— Прости меня, — болезненно скривившись, прошептал он и провел тыльной стороной ладони по щеке.
— За что? — удивилась я.
— Я не пришел вовремя, — произнес он с выражением на лице, как будто съел что-то горькое.
— Очень вовремя — ведь я жива и невредима!
Илай, сдвинув брови, посмотрел на разбитую губу и синяк.
— Пара царапин — пустяки, — возразила я.
Закрыв глаза, он прислонился губами к моей щеке, осторожно осыпая ее поцелуями. Его прикосновения вызывали странные покалывания, но я даже не пошевелилась, чтобы не спугнуть мираж. Все это было таким нереальным, что казалось, одно неловкое движение — и он снова исчезнет.
— Я никуда не уйду, — прошептал он нежно, — даже если ты сама меня об этом не попросишь.
«Больше я такую глупость не совершу!» — подумала я.
Он заулыбался и провел мягкими губами по шее вниз. Мои веки закрылись, и земля ушла из под ног. Из-за переполняющего меня восторга мысли улетучились, я превратилась в одно чувство, поэтому осознание того, что щека больше не болит, наступило не сразу. Я дотронулась до нее кончиками пальцев и удивленно посмотрела на Илая. Хотя чему еще можно было удивляться?!
— Ты еще и исцелять умеешь?
— Я много всего я умею, — заверил он, еще раз с жаром поцеловав меня в шею. Я закрыла глаза и повернулась к нему, так что наши губы встретились. Илай издал гортанный звук.
— Ты играешь с огнем, — вдруг тихо сказал он, не отрываясь от моих губ. Его голос звучал, словно хруст шагов по мягкому снегу.
— Знаю, — вздрогнула я.
— Ты можешь сгореть.
— Знаю, — прошептала я одними губами.
— Тебе не страшно? — спросил он, дотрагиваясь ртом до мочки уха.
— Страшно, — я приоткрыла веки, чтобы посмотреть в глаза своему страху, — но лучше сгореть с тобой, чем остаться без тебя.
Он увлек меня на белоснежные простыни, подтолкнул к подушке и лег рядом, поглаживая пальцами по спине. Его ровное дыхание убаюкивало меня, и я сразу уснула. Впервые за всю жизнь я не чувствовала себя одинокой, ОН был рядом.
Проснувшись, я сладко потянулась и открыла глаза, обнаружив себя завернутой лишь в одну простыню. Я сразу вспомнила, что вчера меня покинули силы. Полотенце лежало рядом на полу.
В голове промелькнули события вчерашней ночи, и внутри всё сжалось. Взгляд метнулся по комнате в поисках Илая, констатировав его отсутствие. Неужели ушел?! Ноги бежали впереди мыслей, и вот я стою на кухне, придерживая сползающую простыню. Никого. К горлу подступил обжигающий ком, слезы подступали, когда он, подкравшись сзади, обвил меня руками и забрался носом под волосы. Хорошо, что он крепко меня держал, иначе я бы упала от внезапно возникшей слабости. Он нежно повернул меня к себе. Чтобы смотреть на него, мне приходилось задирать голову. На губах Илая играла всё та же самодовольная улыбка, от которой у меня дрожали колени.
— Я тоже соскучился, — произнес он, приподняв брови.
Я по-детски улыбнулась. Взгляд Илая скользнул по мне вниз, и он, звучно сглотнув, не выключая улыбки, закрыл глаза.
— Не испытывай меня, пожалуйста! Ночь прошла тяжело: в перерывах между тем, как я прикрывал тебя простыней, а ты почти сразу раскрывалась, я пытался уснуть. Что было очень непросто!
Одного только взгляда на его пылающие глаза хватило, чтобы не сомневаться в этом.
