Тело Алевтины, собственно говоря, осталось. Игрек видел его своими глазами через щелочку в двери. Но что-то из Ведьмы, конечно, ушло. Дарить любовь она уже не могла. Может быть, именно любовь покинула прекрасное тело?
Больные говорили: «Душа».
Разве это не одно и то же?
Игрек покинул Воробьевку до того, как оживший Брокгауз, обернувшийся полковником Судаковым, потребовал, чтобы мертвое тело Тины перевезли к нему домой. Наверно, Долговязый последовал бы с другом и с любимой девушкой, влекомый новым для него чувством: они трое — одна семья.
Глава девятая
1.
Отправившись в город, Игрек с интересом присматривался к девушкам. Попадались очень симпатичные, с аппетитными попками и при этом в таких коротких платьицах, что только протяни руку — она твоя.
Печаль Игрека из‑за ухода Алевтины не требовала от него таких жертв как верность. Долговязому и в голову не приходило, что теперь он должен завязать себе глаза.
Разве флирт с другой девушкой может испортить то, что у них с Тиной уже было? В ходе времени Игрек разобрался. Тот, кто говорит: «Мама, роди меня обратно!», чего-то не понимает.
Прелестная миниатюрная блондинка, самозабвенно облизывающая эскимо, никогда не сможет лишить Игрека того, что было у них с Тиной. Это способен отнять только тот, кто сотрет прошлое из памяти Долговязого.
Впервые глюку стало жаль своего прошлого не только совсем недавнего, которое он помнил, но и давно минувшего. Наверно, у него случались головокружительные романы… была семья… и не только такая, как у них с Тиной и Брокгаузом.
Игрек впервые всерьез заинтересовался своей загадочной болезнью. Если вместо хорошенькой блондиночки, которая с наслаждением облизывает эскимо, беззаботно болтая ногами, когда‑нибудь у него в голове будет дырка, тогда ничего не надо.
«Я делаю замки из песка… потом появляется чья-то нога и разрушает их. Больше я не хочу ничего строить!»
Обидевшись на проклятую ногу, Игрек не задумывался, конечно, о том, кому она принадлежит. Если б он имел в виду Творца, то, наверно, вообразил себе не ногу, а руку.
* * *
Блондиночка, которую Долговязый до того страшился забыть, что впал в отчаяние, не догадывалась о его существовании. Покончив с эскимо и тщательно облизнув палочку от него, девушка озабоченно пересчитала наличность в кошельке и отправилась к мороженщице еще за одной порцией детской радости.
Воспользовавшись ее отлучкой, Игрек вышел из кустов и уселся на скамейку напротив барышни. Он не собирался приставать к сластене. Глюку доставляло удовольствие созерцание забавного человеческого существа.
«Дюймовочка!» — окрестил Игрек голубоглазую кроху, но тут же отказался от подходящего имени, вспомнив сексуальную сказочку в изложении Брокгауза про Дюймовочку и Мальчика — с-пальчик. Таких извращенцев, как эти ребята, поискать!
Узнав наконец о существовании Долговязого, блондинка бросила на своего визави настороженный взгляд. К вечеру в парке стала появляться подвыпившая публика.
— Надеюсь, вы не сексуальный маньяк? — осведомилась прелестница.
В городе орудовало два сексуальных маньяка. Судя по всему, между собой они ладили: один предпочитал старушек, другой — девочек.
Вопрос блондинки смутил Игрека. Увидев, как она облизывает эскимо, невинный распутник подумал: «Красная Шапочка делает негру минет!»
Смущение дылды блондинка сочла обнадеживающим признаком, доказательством его невиновности. Наверно, у нее тоже случались непрошеные непристойные мысли, которых она потом стыдилась.
— Хотите лизнуть? — спросила барышня, решив, что дылда проявляет интерес к мороженому, а не к ней.
Игреку захотелось по-собачьи лизнуть девушку в лицо, но он сообразил, что его могут превратно понять.
— На «американских горках» вы уже катались? — спросил Долговязый вместо ответа.
— А как же! И на «чертовом колесе»…
— Откуда вы сбежали?
Девушка засмеялась.
— Как вы угадали, что я сбежала?
Этого Игрек сам не знал.
— Стараетесь получить все радости жизни разом!
Перестав стесняться незнакомца, голубоглазая блондинка позволила себе с причмокиванием облизывать эскимо, без чего никакого удовольствия не получала.
— У меня сегодня день рождения. Я себе ни в чем не отказываю! — в голосе пигалицы Игреку послышалась детская гордость.
— А сбежали откуда?
— Из дома. — Девушка присмотрелась к застенчивому парню.
— по-моему, вы тоже откуда-то сбежали?
Игрек кивнул.
— Откуда?
— Из сумасшедшего дома.
Кроха сразу поверила длинному.
Другой бы на его месте обиделся.
— Вообще-то мой дом — тоже сумасшедший.
Псих понял: девочка не хочет, чтобы из‑за своего признания он чувствовал себя ущербным.
Тронутый ее заботой, Долговязый улыбнулся:
— Вообще-то я не особенно сумасшедший…
— Как все, наверно?
Игрек почувствовал, что сейчас случится страшное: он заплачет. Неприкрытое сочувствие всегда доводило его до слез. Единственное спасение от беды — срочно нахамить.
— Не скажите! Я побольше других сумасшедший!
Вызов в голосе полоумного обескуражил девчушку.
Ей приходилось слышать, как инвалиды хвастаются своими физическими недостатками: «У меня одного легкого нет!», «А у меня — одной селезенки и одной почки!». Но психическими изъянами при ней еще никто не гордился. От нервного напряжения Блондинка стала грызть палочку от эскимо.
«Кажется, парень в самом деле ку-ку. Как бы с ним заодно не сбрендить!»
— Как вас зовут? — спросил чокнутый, подмигивая девушке обоими глазами.
— Ира. А вас?
— Игрек.
— А, вы не русский! — нашла Ира оправдание странностям Долговязого.
— Русский. Но сумасшедший.
— А я нормальных не люблю, — чистосердечно призналась Ира. — Они такие скучные…
Кроха встала, рассудив, что нужно не убегать от полоумного, а удалиться, не теряя лица. Тогда он не тронет, возможно.
— Приятно было познакомиться! — по-светски раскланялась барышня. — Оревуар!
— Писсуар!
Непонятный звук, похожий на мышиный писк, услышала любительница сумасшедших за спиной, сделав два шага.
Обернулась. И обомлела. Безумный парень плакал.
* * *
Уловив сочувствие едва знакомой девицы, Игрек испытал приятное и пугающее ощущение: невидимка легонько перехватил его горло, намереваясь задушить. Долговязый вспомнил, что дух Алевтины, если верить полоумному Мухе, должен был покинуть ее тело и поселиться в параллельном мире. Разумеется, он немедленно отыскал своего Ангела.
