Еще несколько минут сладкой неги — и я заставлю себя подняться. Сегодня нет ни будильника, ни Мардж. Есть я, мягкая кровать и вкуснейший запах булочек. Пусть даже это сон, мираж ли видение, неважно — это утро такое чудесное. Наверное, Мардж пребывает в бешенстве, не обнаружив ни пятничных денег, ни завтрака. Мне было безразлично, нет, мне стало очень забавно представлять ее перекошенное лицо. Ее время подходит к концу. Еще немного — и я окажусь совсем свободной.
Из кухни доносился глухой и далекий звук плещущейся воды и звон посуды. Это не сон. Во мне проснулось настороженное любопытство. Может, в дом пробрался грабитель? Да, пробрался, чтобы приготовить мне булочек… Скорее всего, объясняется всё просто. Мисс Хотине спешно уехала в незапланированную командировку и, возможно, не предупредила свою домработницу.
Я медленно сползла с кровати и пошла в сторону кухни, на всякий случай прихватив кочергу из камина. Звуки и запахи становились всё отчетливей.
Пробравшись на цыпочках на кухню, я заглянула за угол и застыла в изумлении, увидев обнаженную мужскую спину. И вот этот умопомрачительно сексуальный парень и есть домработница мисс Хотине?! Красный фартук в белый горох с рюшами, надетый на обнаженный мускулистый торс, перехватывал сзади аккуратный бант. Незнакомец подался влево к печке и почти скрылся из виду, мне пришлось высунуться еще сильнее, чтобы увидеть его. Парень голыми руками достал из духовки противень с бисквитами и повернулся, игриво прищурив зеленые глаза. Илай!?
Не знаю, чему я больше удивилась — Илаю, его экзотическому виду или тому, что он даже не поморщился доставая горячий противень из духовки. Принято считать, что самый сексуальный аксессуар — красные кружевные труселя. Ничего подобного! Просто никто не видел Илая в этом фартуке!
— Подглядываешь? — с легкой издевкой сказал он, как будто поймал меня на месте преступления. Уголок красивых губ подскочил вверх.
— Что ты тут делаешь?! — спросила я ошарашенно, выходя из-за угла.
— И тебе — доброго утра, — широко улыбнулся Илай, — Шикарно выглядишь!
Я глянула в большое зеркало напротив. В золотистой резной раме во весь рост помещалась распрекрасная я. Длинные растрепанные волосы большими завитками струились вниз до самой поясницы. Ну, скажем, эта часть была вполне ничего.
Потому что я вдруг увидела, что стою босиком, в одном пуловере, едва прикрывающем попу, и с чугунной кочергой в руках.
«Только бы не показать смущения!», — промелькнуло в голове.
— Не могу сказать тебе того же, — парировала я.
— А по-моему, миленький фартук! — отозвался Илай, жеманно поправляя оборки.
— Сними его сейчас же и прекрати эту клоунаду! — прошипела я.
— Как скажешь.
Фартук тут же полетел на стул, а Илай предстал передо мной в одних джинсах, низко сидящих на бедрах.
— Так лучше?!
Я не могла выдавать из себя ни слова. Определенно было восхитительно. Он был идеально сложен. Ни одной лишней детали или несовершенной линии. Божественно красивый рельефный торс покрылся мурашками, и я нервно сглотнула.
— Где твоя майка?
— В сушке. Я ее испачкал и постирал. Так прохладно, но если тебе нравится, я потерплю.
— Оденься, — фыркнула я. — Так что ты тут делаешь? — повторила я. — Это вторжение в чужую собственность, я могу вызвать полицию!
— Да, можешь, но ведь не хочешь? — сказал он, и его глаза смеялись. — Согласись, мой сюрприз тебе понравился.
Илай сделал несколько уверенных шагов в мою сторону, а Порто безотрывно следовал за ним, преданно виляя хвостом. Предатель. За кусок булки продал лучшего друга!
— Я предупреждала тебя: держи дистанцию!
Он сделал еще один хищный шаг.
— Не приближайся ко мне слишком близко! — на всякий случай я покрепче сжала кочергу.
— Разве это близко? — произнес он играючи и в секунду оказался так близко, что практически дотрагивался до меня губами, нашептывая на ухо: — Вот так уже ближе.
Его дыхание приятно щекотало кожу, а голос был волшебно бархатистым и обволакивающим. Мурашки побежали по всему телу. Он игриво засмеялся. Я хотела оттолкнуть его, но когда моя рука выпрямилась, он уже стоял на прежнем месте в нескольких шагах от меня. Мое сердце испуганно забилось, и он ухмыльнулся.
— Как ты это сделал? — настороженно произнесла я.
Он приподнял одну бровь и криво улыбнулся в своей манере.
— Не веришь своим глазам?
— Я реалист до мозга костей, верю в то, что можно увидеть и потрогать, — я тут же поняла, что сморозила глупость. Я ведь только что видела, как он исчез в одном месте и появился в другом.
— А-а, — засмеялся Илай, — если тебе хотелось меня пощупать, так бы сразу и сказала, я не против!
— Что ты вообще за человек такой?!
— А с чего ты взяла, что я вообще человек?
Илай стоял очень близко, практически касаясь меня. Он опять это сделал. Его способность двигаться столь неуловимо пугала и вводила в ступор. Его руки спустились по моим волосам, слегка дотрагиваясь до них. Мягкое сияние золотисто-зеленых глаз действовало гипнотически, и я завороженно смотрела в них. Опасный взгляд затягивал в водоворот необузданной страсти и бесконечной игры, где чувства людей были уже не в счет. Илай подчеркнуто медленно отпустил прядь моих волос и вальяжно направился к столу какой-то танцующей походкой. Он пугал и одновременно притягивал.
— Не мог бы ты выбрать другое поле для игры?! — мой голос предательски дрожал от волнения.
— Скушаешь бисквит? — спросил он, протягивая противень.
— Перестать игнорировать мои слова!
Илай забросил в рот бисквит и угостил Порто. Я только что обратила внимание, что печенье было в виде косточек.
— Еде ты это взял?
— В морозилке, — ответил он, засовывая в рот второй. — А что?
— Это собачье печенье.
Он, не изменившись в лице, проглотил бисквит.
— Хочешь? — снова протянул он мне противень.
Я взяла его и высыпала бисквиты в миску Порто. Пес радостно зачавкал, повиливая хвостом.
— Забирай свою майку и уходи!
Илай включил кофемашину, и она старательно зашипела.
— У тебя вчера было свидание? — спросил он, опять проигнорировав мои слова.
— Что бы ни происходило в моей жизни, тебя это не касается!
— Ты вернулась очень поздно.
Я достала из сушки майку и протянула ему.
— Тебе пора идти, у меня много дел.
— Ответь мне, и я уйду.
— У меня вчера не было свидания. Я работала.
— До четырех утра?
