Книга Несколько мертвецов и молоко для Роберта, страница 41. Автор книги Георгий Котлов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Несколько мертвецов и молоко для Роберта»

Cтраница 41

— Что? — спросила Эля.

— Запах. Сладковатый запах формалина…

— Нет, не чувствую, — принюхиваясь, Эля смешно сморщила носик.

— Странно. Эта машина давным-давно пропиталась формалином.

— Ничем здесь и не пахнет. Видишь? — Эля дотронулась рукой до бумажной елочки, висевшей на зеркале. — Это — дезик, малиновый, и пахнет в машине малиной, а не формалином или покойниками. Выдумываешь ты все. Скорее здесь будет вонять помидорами или чем-то еще с огорода, но никак не мертвецами. Я тебе говорила, мой отчим — заядлый дачник, целыми днями торчит на своем участке и частенько там ночует.

— Хороший у тебя отчим? — спросил я.

— Да, — сказала Эля. — То есть не очень… Не знаю. Иногда он хороший, особенно теперь, когда я повзрослела, но иногда он кажется мне очень странным. Раньше, мне тогда было лет двенадцать или тринадцать, он ко мне приставал.

— Приставал?

— Ну да. Когда матери не было дома, показывал мне свой огромный член и предлагал поиграть с ним. А я, еще совсем ребенок, в куклы играла. Он тискал меня и обещал задарить сладостями, если я голой лягу с ним в кровать. «Мы просто полежим, и я даже притрагиваться к тебе не буду», — говорил он. Я хоть и играла в куклы, но не была совсем наивной дурочкой. Он ничего так и не получил, хотя каждый раз, когда мы оставались одни, облизывался, словно кот на сметану.

— А что твоя мать?

— Она ничего не знает. Я никогда не рассказывала ей об этом, а потом, когда я повзрослела, он потерял ко мне интерес.

— Да он настоящий педофил, — сказал я. — Гумберт Гумберт. Любитель маленьких и хорошеньких девочек.

— Вроде того, — улыбнулась, Эля. — Надеюсь, Роберт, ты не такой?

— Нет, — сказал я. — Нимфетки меня не интересуют. Мне нравятся взрослые тети.

— Старухи? — обрадованно-игриво воскликнула Эля. — Это тоже болезнь, не могу вспомнить, как она называется…

— О старухах я ничего не говорил, — запротестовал я, но Эля ничего не желала слушать и, дурачась, принялась обзывать меня маньяком, чудовищем и никак не могла вспомнить, как называют извращенца, который трахает древних старух.

— Дурочка ты, — тоже дурачась, сказал я. — Хочешь большой и чистой любви? Тогда полезай в багажное отделение катафалка!

Не говоря ни слова, Эля перелезла через спинку своего сиденья назад. Я последовал за ней. Эля перегнулась через спинку обратно, выключила в салоне свет и заперла обе двери. Прогнувшись и выпятив мне на обозрение свою задницу, она выглядела очень соблазнительно. Я прижался лицом к ее ягодицам, туго обтянутым юбочкой, и даже через ткань почувствовал тепло ее тела.

Эля замерла, а я быстренько стянул с нее трусики и задрал юбочку. Трусики я бросил прямо на пол, где на кусках картона стояли какие-то ящики, валялись грязные мешки и инструменты. Очередной луч пронзил нашу машину, осветив ослепительно белую задницу, с широко раздвинутыми ягодицами, немного вывернутыми от того, что Элин живот находился на спинке сиденья, а голова склонилась к ручнику; чуть ниже тугого колечка — анального отверстия я увидел волнующий разрез и волоски вокруг него. Прижавшись губами к горячему влагалищу, я почувствовал характерный привкус Элиных выделений — горьковатый и немного соленый. Из Элиной груди вырвался протяжный стон, а мне представилось, что я нахожусь в машине не с Элей, а со своей возлюбленной. И машина — не мрачный катафалк, перевозивший в Германии уйму мертвецов, а шикарный внедорожник «Тойота», владельцу которого я только что отрубил голову, и она вместе с телом валяется на земле, у огромных колес.

