Не выходя из машины, мы смотрели на людей, а люди смотрели на нас, дивились, что мы сидим в этом странном автомобиле. Наверное, среди всех этих огней, музыки и веселья зловещие очертания катафалка выглядели просто нелепо.
— Достала меня эта машина! — в сердцах сказала Эля, когда маленькая девочка громко закричала папе, чтобы он бросил все дела и «скорее посмотрел на этот страшный и уродливый автомобиль». — Таращат глаза, словно «летающую тарелку» увидели. Я что — инопланетянка? Выходит, ты, Роберт, тоже.
— Нет, — возразил я. — Мы — похоронная команда и приехали сюда по важному делу.
— По какому?
— Чтобы забрать из «Замка ужасов» графа Дракулу и того бедолагу, который замучился трястись на электрическом стуле, и предать их земле. Ты согласна со мной?
— Да… Каждый, кто умер, должен быть погребен. «А каждый, кого разлюбили, должен умереть», — подумал я в отчаянии.
Эля выглядела уставшей, ее трусики остались валяться в багажном отсеке. По радио крутили «Зиму» в исполнении Дианы Гурцкой.
— Поехали домой, — сказал я.
Глава седьмая
1
Мы распрощались с Элей у моего подъезда, а потом я не поспешил в свою ванну. Я стоял и смотрел, как удалялись в темноте габаритные огни катафалка и как они скрылись, за поворотом. Невыносимо не хотелось идти домой, потому что я знал: кроме молчаливого Паутиныча и холодной пустой ванны, меня там никто не ждет.
Я сел на лавочку у подъезда и задумался над тем, что мне делать: оставаться дальше в жутком одиночестве или отправиться к мертвым несчастным малышам, чтобы стать их покровителем?
Второй вариант был мне больше по душе, потому что я понимал: она, моя ненаглядная, не вернется ко мне никогда. Черные квадраты окон красноречивее слов подтверждали это. Я не нужен ей, совсем не интересую ее, и у нее своя жизнь, в которой для меня нет места, в которой она наверняка счастлива и в которой она сладко засыпает каждую ночь, нежно обнимая своего брюнета и сквозь сон улыбаясь ему. Черт возьми, до чего же мне хотелось быть на его месте! Голубоглазый счастливчик наверняка не дорожит своим счастьем и частенько изменяет ей, трахая каких-нибудь жалких шлюх на заднем сиденье своей «Тойоты», а ваш покорный слуга за то, чтобы увидеть ее, вдохнуть свежесть ее тела и аромат ее любимых духов «Сальвадор Дали», готов отдать жизнь, продать душу дьяволу…
Я дрожал, словно в ознобе. От жизни мне нечего было ждать, она закончилась для меня, и с той самой секунды, как стал ей не нужен, я был практически мертв. Жалкая оболочка, сидевшая сейчас на лавочке под ярким фонарем, нуждалась в одном: надежном способе суицида. Шерстяные нитки, из которых вяжут носки и варежки, не годятся для того, чтобы быстренько перенести тебя в Царство Мертвых.
Мысли мои путались. Я не хотел думать о ней, о том, чем она сейчас занимается со своим красавчиком, и о том, чз о на меня ей совсем наплевать. Но я ничего не мог поделать: она не выходила у меня из головы.
Чтобы отвлечься, я решил пофантазировать и представил себе несколько экстравагантных способов добровольного ухода из жизни.
Способ первый. Роберт Дезертиро проворно забирается на фонарный столб и двумя руками хватается за электрические провода. Обугленный, дымящийся труп раскачивается под фонарем, касаясь ногами веток деревьев, и на асфальте, распугивая прохожих, виднеется его качающаяся тень.
Способ второй. Роберт Дезертиро стоит на асфальте под фонарем и литр за литром демонстративно пьет соляную и серную кислоты, пьет, пока эта дрянь не превратит в слизь его желудок, внутренности, кости и, просочившись сквозь сожженную одежду, не начнет капать на асфальт.
Способ третий. Роберт Дезертиро отправляется в «Луна-парк», усаживается на «Колесо безумия», где предусмотрительно не пристегивается ремнем, а затем, когда «Колесо» бешено разгоняется, вылетает из своего пластикового кресла и, визжа от восторга, ударяется головой об асфальт, выплескивая на него мозги и мысли о любимой женщине.
Способ четвертый. Роберт Дезертиро покупает в магазине электротоваров бензопилу «Дружба» и медленно распиливает себя на кусочки. Дело происходит на центральном рынке, в мясном ряду, и каждый отпиленный кусочек Роберт успевает бросить на прилавок. Надпись на ценнике гласит: «Мясо влюбленного дезертира. Не рекомендуется малышам и беременным женщинам».
Способ пятый. Роберт Дезертиро съедает на завтрак килограмм пороха, на обед килограмм тротила, на ужин килограмм гексогена, а затем садится спокойненько на Вечный огонь, что горит перед памятником погибшим в годы ВОВ, и ждет, когда его разнесет в клочья.
Способ шестой. Роберт Дезертиро натирается солью, перцем, специями, выпивает уксусу, а потом поджаривает себя на гигантском вертеле. После того как Роберт хорошо прожарился, любой желающий может попробовать его на вкус.
Способ седьмой. В город приезжает зверинец, и Роберт, забравшись в клетку к тиграм или волкам, начинает дразнить их, пока они живьем не сжирают его на глазах ошалевших посетителей.
Способ восьмой. Роберт Дезертиро, словно персонаж диснеевского мультика, ложится под каток. Несколько секунд слышится хруст костей, и от Роберта остается кровавое месиво с отвратительным запахом.
Способ девятый. Перед Робертом выстраиваются тысячи хорошеньких женщин. Они снимают трусики и нагибаются, а Роберт, жадно припадая к раздвинутым ягодицам, пьет выделения каждой, словно яблочный сок. Потом, захлебнувшись, он падает замертво.
Десятый способ был связан с железной дорогой, одиннадцатый заключался в собственноручном сдирании с себя кожи, а двенадцатый был мне по душе больше других: разбогатевший Роберт Дезертиро наполняет ванну духами «Сальвадор Дали», ложится в нее в нижнем белье своей любимой и лежит в ванне, пока не задыхается от дорогого его сердцу аромата.
Тринадцатый способ придумать я не успел, потому что старуха, похоронившая за гаражами пропасть котят, протащилась мимо с помойным ведром. Она долго и подозрительно, не узнавая, смотрела на меня, а от запаха гнили, которое извергало ее ведро, действительно можно было задохнуться.
— Здрасти! — сказал я старухе, а она не ответила и продолжила путь к мусорным контейнерам. Не знаю, может быть, в ведре у нее валялись очередные трупики котят.
Я поднялся с лавочки и, обреченно взглянув на свои одинокие, черные окна, побрел прочь.
2
Куда идти, я не знал. Цели не было и никого, кроме нее, видеть не хотелось.
К соседнему заплеванному подъезду подкатил вишневый БМВ, и из него вышла незнакомая девушка. Молодого парня, сидевшего за рулем, она чмокнула в щеку и пожелала ему спокойной ночи. Девушка улыбалась, вся светилась от счастья, и из этого нетрудно было сделать вывод, что она безумно влюблена в своего парня. В машине громко играло радио: я опять услышал старую и очень красивую песню «Поезд на Ленинград». Совсем недавно я слушал ее в «Тойоте» бизнесмена, когда он вез меня на деревенское полузаброшенное кладбище.
