той девушкой, которую он знал. Мне кажется, что это нормально, ведь все мы с годами изменяемся. Не правда ли, друзья? – Он обвел взглядом собравшихся за столом. Все уставились на Меган.
Ощутив на себе их пристальные взгляды, она почувствовала себя крайне неловко. Молчание затягивалось, и Меган, собравшись с духом, нарушила его, воскликнув:
– Постараюсь не быть вам в тягость!
Все рассмеялись, посчитав ее искренние слова шуткой.
– Вот и чудесно! – удовлетворенно сказал Фабрицио. – Похоже, мы уже наладили взаимопонимание. А теперь, если желаете, можете идти спать. Ведь вы, как я полагаю, устали после долгой поездки в автомобиле.
– Вы правы, я действительно устала и хочу лечь спать пораньше, чтобы завтра утром встать здоровой и бодрой. Благодарю вас за теплый прием и замечательное угощение. Херес мне очень понравился, надеюсь, что мне подадут его и завтра вечером.
Фабрицио улыбнулся и кивнул, скользнув по ее фигуре масленым взглядом. Меган сглотнула подступивший к горлу ком и поспешила удалиться. Ложась в постель, она пыталась внушить себе, что никакого вожделения в глазах Фабрицио вовсе не было или же он смотрел на Алессандру. К счастью, вино и легкая усталость смягчили ее волнение, и она быстро погрузилась в сон. Ей приснились лазурное небо Италии и бирюзовое море.
После ухода Меган из столовой Фабрицио вновь оглядел всех сидевших за столом и спросил:
– Ну, и что вы теперь о ней думаете?
– По-моему, нам с ней чрезвычайно повезло! Не могу дождаться, когда мы начнем ее развращать! – воскликнула Леонора. – Она еще совсем наивная, но, похоже, хочет нам понравиться. А что скажешь ты, Ренато?
– Не думаю, что игры с этой английской провинциалкой доставят нам удовольствие, – с сомнением в голосе произнес Ренато, насупив брови.
– Ты совершенно не разбираешься в женщинах, – сказал Фабрицио. – Слава Богу, что ты прекрасно ориентируешься хотя бы в мире бизнеса.
– Напротив, я великолепно разбираюсь в женщинах, – возразил Ренато. – Это может подтвердить Леонора. Просто мне кажется, что ты допустил ошибку, заключив с ней контракт. Алессандра, что думаешь об этом ты?
– По-моему, Фабрицио еще ни разу ни в чем не ошибся, – ответила блондинка, хлопая глазами. – Я тоже когда-то была наивной девушкой, но быстро утратила иллюзии, очутившись на подиуме. К тому же Фабрицио прекрасный педагог.
Она бесстыдно расхохоталась.
– Ты права, милая, – сказал Фабрицио. – Признаться, я с нетерпением ожидаю, когда наконец мы с ней приступим к практическим занятиям по чувственности и эротизму. Я быстро лишу ее всех розовых девичьих иллюзий.
– Смотри, не перегни палку, – посоветовала ему Алессандра, почувствовав легкую ревность. – Птичка может упорхнуть, если ты ее спугнешь. И тогда мы останемся без развлечений.
– Не беспокойся, милая, я этого не допущу, – заверил ее Фабрицио.
– Ты в этом уверен? – спросил, вскинув бровь, Ренато.
– Разумеется! – фыркнув, ответил Фабрицио.
– Тогда предлагаю заключить пари!
– Пари? Любопытно. И на каких условиях? В чем его суть?
– Я не верю, что тебе удастся за полгода развратить эту девчонку до такой степени, что она станет похожа на нас. Я готов побиться об заклад, что эта англичанка либо прервет контракт из-за твоих сексуальных домогательств, либо проигнорирует все твои попытки втянуть ее в разврат.
– Хорошо. И на какую сумму ты готов спорить?
– На тысячу фунтов. Что скажешь?
– Скажу, что ты, кажется, не слишком уверен в том, что говоришь, мой друг.
– Ладно, пусть будет пять тысяч фунтов!
– Это другое дело, – сказал Фабрицио. – Пять тысяч – это сумма. Вот только можешь ли ты позволить себе ею рискнуть?
– Что за оскорбительные намеки? – возмутился Ренато.
– Извини, я не хотел тебя обидеть, – поспешил заверить его хозяин дома. – Я лишь выразил заботу о твоем финансовом благополучии. Стоит ли так рисковать из-за пустяка?
– Ты струсил? – обрадованно воскликнул Ренато. – Значит, я прав?
– Ты недооцениваешь темперамент англичанок, – сказала Леонора. – Они только кажутся холодными, но вспыхивают в постели как порох. Меган вряд ли является исключением из этого правила. Поэтому я считаю, что Фабрицио победит.
– Я согласен заключить с тобой пари, дружище, – сказал Фабрицио. – Но при условии, что ты примешь самое живое участие в совращении этой девицы и не станешь уклоняться от группового секса с ней, который, как я надеюсь, станет венцом наших общих усилий. Ну, ты согласен?
– Как ты мог усомниться в моей искренней преданности нашей дружбе и уставу нашего тайного общества почитателей порока? – воскликнул Ренато.
Леонора расхохоталась.
– Забавно смотреть, как серьезно вы обсуждаете пустяковую проблему, – сказала она. – На мой взгляд, ей от нас уже никуда не деться, так что мы потешимся с ней на славу.
– Не следует ли понимать это так, что Ренато тебе надоел? – спросил Франко. – Твое избалованное тело требует новых острых ощущений?
– Наконец-то и ты подал голос, мой друг! – сказал Фабрицио. – Ну, и какое же эта девица произвела на тебя впечатление?