— Моя сладенькая… милая моя, как я по тебе скучаю. Жить без тебя не могу… — прошептал я очень тихо, так, чтобы Эля ничего не услышала. Мои губы скользили по ее влажному влагалищу, и в какой-то момент я вообразил, что вместо Элиной задницы передо мной лицо моей ласточки, хорошей моей, и Элино влагалище — это ее губы, голубки моей. К тому же левую ягодицу украшала родинка и, сами понимаете, с чем это у меня ассоциировалось.

Я нежно целовал горьковатое влагалище, втискивал в него жадный язык, и мне казалось, что это — ее прелестный ротик и я натыкаюсь своим языком на нежный язычок и жемчужные зубки моей красотулечки. По радио крутили Паскаля с его «Шелковым сердцем», а когда нас обогнал очередной автомобиль, осветив салон, я понял, что мое жалкое воображение ничего не в силах изменить и целуюсь я всего-навсего с задницей Эли.

Эля стонала так громко и так энергично извивалась, что сползла со спинки и провалилась между сиденьями. Я крепко держал ее за бедра, не желая ни на секунду отрывать от нее своих похотливых губ.

Я подумал, хорошо, если бы на Элином месте была сейчас моя любовь, и тогда она, возможно, тоже вылизала бы мне зад, как своему голубоглазому брюнету, — подобного мне не довелось испытать, но предложить сделать это Эле я постеснялся. Она и без того делала для меня, никчемного человечка, слишком много. Еще я подумал: интересно, а вылизывает ли зад своему очередному дружку заокеанская супермодель Хизер Козар?

Потом по стеклу кто-то постучал и, когда мы с Элей притихли, этот кто-то посветил в окно зажигалкой, но все равно ничего не увидел, потому что мы валялись в багажном отсеке катафалка.

— Есть кто живой? — раздался грубый мужской голос. Скорее всего, снова какой-нибудь алкаш захотел угоститься сигареткой.

Не дождавшись ответа, человек с зажигалкой ушел прочь.

— Нет здесь живых, — сказал я, продолжая водить губами по Элиному влажному и вздрагивающему влагалищу. — Одни мертвецы.

Эля фыркнула.

10

Когда мы, удовлетворенные, покружили некоторое время на катафалке по центральным улицам, а затем подъехали к самому оживленному месту в городе, площади перед ДК, народу на ней было не меньше, чем в прошлый раз.

Все так же пространство вокруг здания ДК было заставлено каруселями, площадкой для электромобилей, яркими шатрами, где размещались тир и различные аттракционы. У самого входа все так же стоял на спущенных шинах выкрашенный в черный цвет вагончик, на котором белой краской было написано: ЗАМОК УЖАСОВ. И в этом замке все так же валялся в своем гробу граф Дракула в стоптанных кроссовках, а смертник в полосатой пижаме все так же трясся на своем электрическом стуле; мальчик, очевидно, продолжал бегать по узким темным коридорам, путая своим криком посетителей.

Гремела музыка. Неизбалованные развлечениями жители Саранска все так же выстраивались в длинные очереди к билетным кассам, с нетерпением дожидаясь, когда можно будет наконец-то усесться за руль электромобильчика или отправиться в «Замок ужасов», чтобы пугаться. И опять же обычно нервные люди нашего города сегодня выглядели иначе: нарядные, веселые, праздные, с малышами, у которых в руках или сладкая вата, или воздушные шарики, наполненные горячим воздухом.

Я подумал, что через несколько дней, когда «Луна-парк» уедет, люди снова начнут лопать пиво «Толстяк» в многочисленных пивнушках и выяснять отношения — резать и стрелять друг друга, кулаками забивать насмерть. Жаль, что у нас нет своего «Луна-парка», и все это добродушие и веселье ярко-раскрашенные фургончики скоро увезут с собой…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация