Коробочкин залюбовался непревзойденным искусством полковника.
— Присаживайтесь! — разрешил Судаков, высвобождая майору местечко на койке Игрека.
Больше тому приткнуться было негде, если только на полу. Стулья в Воробьевке почему-то не прижились.
3.
Рассуждая о том, что связывает его с Ириной, Игрек воображал не паутинки и не нити, а провода, по которым течет ток. Электричество не может распространяться без проводов (эту школьную премудрость Долговязый не забыл), а электромагнитные колебания — запросто. Может, именно такие волны он испускает!
Испускание прекратилось, когда глюк оказался в больничном саду. Связь между любовниками прервалась не из‑за их отдаленности друг от друга. Никакие физические препятствия не могли помешать распространению в пространстве флюидов Игрека Первого!
«Я неотразим!» — говорил себе псих, и был прав.
Всепроникающая сила его желания мгновенно выдохлась от эфемерного, неуловимого понятия: обыкновенной мысли.
«Я изнасиловал Ирину!» — вот что пришло Игреку в голову, когда в нос ему ударил запах желтой акации Воробьевского сада.
«Она сама мне отдалась!»
Оправдание не помогло. Девушка ускользнула от влияния всесильного Игрека.
«Я преступник!»
«Кто докажет, что я мысленно заставил Дюймовочку раздеться!»
«Никто. Хватит с тебя того, что ты сам это знаешь!»
«Я этого не знаю! Я не хотел!»
«Ты внушил ей свою гнусность, даже не желая этого! Подсознательно!»
«За подсознание я не отвечаю!»
«А тебя никто и не спрашивает!»
«Пусть только кто — нибудь попробует спросить!»
В Долговязом вновь пробудился безжалостный деспот Игрек Первый.
4.
Обычно после прогулок налево Судаков возвращался домой пристыженным, но с шальным блеском в глазах. На сей раз Сергей Павлович с потухшим взором вяло приветствовал жену и в дальнейшем повел себя как ни в чем не бывало.
Опытная женщина сразу поставила диагноз: «Бабник со своей оторвой оконфузился почище, чем со мной. Теперь его в чужую постель дубиной не загонишь. Будем лечить его домашними средствами!» — диагнозы мадам Судакова обычно ставила неверно, но лечение всегда назначала правильное.
При переодевании в присутствии мужа пышнотелая блондинка подверглась надругательству. К сожалению, неудачному.
— На тебя напустили порчу! — с досадой шепнула супруга. — Та самая хабалка, которую ты сюда приводил!
— Я сюда никого не приводил! — убито откликнулся Сергей Павлович. Но слова о порче запали ему в душу.
«Меня испортили… мое тело. Оно было молодым и красивым. А теперь — мешок с дерьмом!»
Оскорбленная беспардонным враньем, знойная дама брезгливо поморщилась:
— Ты дурно пахнешь!
— Естественно!
Глава одиннадцатая
1.
В последнее время Станислав Сергеевич увлекся коллекционированием необъяснимых происшествий. Городские казусы не обязательно носили криминальный характер. Парадоксы современной жизни, пренебрежительно именуемые «клубничкой», интересовали только газетчиков — что делало подобное собирательство кропотливым и трудоемким занятием. Украшением коллекции Коробочкина стал недавний случай в зоопарке, когда здоровенный орангутанг, выскочив из клетки, затащил в нее сердобольную дамочку, кормившую его через решетку бананом. Почему обезьянник оказался незапертым, майор выяснил после короткой беседы со сторожем Димой.
Дима и орангутанг Вася были лучшими друзьями. В день печального происшествия они выпили на двоих бутылку водки. Причем угощал Вася. Посетители баловали смышленого самца за сакраментальное сходство со Шварценеггером.
— Он мой отец! — с нетрезвой горячностью уверял майора сторож Дима. — Как я могу Васю взаперти держать, если я от него произошел!
— Дмитрий Васильевич, — корректно обращался Коробочкин к пьянчуге, — из‑за ваших родственных чувств пострадала дама!
— Пострадала? — изумлялся Дима. — Она же после всего влюбилась в Василия, каждый день к нему на свидания бегает!
Свидетели зверского насилия, учиненного орангутангом Васей в клетке, утверждали, что дама не выказывала ни малейшего неудовольствия.
При встрече с Игреком Коробочкин поинтересовался у мальчика, был ли тот когда‑нибудь в зоопарке.
Получив утвердительный ответ, сыщик уточнил дату посещения. Именно в этот день произошел акт скотоложества.
Удивительное совпадение!
Коробочкин полюбопытствовал у доктора Ознобишина, может ли человек внушать животному свои мысли.
Сочувственный взгляд доктора был красноречивей любого ответа.
К счастью, у одного из очевидцев радостного события в жизни одинокой женщины оказалась видеокамера. И Коробочкин увидел своими глазами, что, вопреки показаниям всех свидетелей, не орангутанг выскочил из зверинца и затащил туда легкомысленную даму, а она по собственной инициативе пожаловала в обезьянник и лишь потом была схвачена любвеобильным Василием.
«Что и требовалось доказать!» — с улыбкой облегчения подтвердил сыщик.
К сожалению, выяснилось, что сам Игрек при инциденте не присутствовал, хотя и находился поблизости от обезьянника. Видеозапись скотоложества произвела на него сильное впечатление.
— Все бабы такие! — шептал он пересохшими губами, с отвращением наблюдая за исступленными ласками любовников.
А ты не знал? — осведомился Коробочкин.
— Знал! Им только орангутанг нужен! Мохнатая и вонючая скотина!
В голосе Долговязого сыщику послышалась зависть. Если человек завидует обезьяне, с ним что-то не в порядке. Это Коробочкин понял без психоаналитика. И обеспокоился. Когда орангутанг Вася обхаживал повизгивавшую от наслаждения дамочку, майор ему позавидовал.
* * *
Через несколько дней после случившегося Станислав Сергеевич затребовал судебно — медицинские акты всех суицидов за последнее время.
Никакой служебной надобности в этом не было. Коробочкин и не вчитывался в текст протоколов, взгляд его скользил по фотографиям самоубийц.
Только увидев изображение женщины, подарившей орангутангу любовь, сыщик уразумел, почему он заинтересовался свежими самоубийцами.
Пожилая дама ушла из жизни на другой день после случая в зоопарке.
Осознала, что с ней произошло? Судя по видеозаписи, любительница животных не была нимфоманкой, в самозабвении кинувшейся в объятия орангутанга. Она зашла в клетку с отрешенным видом, чувственность в ней пробудилась лишь после грубых ласк обезьяна Васи.