Несмотря на по-весеннему прохладное утро, он был в облегающей тонкой красной майке и легких темно-синих штанах. Под майкой четко читался каждый мускул. Я впервые позволила себе дотронуться до него по-настоящему. Тонкие длинные пальцы скользили, пересчитывая твердые бугорки. Его дыхание стало глубже, в глазах снова заиграло пламя. Когда пальцы спустились вниз, он бережно перехватил их и, слегка наклонившись, поцеловал, потянув за руку к столу. Я только сейчас заметила: там дымился свежеприготовленный воздушный омлет с обилием зелени. От кружки кофе вместе с паром поднимался изумительный аромат, и мой желудок отреагировал голодным урчанием.
Большая тарелка с омлетом опустела меньше чем за пять минут. Илай с улыбкой наблюдал, как завтрак исчезает у меня во рту, и молчал. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Счастье бурлило внутри, сердце весело выстукивало, и щеки болели от нисходящей улыбки. Покончив с завтраком, мы вместе пошли гулять с Порто. Солнце светило так ярко, что стало больно глазам, — впервые после многодневных дождей со снегом, из-за которых в городе, казалось, наступила полярная ночь. Вся лесная живность повылазила из нор, гнезд и дупл. Птицы щебетали так громко, что иногда приходилось чуть ли не кричать, чтобы услышать друг друга. Мы неторопливо бежали по лесным тропинкам; мне стало интересно, каково это для него — двигаться в моем темпе.
— Тебе, наверное, ужасно скучно бежать как я?
— Мне ужасно весело, если ты рядом, — улыбнулся он.
— Тебе приходится прилагать усилия?
— Попробуй двигаться вот так — и у тебя появится представление об этом, — сказал он, остановился и потом начал двигаться очень медленно, смешно кривляясь — как в фильмах, когда показывают замедленный кадр. Я громко засмеялась.
Мы еще погуляли по лесу и просто дурачились, хохоча до опупения, пока я в изнеможении, с болью в мышцах живота не упала под дерево. Он, прислонившись ко мне плечом, почти бесшумно присел рядом.
— Почему ты вернулся? — спросила я, не открывая глаза.
— Чтобы спасти тебя, а потом всю ночь, исходя слюной, поправлять на тебе простынь.
Я почувствовала, как мои щеки запылали, вызвав его смех.
— Я серьезно! — сказала я, не поднимая век.
В ответ я услышала странное шипение и инстинктивно распахнула глаза. Илай медленно, красивым каллиграфическим почерком выжигал пальцем на коре дерева слова «Я тебя люблю». Я обомлело смотрела на его палец и искры по краям букв, на саму надпись, и до меня, как до жирафа, дошло, что он написал.
— Потому что я люблю тебя, Лила, больше жизни, — сказал он тоном, от которого у меня потемнело в глазах. Можно ли умереть от счастья?! Я опустила голову на колени и очнулась в руках Илая. Он бережно поправил прядь волос и, словно собирая росу, смахнул со щеки слезинку. Я стыдилась открыть глаза и вообще вела себя ужасно глупо: то смех, то слезы… Боже, да что со мной?!
— Это любовь, — ответил он и покрыл лицо мягкими поцелуями, задержавшись на губах. Всё мое тело, от кончиков пальцев до самой макушки, пронзил электрический разряд, заставляя сердце колотиться, пробивая дорогу к предмету своего обожания. Я в буквальном смысле перестала дышать. Наш поцелуй становился всё напористей и резче, Илай забрался руками под мои волосы, и заколка, стягивающая хвост, лопнула. Волосы крупными волнами заструились вниз, накрывая его лицо. Я уже сидела сверху и жадно ловила каждое движение его губ. Илай тоже тяжело дышал, издавая те самые, рокочущие звуки. Я, не переставая себе удивляться, целовалась так, как будто делала это десятки раз, хотя этот поцелуй был самым первым в моей жизни. Внезапно я опять почувствовала сильную слабость, мне даже показалось, что теряю сознание… Илай сразу уловив мое состояние и отстранился.
